Сердце горца - Карен Монинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Адам указал рукой на поднос с едой.
– Может, круассан? Нет? А фрукты? – Он протянул ей вазочку со свежей клубникой, манго и киви. – Ты что, не хочешь есть? А я проснулся голодный как волк. – Похоже, его немного обидела ее реакция.
Ну конечно, она тоже проголодалась. Но, к сожалению, единственное, что вызывало у нее сейчас аппетит, был он сам.
Внезапно Габби показалось, будто ей снова четырнадцать. И вот Существо из ее мечты стоит в ее спальне и подает ей завтрак в постель. Ее взгляд остановился на его золотом ожерелье, и она решила наконец все выяснить.
– Так все-таки, кто ты такой? – требовательным тоном спросила она.
Он гордо поднял голову.
– Я Туата-Де Данаанский. – Его темные брови недоуменно взметнулись. – И ты это знаешь.
– Я имела в виду, – раздраженно проговорила Габби, – твое ожерелье.
– А-а... – Брови снова вернулись на место. – Я последний принц династии Д'Жаев.
– П-п-п-принц? – пролепетала она.
– Да. – Он прищурился. – А тебя это смущает?
Она боялась заговорить снова.
– Я не принадлежу к элите, если тебя это волнует. И я все время сплю с простолюдинками, – ответил он с легкой, вызывающей ухмылкой.
– Не сомневаюсь, – пробормотала Габби. – Только в этот раз тебе это не удалось.
– Пока не удалось, – согласился он, пожалуй, чересчур быстро, чтобы она могла почувствовать себя в безопасности.
– К тому же я не простолюдинка. У нас больше нет классовых различий.
– Вообще-то, – согласился Адам, – ты права. Ты действительно не проста. – Он присел у ее кровати, подогнув ногу.
– О чем это ты? – осторожно спросила Габби, внимательно глядя на него и ожидая от него каких-то действий. Но он не сдвинулся ни на дюйм, просто сидел на краешке ее изящной кровати в цветастой женской спальне – большой смуглый мужчина в окружении кружевных подушек и расшитых шелком покрывал, – и из-за этой девичьей чепухи вокруг него он казался еще более мужественным.
– Выпей кофе, и я тебе все объясню.
Ужасное подозрение закралось в ее душу.
– Почему ты так хочешь, чтобы я его выпила? Оно что, отравлено?
Адам закатил глаза, взял чашку, сделал несколько глотков и снова вручил ей.
– Ну конечно нет, ирландка. Я всего лишь хочу, чтобы твой день хорошо начался. Хочу, чтобы ты была счастлива.
– Ну да.
Но Габби дразнил аромат только что сваренного кофе, она расслабилась и сдалась без дальнейших споров. Она взяла чашку и сделала большой глоток. Горячий, черный, сладкий кофе, такой, как она любит. Он даже угадал количество сахара! Когда Адам ненароком отвернулся, чтобы выглянуть в окно, она повернула чашку той стороной, с которой пил он, и прислонилась губами к краю.
Когда ей последний раз подавали кофе в постель? Никогда. И все именно так, как она любит, и как раз то, что она ест на завтрак. Круассаны и фрукты, дававшие ей возможность съесть в течение дня пару конфеток, не говоря уже о ее слабости к французским булочкам с сыром. И к кроличьему мясу из «Скайлайна». И ко всему остальному, что неизбежно оставляло след на ее бедрах. Но поскольку каждый день с утра она принимала здоровую пищу, то в остальное время суток тоже чувствовала себя прекрасно.
– Так почему же я не простая? – Адам ее заинтриговал. Перед ней стоял мужчина... Существо, которое знало историю лучше, чем какой бы то ни было человек, и при том видел все собственными глазами. Что он может поведать о ее предках?
– Ты – Видящая Сидхов. Давным-давно, в древней Ирландии, их считали выше остальных людей и обращались с ними как с членами королевской семьи, потому что только они могли защитить народ от Невидимого. Самые могучие воины со всех земель сражались на турнирах за руку и сердце Видящей. Не один мужчина погиб в бою за такую деву. Она отказывала всем, даже королям, – таким высоким было ее положение. Видящая Сидхов жила в самых лучших условиях, и, в обмен на защиту с ее стороны, ее до конца жизни оберегал весь народ. Да уж, подумала Габби, как это непохоже на ее собственную жизнь. За нее – ту, которой оказалось так тяжело удержать собственного молодого человека – раньше сражались бы воины. Ее бы не считали ненормальной, а ценили бы за ее дар. И если бы об этом даре стало известно, ее уважали бы, а не высмеивали и увозили неизвестно куда, а семья, в которой она родилась, гордилась бы ею. Ее мама смогла бы ею гордиться.
– И даже сейчас ты продолжаешь традицию, – мягко сказал Адам.
– В каком смысле?
– Видящие Сидхов защищали древнее право: они издавали законы. И хотя человеческое право превратилось в нечто странное, именно это занятие ты выбрала для себя. Это кровь подсказала тебе.
Габби молчала, потягивая кофе и поглядывая на него из-за края чашки. «Он пытается к тебе подобраться, О'Каллаген», – предупредил вкрадчивый внутренний голос.
«Вовсе нет, – мысленно возразила она. – Что плохого в том, чтобы попить кофе и поговорить с ним об истории?» Она ни с кем не говорила о Существах и о Чаре с тех пор, как умерла Грэм. Четыре года – это долгий срок. Ей трудно было выразить, как она соскучилась по этим разговорам.
«Вот так он тебя и соблазнит». «Вряд ли. Он даже не попытался снова меня поцеловать». Еще чуть-чуть, и она начнет задаваться вопросом почему. Сколько времени прошло с того момента, как он ворвался в ее двери? Два дня? Три? Четыре? Она начинала терять счет времени. «Но он делает это намеренно, чтобы проскользнуть мимо...»
Габби резко помотала головой, отгоняя призрачный голос. Она была начеку и в полной боевой готовности. Ситуация под контролем. Кофеин уже начал разливаться по ее телу, принося приятное умиротворение. Было хорошо сидеть вот так в постели, поджав под себя ноги, и болтать.
– Расскажи мне о моих предках, – попросила она, потянувшись за круассаном.
Габби стояла под душем и чувствовала невероятное наслаждение. Сегодня она заняла душ первой и собиралась использовать всю горячую воду до последней капли. Она намыливалась и ополаскивала кожу, пока та не стала гладкой как шелк и удивительно приятной на ощупь (конечно, Габби не собиралась позволить кому-либо себя щупать или что-то в этом роде, но все же).
Была суббота, и хотя обычно по субботам она работала весь день, сегодня она решила не идти в офис. Не из-за Адама Блэка, он здесь был ни при чем. Габби поняла, что сообщать о своем прогуле начальнику поздно. И подумала, что она не его рабыня и не обязана жертвовать ради него своими выходными.
Значит, изучение дела Роллинсов не будет закончено. А если из-за этого у мистера Столлера возникнут проблемы, он может ее уволить. Но она знала, что он этого не сделает. Практиканты – это дешевая рабочая сила. И пусть Габби не так убедительна, как Существо, которому несколько тысяч лет от роду, все же ей удалось завоевать желанные восемьдесят два процента голосов судей. Нет, он ее не уволит.