Целительница моей души (СИ) - Чекменёва Оксана

— А погладить её можно? — мальчик потянулся к кошке здоровой рукой.

— Она будет рада, — заверила я его. Давай же, Приблуда, мне нужно еще минут пятнадцать-двадцать.

И кошка меня не подвела. Уж не знаю, инструктировала ли её Лана или нет, но она и сама была очень ласковой и общительной, а потому с радостью дала себя погладить, а потом и обнять. Топталась по коленям Эррола, очень его этим веселя — благо, толстый плед не давал её коготкам добраться до его кожи, — тёрлась мордочкой о его шею, заставляя ёжиться и смеяться от щекотки, в общем, отвлекала, как могла. А я спокойно закончила работу.

Выпустив локоть мальчика, я с довольной улыбкой наблюдала, как он обнимает кошку обеими руками, даже не осознавая этого, зато брюнет прекрасно всё видел. И в глазах его блеснули слёзы.

Сегодня брюнет не вернулся. Пользуясь тем, что его сын сидит у него на коленях, обнимаясь с Приблудой, освободил одну руку, вложил в мою ладонь монеты и попрощался. А я не стала предлагать ему задержаться — устала за сеанс, и он, видимо, это понял. Эррол расставаться с нашей ласкушей не хотел, но ему пообещали, что завтра он её обязательно увидит вновь.

— Спасибо, моя хорошая, — сказала я, глядя туда, где исчез портал, и почёсывая кошку за ухом. — Девочки, спасибо.

— Пожалуйста, — пропели обе хором, свесившись с подоконника.

Трюк с Приблудой был продуман и даже отрепетирован заранее. Думаю, ещё на денёк-другой она мальчика займёт, у меня создалось ощущение, что кошка была для него чем-то не то чтобы невиданным, но… Словно его держали подальше ото всех животных так же, как и от солнца. Хотя его отец против близкого общения сына с кошкой не возражал, как и от того, что я проявила некое самоуправство, перенеся лечение во двор. Поверил, что я знаю больше его штатных целителей, раз уж лечу лучше них?

Не знаю, но я очень этому рада. Хотя и немного удивлена, что никто из взрослых не догадался взять для малыша какую-нибудь игрушку или книжку. Может, у местных целителей такие правила? Ничто не должно отвлекать пациента во время лечения? Пациента, или всё же самих целителей? Лично меня появление Приблуды, а так же разговоры во время работы не отвлекали. Наоборот, уж лучше пусть пациент кошку гладит, чем плачет.

Ладно, завтра обязательно скажу, чтобы брали для малыша что-нибудь развлекательное. А у нас, кроме кошки, есть еще кролики и куры, а через неделю еще и цыплята вылупятся. Но лучше всё-таки какие-нибудь сказки, в крайнем случае — сама буду рассказывать, я их знаю много.

В среду я так и сделала. Слушая сказки и гладя довольно мурлыкающую Приблуду, Эррол без капризов высидел весь сеанс. Брюнета удивило моё предложение принести мальчику книгу и игрушки, я оказалась права — в его доме лечебные сеансы проходили в тишине, правда, и длились не особо долго, и я не стала уточнять, что именно «лечили» эти самые целители. Похоже, именно поэтому он всегда молчал во время наших сеансов. Но учитывая, что я спокойно вела разговоры и с ним в своё время, и со своим маленьким пациентом, а лечению это не мешало, он не стал возражать.

И в четверг, пока я занималась запястьем Эррола, читал ему книгу. Не сказку, нечто приключенческо-героическое, но мальчик слушал с удовольствием, а мне только это и нужно было. Сеанс прошёл без происшествий, я уже заканчивала работу со связками, как случилось кое-что непредвиденное.

Сосредоточившись на руке мальчика и невольно прислушиваясь к голосу старшего пациента, повествующего о приключениях команды магов-путешественников, я не смотрела по сторонам. Но когда история резко прервалась на полуслове, удивлённо подняла глаза и увидела, что брюнет напряжённо смотрит в дальний конец двора.

Более того, сидящий неподалёку от нас Арбен резко встал и тоже смотрел в ту же сторону. Оглянувшись, я увидела, что Миллард принял боевую стойку и с огненным пульсаром в руке наблюдает, как тонкий жгут воды, переброшенный через калитку, накинулся петлёй на засов и медленно сдвигает его. Эту петлю я могла узнать где угодно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это Рин, мой племянник, — поспешила я успокоить своих гостей, хотя сама встревожилась — что он делает здесь в четверг вечером, когда должен быть в академии?

