Сердце горца - Карен Монинг

«Господи, – подумал Адам, глядя на Габби, – ей, наверное ужасно жарко в этой одежде». Дома у нее было очень тепло даже на первом этаже, где он работал в сети. Еще одна вещь, которую он может сделать для нее.

Ему не удалось найти ничего о местонахождении Цирцена ни в одной базе данных, которые так любят составлять люди, но он и не очень-то на это надеялся. Его сын-полу-Существо мог быть не только где угодно, но и когда угодно. Было вполне вероятно, что он забрал жену и детей в горы, в свой собственный век, в более простую жизнь, где ему ничто не мешало. Но, так или иначе, Цирцен должен был скоро объявиться.

Кроме того, день оказался успешным и кое в чем еще: Адам посеял множество семян, которые уже начали приносить плоды. Не последнее место среди них занимала обычная футболка.

Габби сегодня вечером стирала – он это слышал. Но никакой истерики не последовало. Ни криков, ни утверждений, что, пока она жива, она не станет стирать его вещи. Не то чтобы он этого добивался. Поносив одежду, он просто выбрасывал ее и надевал новую. Шагнув дальше в ее комнату, он тихонько открыл ящик ее комода. Затем еще один. И еще один. И увидел ее там. Свою футболку. Она была аккуратно сложена и спрятана на самом дне ящика под парой свитеров.

Улыбка появилась на его лице. Адам закрыл ящик и подошел к ее платяному шкафу, открыл его и посмотрел вниз, в бельевую корзину. Как он и предполагал, она не стирала то, в чем была сегодня. Ее трусики исчезли в его кармане.

– Око за око, ka-lyrra, – мягко пробормотал он. – Ты оставила кусочек меня, я возьму кусочек тебя.

Он закрыл дверцу шкафа и снова посмотрел на Габби. Все его тело сгорало от такой страсти, что можно было наслаждаться одним желанием. Он весь пылал в огне и ощущал такое влечение, которое если даже и чувствовал когда-то, уже давно забыл об этом.

«Господи, – подумал он, глубоко вдыхая, – я чувствую, что живу». Ярко, остро, можно даже сказать... страстно. Самые простые чувства вдруг стали приносить огромное наслаждение, оказались такими сложными и многогранными. Даже то, как он каждый день выбирал одежду в «Саксе», приносило ему неведомое раньше удовольствие, потому что он делал это, пытаясь предположить ее реакцию, изучая, что она хотела бы видеть на нем. От чего у нее раскрывались глаза, расширялись зрачки и открывался рот.

Кожа. Ей определенно нравилась кожа.

Адам знал, во что будет одета Габби, когда он будет гладить ее по спине. Ни во что. Ее соски твердые и влажные и блестят под его языком. Ее обнаженные ягодицы в его руках, он поднимает ее и придвигает к себе, чтобы прикоснуться губами. И вот уже ягодицы повернуты к нему и подняты, чтобы...

Низкий рев вырвался из его груди. Стиснув зубы, он заставил себя отойти от ее кровати. Не сейчас.

Скоро она поймет, что он не такой, каким она его считает. Что Адам Блэк – нечто большее, чем кровожадный, нечестивый, глупый «син сириш ду», о котором говорилось в книге. Сегодня он провел несколько часов, переписывая ее, вычеркивая целые главы, просто вырывая страницы и вставляя новые.

Выходя из спальни Габби, Адам вдруг подумал, что даже если Цирцен не вернется, соблазнять Габриель О'Каллаген – не худший способ прожить жизнь смертного. По крайней мере до тех пор, пока Эобил не вернется за ним и не сделает его снова бессмертным.

Перед тем как уйти, он выключил ее будильник Он был не намерен отпускать ее завтра на работу.

ГЛАВА 9

–Не подходи! Не прикасайся ко мне!

Габби проснулась и в панике вскочила, отпрыгивая назад и с обезумевшим взглядом вцепившись в спинку кровати.

Адам стоял в футе от нее, его темная бровь была недоуменно приподнята, а в руке он держал поднос.

– Спокойно, ka-lyrra, я всего лишь принес тебе завтрак. Собирался поставить его на край кровати и разбудить тебя.

Габби положила руку на грудь, пытаясь замедлить биение сердца.

– Ты меня напугал! Не подкрадывайся ко мне. Что ты делаешь в моей спальне? Вон из моей комнаты!

– Я не подкрадывался. Я трижды сказал тебе «доброе утро». С каждым разом все громче. В последний раз я почти орал. Ты спишь как убитая, ирландка. Успокойся. Сколько раз тебе повторять, что я не причиню тебе вреда? Если бы я хотел, я давно бы это сделал. – Он поставил поднос на край ее кровати, поднял чашку и протянул ей. – Двойной эспрессо. Я заметил, что ты любишь взбодриться, просыпаясь поутру. – Он улыбнулся ленивой улыбкой. И сексуальной.

Габби медленно закрыла глаза. Как несправедлива жизнь. Едва ее сердце стало потихоньку успокаиваться, как вдруг снова начало выпрыгивать из груди, но уже по другой причине.

Он стоял перед ней – стройное, сильное тело ростом около шести с половиной футов, – и на нем были лишь выцветшие джинсы, приспущенные на бедрах, золотые наручи и ожерелье. Джинсы придавали ему современный вид, но наручи и ожерелье, да еще его двухцветные глаза, напоминали, что он – Существо, появившееся на свет до Рождества Христова. Возможно, на тысячи лет раньше. И возможно, он превосходит по возрасту даже Ньюгрейндж. И потому не исключено, что он участвовал в его постройке.

При виде Адама у Габриель захватило дух. Его широкие плечи и массивная грудная клетка были прекрасно выточены, мышцы пресса так и играли. Два ряда мышц спускались вдоль черной линии волос, идущей от его пупка прямо к паху, исчезая за низким поясом джинсов и намекая на тот факт, что пах этот, без сомнений, мог двигаться и двигаться часами без остановки, заставляя женщину стонать от удовольствия.

И все это подчеркивалось золотисто-бархатной кожей Существа. Габби сжала руки в кулаки, борясь с непреодолимым желанием подчиниться столь долго сдерживаемому чувству к Адаму Блэку.

Мысль о том, что он позволит ей себя ласкать, что на самом деле он бы с радостью сбросил джинсы и в мгновение ока распластался на ней и овладел ею, все только усложняла. С неимоверным усилием Габби перевела взгляд на его лицо.

Но смотреть ему в лицо оказалось ничуть не легче. Волосы его были еще слегка спутаны, глаза чуть сонные, чувственно полуприкрытые. Лицо небритое, покрытое черной щетиной. Перед ней стоял красивый, слегка растрепанный, по-утреннему сексуальный мужчина.

– Так сколько тебе лет? – сердито спросила она, пытаясь снова думать о нем как о Существе нечеловеческого происхождения. Он выглядел лет на тридцать, и в уголках его глаз залегли легкие морщинки от смеха.

Адам пожал плечами.

– Где-то пять-шесть тысяч лет. Тому, кто перемещается во времени так часто, как я, непросто подсчитать свой возраст. Эобил почти шестьдесят тысяч. По меркам моей расы я просто ребенок.

– Ясно. – Да, его происхождение явно нечеловеческое. К сожалению, узнав его возраст, Габби вовсе не почувствовала, что ее интерес к нему уменьшился. Скорее наоборот, еще больше возрос.