Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве - Валерий Зажицкий

Наконец, автор заявляет о наличии веских аргументов утверждать, что сердцевину процесса познания – основу оперативно-розыскной деятельности – образует оперативное доказывание, но самих этих аргументов не приводит. Вместо этого в примечании он поясняет, что незавершенность законодательного регулирования оперативно-розыскной деятельности и теории, изучающей ее закономерности, придают термину «оперативное доказывание» условный характер. Данную характеристику автор распространяет и на такие понятия, как оперативное доказательство и собирание, проверка и оценка оперативных доказательств[125].

Взгляд на познавательную сторону оперативно-розыскной деятельности как на оперативное доказывание, важнейшими средствами которого служат оперативные доказательства, разделяет А. Ю. Шумилов. Им составлена теоретическая модель структуры Уголовно-розыскного кодекса Российской Федерации, раздел IV которого озаглавлен «Доказывание и доказательства в уголовно-розыскном процессе». Содержание данного раздела таково:

«Глава 14. Уголовно-розыскные доказательства и обстоятельства, подлежащие уголовно-розыскному доказыванию.

Статья 82. Уголовно-розыскные доказательства.

Статья 83. Обстоятельства, подлежащие уголовно-розыскному доказыванию.

«Глава 15. Общие условия уголовно-розыскного доказывания.

Статья 84. Уголовно-розыскное доказывание.

Статья 85. Участники уголовно-розыскного доказывания.

Статья 86. Собирание уголовно-розыскных доказательств.

Статья 87. Проверка уголовно-розыскных доказательств.

Статья 88. Условия допустимости собирания и проверки уголовно-розыскных доказательств.

Статья 89. Закрепление уголовно-розыскных доказательств.

Статья 90. Оценка уголовно-розыскных доказательств»[126].

Автором предложен также проект программы учебного курса «Основы российского уголовно-розыскного права», раздел IX которого озаглавлен «Доказательства и доказывание в уголовно-розыскном процессе». Этот раздел состоит из темы 24 «Общие положения об уголовно-розыскных доказательствах и уголовно-розыскном доказывании» и темы 25 «Виды уголовно-розыскных доказательств»[127]. Как видим, А. Ю. Шумилов пошел еще дальше по пути заимствования терминов и понятий теории доказательств в уголовном процессе и переноса их в теорию оперативно-розыскной деятельности, поскольку говорит уже о видах оперативно-розыскных доказательств.

На наш взгляд, попытки с помощью специфических уголовно-процессуальных терминов и понятий по существу приравнять оперативно-розыскное познание к доказыванию по уголовным делам непродуктивны. В Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» отсутствуют необходимые для этого правовые предпосылки. Нельзя не учитывать, что в тексте этого Закона нет терминов «оперативное доказывание», «обстоятельства, подлежащие оперативно-розыскному доказыванию», «виды оперативно-розыскных доказательств» и др.

Вывод о том, что оперативно-розыскное познание представляет собой оперативно-розыскное доказывание, не обоснован с точки зрения научной методологии. В частности, никто из авторов не увязывает оперативно-розыскное доказывание с категорией объективной истины, и это не случайно. Если признать, что целью оперативно-розыскного доказывания является установление объективной истины, то нужно будет объяснить, что входит в ее содержание, чем она отличается от истины, устанавливаемой в уголовном судопроизводстве, каков правовой и фактический механизм, гарантирующий установление объективной истины по делам оперативного учета, и т. п. Однако с учетом специфики оперативно-розыскной деятельности, ее задач и применяемых средств, способов и условий, сделать это довольно сложно. Если же, напротив, признать, что объективная истина не является целью оперативно-розыскного доказывания, неправомерным будет использование самого понятия «оперативно-розыскное доказывание» и других связанных с ним понятий.

Специфические термины и понятия, обозначающие познавательный процесс по делам оперативного учета, представляют собой существенный элемент юридической техники, который во многом обеспечивает его логичность, внутреннее единство и формальную определенность. Замена их понятиями и терминами, заимствованными из теории доказательств в уголовном процессе, пусть даже в качестве «рабочих», не обеспечит достаточно надежных ориентиров для практических работников, а то и создаст дополнительные сложности.

Например, одним из основных направлений использования результатов оперативно-розыскной деятельности в интересах уголовного судопроизводства является использование их в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств (ч. 2 ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»). Если же эти результаты называть оперативно-розыскными доказательствами, то пришлось бы, проявляя последовательность, говорить об использовании в доказывании по уголовным делам оперативно-розыскных доказательств, а не результатов оперативно-розыскной деятельности. Однако предполагаемая терминологическая конструкция выглядит довольно неуклюже и, что особенно важно, не вполне адекватно отражает стоящую за ней реальность.

Механический перенос норм и институтов, присущих доказательственному праву, в оперативно-розыскное законодательство будет нарушать правила, касающиеся языка закона. Нельзя не учитывать, что «юридический термин – это слово (или словосочетание), которое употреблено в законодательстве по той причине, что оно является обобщенным наименованием юридического понятия, имеющего точный и определенный смысл, и отличается смысловой однозначностью, функциональной устойчивостью»[128].

На основании изложенного можно сделать следующий вывод: термины и понятия, содержащиеся в тексте Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и отражающие особенности оперативно-розыскного познания (выявление, установление, раскрытие, добывание информации, собирание сведений, результаты оперативно-розыскной деятельности), в большей мере, чем какие-либо другие, связаны со спецификой и задачами оперативно-розыскной деятельности. Именно эта терминологическая система и соответствующие понятия должны служить основой для последующей разработки теории оперативно-розыскной деятельности.

С таким выводом соглашается большинство из 217 оперативных сотрудников, принявших участие в анкетировании. Им было предложено ответить на следующий вопрос: какая система терминов наиболее адекватно отражает содержание познавательной деятельности, осуществляемой по делам оперативного учета: а) используемая в тексте Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» или б) предлагаемая в теории оперативно-розыскной деятельности (оперативно-розыскное доказывание; оперативно-розыскные доказательства; относимость и допустимость оперативно-розыскных доказательств; обстоятельства, подлежащие оперативно-розыскному доказыванию и др.).

Были получены следующие результаты: первый вариант ответа предпочли 134 (61,7 %) оперативных сотрудника; благоприятное отношение к системе терминов, предлагаемой в теории оперативно-розыскной деятельности, выразили 74 (34,1 %) из них; наконец, 9 (4 %) опрошенных затруднились с ответом.

По существу не делает различий в методологической характеристике оперативно-розыскного познания и доказывания по уголовному делу P. С. Белкин. Он полагает, что сходство этих двух познавательных процессов не только в том, что они используют одинаковые познавательные методы и что единым для них является информационный процесс (обнаружение, фиксация, изъятие). «Это сходство, – пишет автор, – гораздо значимее, оно заключается в общности целей, в соблюдении критерия относимости информации, обеспечении ее достоверности. В сущности, оперативная информация должна удовлетворять с точки зрения содержания тем же требованиям, что и информация доказательственная»[129]. Однако данное утверждение противоречит ранее высказанному и более правильному суждению того же автора, согласно которому «цель розыскной деятельности состоит в установлении и обнаружении, а цель расследования – в доказывании»[130].

Нивелирование специфических черт, отличающих доказывание в уголовном судопроизводстве от оперативно-розыскного познания, не основано на действующих законах, регламентирующих оперативно-розыскную и уголовно-процессуальную деятельность. Цели оперативно-розыскного познания совпадают с задачами оперативно-розыскной деятельности. Важнейшие из них, связанные с преступлениями, – это выявление и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших (ст. 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).