Мужчины переглянулись и слегка расслабились, Миллард убрал пульсар, и мы уже все вместе наблюдали, как открывается калитка.

– Ρин, что случилось? — не выдержала я.

— Не пугайся, Дина, меня сам ректор отпустил, всё в порядке, — закрыв калитку, мой братец оглянулся и растерянно уставился на Милларда, стоявшего в пяти шагах от него.

— Рин, у меня пациент, — строго сказала я. — Зайди в дом с другой стороны и поднимись наверх.

— Мне некогда обходить, меня на пару часов отпустили, а тут дорога почти час в один конец, — продолжая разглядывать Милларда, который, собственно, стоял в проходе и нас загораживал, возразил Рин. — Да я на минуточку всего, вы же не против? — это уже Милларду, стоявшему стеной и никак на его слова не реагирующему. Уверена, что и лицо у него сейчас недовольно-каменное. — Твоя подпись нужна, это насчёт стипендии тройняшек, точнее — насчёт возврата оплаты.

— А до выходного это потерпеть не могло? — я взглядом попросила у брюнета прощения за подобную бесцеремонность. Но и винить брата я не могла — это с младшими я всё обсудила, старшие были не в курсе, лечу-то я обычно в кабинете, а теперь вышла во двор, и откуда же ему знать, что я пообещала пациентам приватность?

— У него там что-то с отчётность, сроки какие-то, думаешь, иначе меня послали бы? — Рин еще потоптался перед Миллардом, а потом просто перешагнул грядку с клубникой и обошёл его параллельной тропкой.

Шатен вопросительно посмотрел в нашу сторону, наверное, получил какой-то знак от главного и задерживать парня не стал. А Рин, пока шёл, доставал из папки, что принёс с собой, лист бумаги и самописное перо.

— Вот здесь распишись, и я побегу, меня извозчик ждёт. Простите ещё раз, — он, наконец, посмотрел на мужчин рядом со мной, сначала на Арбена, потом на брюнета.

Замер. Кажется, побледнел. Тяжело сглотнул, выпрямился по стойке «смирно», не замечая, что перо упало на землю, потом низко поклонился и снова вытянулся в струнку.

— Нижайше прошу простить меня за вторжение, — сказал, не сводя взгляда с брюнета, — ваше величество!

ГЛАВА 8. ВИЗИТЁР

День восемнадцатый. Четверг

«Ваше величество»?

Я вновь внимательно посмотрела на своего золотоносного пациента. Так вот кто передо мной, вот кого я лечила, к кому прикасалась, чьё тело нашла таким привлекательным. Сам король, собственной венценосной персоной, сидит на моём крыльце, держа на коленях больного сына.

Кто бы мог подумать! Нет, я догадывалась, что передо мной аристократ из высших, но что сам король? Такого я и представить себе не могла. И слегка напряглась — как он отреагирует на бесцеремонное вторжение Рина?

— Ничего страшного… — король запнулся и вопросительно на меня взглянул.

— Рин, — подсказала я.

— Ничего страшного, Рин, можешь подойти и получить нужную подпись. Что такое «сроки и отчётность» у ректора Нортона, я в курсе, — он усмехнулся, кажется, вспомнив что-то забавное.

Ρин подошёл, во все глаза глядя на нашу группу — я так и продолжала держать в руках ладошку Эррола, который тоже с любопытством рассматривал моего брата, и упиралась коленями в ногу короля. Выпустив руку мальчика, я взяла протянутые бумаги и перо, поданное мне ухмыляющимся Миллардом — впервые на его вечно хмуром лице появилось хоть что-то, похожее на улыбку, — расписалась там, куда мне ткнули пальцем, даже не читая документ, и торопливо вернула его брату.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И где же ты, Рин, умудрился меня увидеть? — поинтересовался король, из чего я сделала вывод, что простым смертным внешность местного монарха обычно незнакома.

Наверное, потому он и по улице так свободно разгуливал, и когда стал героем, спасшим ребёнка, его никто из прохожих не узнал.

— Вы были в академии, на награждении лучших студентов, ваше величество, — пояснил Рин, продолжая стоять по стойке «смирно».