Ты лишила меня сна - Карен Хокинс

— Спасибо, Кейтлин.

Кейтлин одарила всех мимолетной улыбкой и исчезла. Маклейн повернулся к тетушке Лавинии:

— Леди Галлоуэй, надеюсь, что вы и лорд Галлоуэй в ближайшем будущем навестите Гилмертон.

— О да! Благодарю вас.

Совершенно успокоенная и приободрившаяся, она поднялась с места и протопала к Трионе, чтобы заключить ее в свои благоуханные объятия.

— Моя дорогая, скоро ты станешь хозяйкой огромного поместья. Подумать только! Уверена, что ты нам напишешь, и не забудь рассказать, как вы добрались и обо всем остальном. — Она смахнула внезапно набежавшие слезы. — Я так рада за тебя!

Триона прильнула к тетке и тоже обняла ее. Она подумала, что начинает походить на нее: только что печалилась и вот уже чуть ли не танцует.

— Благодарю тебя, тетя Лавиния. Я уверена, что ты представишь все в наилучшем свете, когда станешь рассказывать новости.

— Не беспокойся, моя дорогая. Мы с твоим дядей объясним им, каково было положение вещей и какой счастливой ты выглядишь перед вступлением в брак!

Они услышали, как Кейтлин в холле дает указания лакею укрепить саквояж Трионы на задке кареты Маклейна, и вскоре все покинули гостиную.

Расставание с тетей Лавинией не было тяжким, но гораздо труднее было сказать «прощай» Кейтлин. Во время всех этих хлопот Маклейн был внимателен и держал наготове носовой платок, в то же время намекая на то, что пора отправляться. Вскоре он усадил Триону в карету, и они отбыли в церковь.

Следующий час прошел как в тумане — круглолицый служка, хлопотавший вокруг них и пытавшийся найти перо, сухопарая фигура архиепископа в развевающемся облачении, сиявшего такой радостью, что Триона начала было гадать, во что обошлась эта скоропалительная свадьба ее мужу. Однако больше всего обращало на себя внимание нетерпение Хью, спешившего поскорее подписать необходимые бумаги и скороговоркой произнесшего необходимые обеты. Она пыталась убедить себя, что все это происходит в действительности, что она и на самом деле выходит замуж, но происходящее казалось ей похожим на причудливый сон, потому что ее рациональный ум отказывался принимать это. И спустя неполный час они уже были на пути в Шотландию, в поместье Маклейна.

Кутаясь в накидку, Триона сидела в карете напротив Хью, пока их экипаж громыхал по городским улицам. Она смущенно и робко разглядывала огромное кольцо на своем пальце. Оно было украшено не менее огромным рубином, окруженным бриллиантами, и сверкало даже в тускло освещенной карете.

И все-таки это было правдой. Они поженились, их союз благословила церковь, в то время как ее тетка, должно быть, носилась по городу, сообщая новость всем знакомым.

Она гадала, о чем следует говорить новобрачной. Наверное, необходимо что-то сказать, но ей в голову не приходило ни одной дельной мысли.

Их взгляды встретились, и долгое время они оба молчали. Триона не могла поверить, что этот человек, этот великолепный мужчина теперь ее супруг. Сейчас он только назывался ее мужем, но скоро должен был стать им во всех отношениях.

Она покашляла и решила прервать молчание.

— Надеюсь, вы не истолкуете этого в дурном смысле, но, право, я не чувствую себя замужней дамой.

Его губ коснулась тень улыбки:

— А что должна чувствовать замужняя дама?

— Не знаю. Возможно, ощущать себя этакой степенной матроной?

Он поднял руку, коснулся ее лица и заглянул в глаза. Его зеленые глаза мягко светились, а чувственные губы изогнулись в улыбке.

— О вас можно сказать многое, но никак не то, что вы выглядите матроной.

— Благодарю вас.

Он рассмеялся и убрал руку с ее подбородка:

— Яхотел сделать вам комплимент.

Она ответила улыбкой:

— Все случилось так быстро. Уверена, что скоро я стану настоящей замужней дамой, когда мы устроимся в вашем доме.

Маклейн пожал плечами, по-видимому, ничуть не обеспокоенный:

— Не думаю, что это имеет значение, раз вы пробудете там всего несколько месяцев.

«Верно. Мы женаты, но только ради приличия. Почему мне так трудно в это поверить?»

Ей было незачем считать своим домом Гилмертон и обосновываться там. Она будет только гостьей. И все же не в ее характере было жить в каком-нибудь месте и не стать его частью. Даже в доме тети Лавинии она помогала выбрать меню, надзирала за сменой постельного белья и выполняла другую домашнюю работу, которую ее тетка не любила. Она полагала, что и в Гилмертоне будет делать не меньше. Это поможет скоротать время.

Триона гадала, какой это дом, расположен ли он на холме или у озера, холодно ли там зимой, и если холодно, то так ли, как в усадьбе викария, и сколько слуг там может быть.

Внезапно она вспомнила высказывания тети Лавинии о том, что у Хью Маклейна несколько незаконнорожденных детей. Будут ли и они там? Если так, то у нее по крайней мере появится общество.

«Гм. Нельзя ли повернуть беседу в этом направлении?»

— Итак… расскажите мне о Гилмертон-Мэноре.

Взгляд его заметался, он сдвинул брови, но только на долю секунды. Почти тотчас же к нему вернулось обычное спокойствие и лицо его приняло непроницаемое выражение. Но слишком поздно — Триона подметила этот яростный взгляд, хотя терялась в догадках, что бы это могло значить.

«Почему он нахмурился? Неужели я сказала что-то неподобающее? Черт возьми, имею же я право задавать вопросы!»

Прежде чем она успела облечь свои мысли в слова, он заговорил:

— Гилмертон — большое и богатое поместье. Большая его часть была построена в тринадцатом веке, и это объясняет, почему каждый год нам приходится заменять какую-то часть кровли.

— Она разрушается?

Его смех, низкий и раскатистый, будто окатил ее всю:

— Частично, хотя там есть участки достаточно прочные.

— Я жду с нетерпением, когда увижу все сама. Хотя для нас двоих это, должно быть, слишком большой дом.

Она ожидала ответа.

Он поднял брови, и внезапно лицо его приняло отстраненное и несколько отчужденное выражение:

— Да, по большей части он пустует.

От такой реакции ее пробрала дрожь.

— Вы замерзли. Где еще одно одеяло?

Он взял ее обнаженные руки в свои и перетянул ее к себе на сиденье. Потом открыл ящик под сиденьем, вытащил толстое шерстяное одеяло и закутал Триону. При этом его руки, теплые и нежные, коснулись ее шеи.

Она с трудом поборола неуместное и необъяснимое желание прильнуть к Маклейну. Новоиспеченный муж состоял из противоречий, из смеси льда и огня — в какую-то минуту мог обдать ее холодом в ответ на невинный вопрос, а в следующую заботливо укутать в одеяло. Ей хотелось надеяться, что доброта характера и есть нечто подлинное, но поверить в это не могла. Скорее всего в нем причудливо сочеталось и то и другое. Как понять такие странности?