Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1 - Нина Башкирова

Мы уже назначили день операции, но позвонил шеф, сообщил, что «папаша» ждет Марину, и велел срочно отправляться в Париж. Видимо, встреча была очень важна для Рафи и его коллег, иначе бы не откладывали акцию в Вене. Но ничего, в Европе все близко, и в тот же день мы с Мариной вылетели во Францию.

Мы должны были встретиться у Эйфелевой башни, где любящий отец заказал на двадцатом этаже столик на четверых. Марина сказала, что он не особенно обрадовался, узнав, что она не одна, но возражать не стал. А когда дочка рассказала о моих серьезных намерениях, даже захотел познакомиться со мной.

Ровно в семь вечера мы подошли к центральному лифту. Отец уже ждал нас. Рядом с ним стояла молодая элегантная женщина, из категории невообразимых красавиц ХХI века с надменно-обиженным личиком. Я таких опасаюсь. Как хорошо, что ничего подобного нет в моей Марише и в помине!

Рукопожатие моего нового почти родственника оказалось крепким, да и вообще весь его вид выдавал человека сильного физически и духовно.

– Очень приятно, – сказал он мне по-русски. – Познакомьтесь, – и, перейдя на английский, продолжил: – Марлен.

Марлен протянула ладонь Марине, затем мне, и принялась щебетать по-английски с сильным французским акцентом. Ее влюбленность в Марининого отца бросалась в глаза. Девушки нередко любят пожилых мужчин, обычно состоятельных, но не за их богатство, а за качества, которые сделали их таковыми. А то, что мой новый родственник – личность незаурядная, догадаться несложно, и психологом быть не нужно. Передо мной стоял немолодой человек, высокий, с крепкой, ладной фигурой. Густые седые волосы, крупные черты лица, светлые, почти прозрачные глаза, прямой нос и красиво очерченный рот не гармонировали с глубокими морщинами, перерезающими лицо. Что-то в этом лице, не соответствовало общему облику. Что-то тревожило, казалось ненастоящим, – трудно оценить.

– Ну пошли, а то эти французы отдадут наши места кому-нибудь другому. От них всего можно ожидать, – весело сказал «папаша».

– Да, с ними надо быть поосторожней, – подхватил я тон беседы и рассказал, как однажды ехал из Ла-Рошеля в Париж скоростным поездом. Билеты были только в первый класс, по 45 евро. Но когда я пошел искать свое место, оказалось, что оно продано еще кому-то. Так что эти французы – разгильдяи: продать два билета на одно место в купе первого класса не каждый умудрится. У англичан или немцев такие ошибки невозможны. В итоге мне пришлось простоять все три часа пути.

«Папаше» история явно понравилась. Видно, он любил подшучивать над французами. Оживленно переговариваясь, мы поднялись на двадцатый этаж.

У входа в ресторан нас ждали и быстро провели к сервированному столику. Лица вышколенных официантов словно говорили: мы здесь для вас. Ну что же, будем развлекаться. Я бегло просмотрел меню. Ого! Моей кредитной карточке сегодня явно придется туго, хотя, по словам Рафи, я могу ни в чем себе не отказывать. Однако цены в этом меню намного выше, чем в других тоже весьма дорогих ресторанах. Но Рафи инструктировал: « Ты бизнесмен, состоятельный человек, и должен сделать так, чтобы любящий отец одобрил выбор дочери. А самый дешевый и верный способ расположить к себе незнакомых людей – это оплата ресторанных счетов. Даже самые богатые люди любят подарки. Лучшего пиара, чем оплата счета в ресторане, нет».

Женщины продолжали болтать, мы же принялись изучать меню, сделали заказ, после чего к нам подошел сомелье, предложив винную карту. Отец Марины передал ее Марлен со словами:

– Ты француженка, и лучше нас выберешь. У вас это в крови.

– О, дорогой, – воскликнула Марлен, просмотрев перечень напитков, – это не для нас!

Но Маринин отец, занятый разговором с дочерью, на секунду повернулся в сторону своей пассии, коротко заметив:

– Здесь все для нас!

Сомелье с достоинством удалился, но через пару минут вернулся в сопровождении троих официантов. Мысль о кредитке не давала мне покоя.

Те м временем сомелье водрузил на стол графин, расставил вокруг несколько свечей, зажег их, открыл пробку бутылки, выглядевшей так, словно ее только что достали из помойки, и, затаив дыхание, принялся переливать темно-бордовое вино в графин, светясь торжеством и счастьем. Закончив свои манипуляции, он с тем же выражением лица начал рассказывать историю вина. Похоже, так выглядела культурная часть программы. Я же, продолжая думать о бренных деньгах, не сразу понял, что перед нами последняя бутылка урожая 1872 года, и только очень большие знатоки и гурманы способны это вино выбрать. С чем нас сомелье и поздравил! Вино знаменито своим букетом из двадцати двух запахов, но самый сильный из них – аромат белых грибов…

«Ну я влип, – подумал я, – аромат белых грибов… Да в Москве они сушеными продаются за три доллара связка. Покупай и нюхай сколько хочешь!»

