Последний праведник. Часть 1. Мирай - Джулия Рати
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крутанув посох в руках, Мирай двинулся в сторону Игнара. Оружие легко освобождало проход. Шаг, другой и вот горячая спина побратима плотно прижата к его собственной.
– Ты как раз вовремя, брат, – усмешка угадывалась в потяжелевшем дыхании воина, – чего так долго?
– Прости, зачитался, – не удержался от шутки Мирай.
– Ты даже на туалетной бумаге найдешь, что почитать, – хохотнул воин и дрогнул от тяжёлого удара. Но спина друга поддержала его. Конечно, настоящая бумага в их мире давно стало редкостью, и никто не пустил бы ее на такое низкое дело, но те синтетические рулоны, что стояли на полках рядом с унитазами, по древней привычке назвали бумагой.
– Прости, брат, – Мирай тоже расхохотался, – не пользую…
Ближайшие соперники невольно прислушались к перепалке, секундного замешательства хватило, чтоб побратимы подобрались и начали атаку. Мирай выдохнул, время замедлило бег, Ровное дыхание брата, мышцы, что перекатываются за спиной, движения шаг в шаг. Стук сердца врага, тяжелая поступь, скрип брони. Чуть более сильный вдох перед выпадом, едва заметное напряжение в мышцах перед нападением, движение глаз. Мирай ловит каждую мелочь, опережает врага и преподносит брату для решающего удара. Скоро уследить за ними со стороны стало практически невозможно.
…
Два старых друга стояли на возвышении, бой приковал и их внимание.
– Ты где их нашел, – Зеон с жадностью ловил каждое движение ребят.
– Не поверишь, – настоятель пристально следил за движениями учеников, – сами пришли.
– Значит, судьба, – задумчиво проговорил наемник «былой славы». Зрелище было настолько… правильным, что у него даже не возникло сожалений о несомненном проигрыше своих ребят.
– Да, друг, судьба, – скупая улыбка озарило лицо настоятеля. Стараясь кого-то рассмотреть, он поднял глаза в темнеющие небеса.
…
Мирай стал, опершись на посох, азарт боя постепенно затухал, напряжение в мышцах отпускало и лишь тяжелое дыхание давало о себе знать. Побратим закинул оружие на плечо, его еще не отпустило и тяжесть двуручного оружия лишь подогревала сладость победы. Оглянувшись на усталых соперников, он одним движением перенес меч вперед, острие вошло в испещрённую рытвинами землю под ногами. Ребята поклонились наемникам – бой был на самом деле славным. Затем переведя взгляд склонили голову перед настоятелем.
– Ну, что, на заслуженный отдых, – Игнар поиграл плечами, – или еще потренируемся.
– Ага, потренируемся, – Мирай широко улыбнулся, – только в другом искусстве, – праведник подтолкнул побратима к стоявшему в углу контейнеру. Вода хоть и не охлаждалась специально, но разгоряченные боем тела принимали ее за прохладную. Тут собралось уйма народу. Толпа плавно расступилась перед побратимами. Мирай нажал на небольшой рычажок и подставил голову под тонкую струйку. Набрав в ладони прозрачную жидкость, праведник прополоскал рот и уступил место побратиму. Игнар в точности повторил движения друга. Мирай склонился к товарищу и тихонько проговорил, – иди пообщайся с ребятами, может что новое узнаешь. А мне пока кое-что до конца довести надо, – праведник выскользнул из толпы и двинулся к высокому новичку, что все еще стоял в стороне
Лицо парнишки вытянулось, он явно не ожидал такой прыти он человека, про которого говорили, что он ни разу в жизни не держал меч в настоящем бою. Дрожь предательски пробежалась под кожей. Парень жалел о сказанных ранее словах и боялся получить наглядную демонстрацию, что не стоит принижать выбор оружия противника. Мирай уловил исходящий мелкой дрожью страх человека. Давить на него он не собирался, наоборот ему нужна была симпатия новичка.
– Так что, говоришь, написано на мече? – широкая улыбка праведника показала, что инцидент с оружием исчерпан.
– Не те враги страшны, что окружают тебя в бою. Их ты сразишь этим мечом. Берегись тех, что затаились в твоем сердце, – все еще напряженно процитировал парень и попытался словить эмоции на лице праведника. Мирай остался расслабленным. Ничего не говорило о том, зацепила ли его надпись. Лишь в глубине раскосых глаз вспыхнули искры азарта.
– Хорошая мысль, – протянул Мирай, – что скажешь?
– Да, что тут скажешь, – парень пнул несуществующий камушек, – это вам хорошо, следовать таким наставлениям. Внешние враги вам не страшны, а внутренние… они у каждого одни и те же… эх, зря я наставника слушал, за книгами всю жизнь корпел. Ни его, ни книг не уберег, да и вообще… никого не уберег, – печаль отразилась на блестящей пленке, что покрыла глаза наемника. Жуткая картина, что мучила его во снах, вновь встала перед взором. Тяжелый звон сигнального устройства возвестил о скором нападении на родовую долину. Набеги становились все чаще, защитники гнезда слабели, не редко в последнее время в бой выпускали неопытных пацанят. Но его, хранителя книг, берегли. Вот и в этот раз наставник через силу отправил парня в хранилище и приказал запереться. В ожидании он искусал губы и в который раз пообещал сам себе, что в следующий бой не будет малодушно прятаться в надежном убежище. Вместе со всеми станет на защиту родных стен. Но следующего раза не случилось. Условного стука не послышалось, вместо этого дверь начала крушиться под тяжелыми ударами. Прошло лишь несколько мучительных минут и сквозь трещины показался огромный таран. Большой металлический штырь пропорол многослойную дверь как консервную банку. Небольшое помещение тут же заполнили мелкие уродливые фигуры. Глаза светятся гневом, широкие ноздри раздуваются в поисках добычи, с опущенных вниз кривых клинков стекает свежая кровь.
– Я не хотел сидеть в хранилище, – парнишка сам не заметил, что уже давно рассказывает свою историю, – но учитель каждый раз настаивал, говорил, что только через меня знания смогут сохраниться, только я остался, кто смог уместить в голове такое количество языков, – теперь эта самая голова уныло повисла. Парень не был трусом, не раз защищал свою честь и отстаивал честь учителя. Нравы в долине становились все хуже. Но он свято верил наставнику и каждый раз соглашался спрятаться и охранять книги, – в итоге ничего не сберег, все книги эти изверги покидали в здоровенные мешки и вынесли вместе со мной. Потом не до рукописей стало… Меня связали и отправили вместе с другими пленными. Это было так жутко… Долину сожгли, нас запрягли в
