Любовник Большой Медведицы - Сергей Песецкий

Видя, что я сомневаюсь, добавил:

— Про Альфреда Алинчука!

Я пошел.

Жена ожидала Еську с ужином на столе. Уселись мы. Еська говорит жене:

— Ты спать иди, Дора. Нам-таки поговорить тут надо.

Когда она вышла, Еся посмотрел на меня важно и сообщил:

— Вы поосторожней. Альфред засыпать вас хочет.

— Как? Полиции донести?

— Не-а, — Гусятник усмехнулся. — Он вас крепко завалить хочет. На другой стороне.

— Откуда знаешь?

— Расспрашивал он, куда ходите. И где мелина у группы Лорда.

— Ну, неужто на такое решится?

— Он? Мало ты его знаешь. Он любую пакость может!

— Да не верю я! Он же сам из фартовых!

— Фартовый? — Еська рассмеялся. — Дерьмо он последнее! Думаешь, он за границей прячется? Нет, там он как по проспекту!

— Так Алинчуки ж со стволами ходят!

— Ходят, потому что гультаев боятся. А про вас с понтами расспрашивал. Будто для себя другую мелину отыскать хочет. А на самом деле — засыпать он вас хочет. Так вы смотрите! У меня тут есть подозрение…

Еська замолк.

— Какое?

— Никому не скажешь?

— Нет.

— Слово даешь?

— Даю.

— Он группу Гвоздя засыпал. Хотел у него Аньку Завишанку отбить.

— Да что ты говоришь такое?

— Я не совсем уверен. Но знаю, что в Минске он с Макаровым встречался. Вместе они забавляются. Макаров помогает Алинчукам с товаром ходить, а за то Альфред работу ему подыскивает. Хлопцев сыплет.

Я и не знал, что тут сказать. Подумал малость и говорю:

— Знаешь, Еся, важное дело это. Нужно мне посоветоваться с Сашкой и Лордом.

— Нельзя тебе! Ты же слово дал! Я больше разузнаю, а тогда уже и управляйтесь с Альфредом. Пока нельзя. Скажи только Лорду, чтоб ухо востро держал и мелину сменил. Рассказать можно: дескать, слышал, Альфред гопоту нашу, бунтуев, выпытывает, куда ходим. Но предупреди, чтобы и он никому ни слова… Хочет вас Альфред засыпать, как Гвоздя!

Поздно ночью возвращался домой, раздумывая над делом. Как тут быть? Не ровен час, и отвадишь хлопцев от Лениной мелины. А как тогда с ней встречаться?

Назавтра пошел к Лорду. Застал его дома. После вчерашней пьянки у Лорда болела голова. И хотелось это дело поправить.

— Знаешь, Болек, — говорю ему, — надо нам с мелиной поосторожнее. Альфред ходит да расспрашивает, где у нас точка в Советах. Не иначе, подставить нас хочет.

— Откуда знаешь?

— От хлопца одного.

— Холера с Альфредом этим! Во сука!

— Осторожней нам надо!

— Так… будем осторожней. Не дождется он, всех не засыплет! Самое большее, одного залапает… Так ты точно знаешь?

— Не то, чтобы очень. Но похоже на правду.

Не хотелось мне слишком уж пугать Лорда, не хотелось, чтоб он мелину поменял.

— Хлопцам нужно сказать, чтобы не трепали никому про нашу точку в Советах, — заключил Лорд.

— Так и надо. Скажи им. Пусть поостерегутся, язык за зубами — и точка! В конце концов, никто имени Бомбины не знает и навряд ли описать может, где ее хутор.

Больше мы про то не говорили. А потом пошли вместе до Гинты.

Через два дня вышли впервые на работу по «белой стежке». Как обычно, вел партию Лорд, за товаром смотрел Левка. Товар был дешевый: подметки, женские свитера, шерстяные платки — к зимнему сезону. Кроме меня, Левы и Лорда, шли Мамут, Щур, Болек Комета, Ванька Большевик, Фелек Маруда. Всего восемь. Петрук Философ тяжело хворал, Элегант еще от раны не оправился. Идем осторожно. Не полями напрямик к хутору и огородам, а краем молодого леска до выезженной санями дороги. По ней, чтоб следов не оставлять, и подходим к хутору.

На работу выходили мы с Бокровки, из сарая на краю местечка, куда еще днем принесли носки. Вышли рано, едва стемнело. Нарочно это сделали. Наши погранцы едва ли рассчитывают, что контрабандисты в такую рань выйдут.

Во втором часу ночи добрались до Бомбининого хутора. Лорд группу остановил, ко мне подходит.

— Может, первый пойдешь?.. Посмотришь, все ли в порядке на мелине, в сарае и огороде. Весь хутор осмотри. Спроси Бомбину, не заходил ли кто днем. Если все в порядке, выйди во двор и фонариком зажженным три круга сделай. Ну так пойдешь первым?

— Ладно, пойду.

— Носку оставь. Легче будет.

Скинул носку с плеч и вышел на дорогу. До хутора шагов триста. Идется быстро, весело. Без носки так легко! Смотрю вверх и налево, на Большую Медведицу, и усмехаюсь. Повторяю имена звезд: Ева, Ирина, София, Мария, Елена, Лидия и Леония… Леня. Повторяю: Леня, Леня, и смеюсь. Наверное, спит сейчас и не подозревает, кто к ней идет.

Ускоряю шаги. Калитка и ворота заперты. Перелезаю через изгородь во двор. Из глубины его бросается ко мне большой пес.

— Нерон, Нерон! — кричу ему.

Подбегает, прыгает, скуля радостно, становится на задние лапы, норовит лизнуть в лицо. Отпихиваю его.

Стучу тихонько в окно. Через минуту вижу за стеклом белое пятно лица.

— Кто там?

— Я.

— Владя?

— Так. Открой, Леня.

— Сейчас, сейчас!

Гремит засов. Я захожу в теплую избу. Леня, видно, только что из постели. Целует меня нежно.

— Какой ты мерзлый весь! Хлопцы пришли?

— Один я пришел.

— Один?

— Так.

— Вправду? А зачем?

— Соскучился по тебе — и айда в дорогу!

Смеется и говорит задумчиво:

— Ох, врешь ты. Не может такого быть.

Рассказал я ей, в чем дело. Она заверила: все в порядке на хуторе. Однако я все равно осмотрел подворье и огород, обследовал сарай и только потом вышел на дорогу.

Вынул фонарик из кармана, зажег, описал им три больших круга. Подождал.

Вскоре на снежной белизне дороги показались один за другим хлопцы. Впустил я их на подворье, закрыл калитку за ними на засов. Хлопцы пошли в сарай, а я с Левой — в избу.

Леня уже оделась. Хлопочет, суетится. Печь растапливает, готовит еду для меня. Хлопцы и Лева спать пошли.

Поздней, когда уже ложились в постель, Леня говорит мне:

— Знаешь, Владку, подумалось мне: останься ты у меня насовсем.

— А как так?

— Я все обдумала. Мелину я прикрою — хватит нам этого. Денег у меня хватает, и на тебя тоже. Жить будем. Документы для тебя сделаем. У меня знакомый в волисполкоме, в Заславле. Сделает.

— Не, не хочу я.

— Ты меня не любишь, что ли?

— Тут другое. Я бы у себя хотел жить, за границей.

Леня долго меня убеждала, уговаривала. Разные доводы приводила. В конце концов, сказал ей, что подумаю. Однако знал заранее, что не соглашусь. Занудился бы я вусмерть. Может, и Леня бы мне надоела. Но ей я того не сказал.

14