В общем, всех моих кредиток, чтобы оплатить ужин, не хватит, и эффекта, который я собирался произвести на отца Марины, не получалось, что ощутимо снизило мое настроение. Но похоже, никто ничего не заметил, поскольку вся троица болтала друг с другом, восторгаясь изысканными блюдами и невероятного качества напитком. А я же пил вино и никаких других запахов, кроме грибного, не чувствовал, ел всякие французские деликатесы, но вкуса не ощущал. Да, этот ужин явно не для меня. Я уже решил, как буду платить: дам сразу три карточки и объясню, что ограничил сумму одноразового платежа… Но тут Маринин отец повернулся ко мне и принялся оживленно расспрашивать, прервав мои унылые мысли. Я коротко рассказал о себе, о бизнесе, о своем отношении к Марине и серьезности наших намерений. Мои слова, по-видимому, ему понравилось, но распространяться о себе он не стал, сказав только, что на следующей неделе летит по делам в Бейрут и оттуда, скорее всего, в Цидон, поскольку уже три года как получил аргентинский паспорт и виза для поездок ему практически не нужна.

Понятно, что поездка деловая. В Бейрут, а тем более в Цидон, в отпуск давно никто не ездит. Большего я желать не мог: маршрут передвижения известен.

Ужин подошел к концу. Официант принес светло-коричневый блокнот натуральной кожи, в котором лежала ненавистная бумажка с цифрами. Я собрался было достать свои кредитки, но Маринин отец, опередив меня, забрал счет не позволяющим возражений жестом, добавив с улыбкой:

– Сегодня счет маленький, сегодня плачу я. Вот в следующий раз, когда закажем как следует…

В эти минуты я был готов расцеловать его и признать своим ближайшим родственником. Он небрежно вынул кредитку и бросил ее в книжку со счетом. Как ни стыдно признаваться, я немедленно расслабился и тут же почувствовал все двадцать два восхитительных аромата драгоценного вина, да и вкус съеденных деликатесов тоже вернулся, что слегка порадовало мое подавленное самолюбие.

После ужина отец Марины предложил поехать в один из самых известных ювелирных магазинов Парижа. Приглашение прозвучало неожиданно, я снова напрягся, но, увидев радостный блеск в глазах Марины, возражать не стал.

В машине Маринин отец рассказывал нам о знаменитой ювелирной компании, куда мы направлялись. Штерну принадлежала компания, обрабатывающая почти 60% всего количества драгоценных камней Бразилии. Самому Гансу Штерну 85 лет, в 1939-м он с семьей, убегая от нацистов, уехал из Германии в Бразилию, где выучился обрабатывать аквамарины и турмалины. В 45-м продал свой аккордеон и на вырученные пару сотен долларов арендовал офис с телефоном и двумя стульями. Вся фирма состояла из Ганса, который гранил камни, и секретарши, по телефону искавшей покупателей. Сейчас у Ганса сто шестьдесят магазинов по всему миру и он один из богатейших людей Южной Америки.

Компания обрабатывала и продавала аметисты, аквамарины, опалы, топазы, многоцветные турмалины, бриллианты и изумруды, рубины и сапфиры. Фирма H. Stern Jewelers – лидер южноамериканского ювелирного рынка, ее филиалы есть в каждой развитой стране мира. Ее магазины роскошны, и один из лучших, конечно, находится в центре Парижа. Именно туда мы сейчас и едем.

Зал продаж напоминал ресторан с кабинками, где в каждой сидит потенциальный клиент со своим гидом. Нас тоже проводили в одну из таких кабинок, и наш персональный гид стал расспрашивать, какой цвет или оттенок камня нравится нашим дамам.

Я видел, что Марина смутилась, а вот Марлен чувствовала себя абсолютно уверенно. Сразу было понятно: она здесь не впервые. Гид предложил Марине выбрать что-нибудь из разложенных на подносе камней, она неуверенно указала на какой-то из них, и ей тут же принесли несколько изделий с камнями именно такого оттенка. Затем наш гид с улыбкой проводил нас в следующий зал, где были представлены готовые ювелирные работы.

Началась фантастика. Неповторимый дизайн и качество работ были выше всего, что мне когда-либо доводилось видеть. Глаза наших дам заблестели, было видно, что им очень трудно выбирать из феерического многообразия представленных драгоценных изделий. Я опять принялся лихорадочно пересчитывать евро в доллары, пытаясь понять, хватит ли нам на ажурный браслетик или потрясающее ожерелье. Пока я раздумывал, рядом возник другой гид-продавец и предложил померить понравившееся изделие, попутно сказав, что они принимают любую валюту, кредитные карточки всех типов, и готовы рассмотреть условия покупки, которые бы нам подошли.