В двух шагах от счастья - Мэри Берчелл

— Что? Я не говорила, что люблю его.

— И ты еще будешь это отрицать?

Девушки смотрели друг на друга, и бесполезно было отрицать очевидное: обеим нужен был один и тот же мужчина.

— Хорошо, я люблю Дэвида, — тихо сказала Аня. Несмотря ни на что, она испытала прилив радости, сделав, наконец это признание.

— Я так и думала. Значит, если ты его любишь, то должна понимать: самое лучшее, что ты можешь для него сделать, — это исчезнуть из его жизни как можно скорее. Бертрам обо всем позаботится. Будь благодарна за карьеру и место в этом мире и не причиняй неприятностей человеку, который вытащил тебя из грязи и небытия.

Аня с трудом перевела дух, но уже в следующую секунду она со спокойным презрением посмотрела в глаза женщине, которая разбила вдребезги все ее мечты.

— Ты видишь все в таком свете, как тебе хочется. Ты твердишь, что я не для Дэвида. Но откуда тебе знать? Почему для него будет катастрофой, если он вдруг полюбит меня? Это может стать его счастьем.

— Чтобы все друзья осуждали его или жалели?

Аня вспыхнула.

— Им не понадобится осуждать и жалеть его! Я отказываюсь тебе верить.

— Тогда, может, поверишь леди Ранмир? Ты подумала о том, что она почувствовала, решив, будто ее сын увлекся тобой? Она почувствовала страх, поэтому и ухватилась за мамино предложение взять тебя в наш дом.

— Это другое дело.

— Нет, Аня. Это одно и то же.

— Но почему? Почему? — в ярости и ужасе выкрикнула Аня.

— Потому что, как я тебе уже говорила, ты всегда будешь привлекать мужчин, а женщины будут считать тебя соперницей. Поэтому я говорю тебе, что ты принесешь Дэвиду только несчастье. Ты чужая, у тебя нет родственников. С твоим рождением связана какая-то подозрительная тайна. Это не твоя вина, но почти всю жизнь ты провела среди отбросов общества на континенте.

— Ты обвиняешь меня в моих страданиях? — Аня уставилась на Селию, как затравленное животное.

— Нет, боже мой, конечно нет! Просто я пытаюсь объяснить, что ты неподходящая жена для Дэвида и еще более неподходящая мать для его детей. Неужели ты думаешь, что он захочет, чтобы мать его детей даже не знала, кто ее родители?

— Ты злая, жестокая! — Аня разрыдалась, слезы бурным потоком хлынули по щекам.

— Мне жаль. Кто-то должен был тебе это сказать. — Селия была бледна, но говорила твердо. — Можешь меня ненавидеть, если хочешь, но если ты любишь Дэвида, то поймешь, что я говорю правду. — После этого она развернулась и вышла из комнаты.

Аня, испугавшись, что кто-нибудь увидит ее в таком состоянии, выбежала в сад, выбрав укромную тропинку среди кустов.

Она, то шла, то бежала, громко плача от горя и отчаяния. Она не знала, куда идет, ей было все равно. Она даже не была уверена, что вернется в дом, где испытала такой ужас и унижение. Аня ненавидела Селию за ее жестокость и грубую откровенность. Но еще больше она ненавидела ее за то, что в ее словах была правда. Конечно, это ревность заставила ее так говорить. Даже Аня это понимала. Но с другой стороны, это справедливо — она, Аня, чужая, у нее нет корней. Кто знает это лучше ее самой? И потому что жизнь сделала ее покорной и робкой, она даже себе не признавалась в мысли, что могла бы стать женой Дэвида. Но теперь ее заставили взглянуть в лицо правде и понять, как не подходит она для этой роли.

— Я только хочу, чтобы он любил меня! — выкрикнула Аня вслух.

Но оказывается, в этом мире, чтобы тебя любили и ты мог любить, надо обладать определенными качествами. Если она любит Дэвида, то может причинить ему вред. Если он любит ее, то зло уже сделано. Через некоторое время Аня упала на землю под деревом и долго лежала там, прижавшись щекой к траве. Вокруг было очень тихо, солнце играло на листьях деревьев, и Ане вдруг захотелось умереть здесь. Такая мысль никогда прежде не приходила ей в голову. Странно, но, несмотря на все страдания и суровую борьбу за существование, она никогда не думала о том, чтобы сдаться и умереть. Наоборот, воля к жизни придавала ей сил. Теперь же, оказавшись в ситуации, которую многие сочли бы выгодной, она ощутила смертельную тоску, желание бросить все.

Солнце зашло, стало холоднее, и маленькая птичка слетела с ветки, с любопытством разглядывая неподвижную фигурку внизу. Но Аня продолжала лежать, не помня о времени, не в силах решить, что делать. Тусклый свет заставил ее вновь вернуться к реальности. С ужасом сообразив, что уже поздно, она села и потянулась. Птичка защебетала и слетела с ветки, а Аня рассеянно подумала: «Она летит домой. И я тоже должна вернуться домой. Или в то место, которое они называют моим домом».

Ей не хотелось идти, а мысль о встрече с Селией заставила даже поежиться. Но Аня понимала, что не может остаться тут навечно. Ей придется ответить на многочисленные вопросы. Возможно, она скажет, что пошла погулять и заблудилась. Возможно, еще не так поздно, как кажется. В любом случае она должна поспешить. Ей понадобилось много времени, чтобы найти дорогу назад, и свет уже почти угасал, когда она наконец пересекла лужайку и вошла в дом. В гостиной горел свет, и Аня остановилась у двери. Вдруг из кресла поднялся незнакомый мужчина и уставился на нее.

— Вы хотите увидеть миссис Престон? — спросила она. — Или Селию?

— Нет, я никого не ждал. Я уже со всеми поздоровался, а теперь отдыхаю. Это мой дом. Я блудный сын.

— Так вы Мартин Дин?! — удивленно воскликнула Аня.

— Да, я Мартин Дин. А кто вы? Странно, вы очень похожи на одного человека, которого я знал в юности. Но это было очень давно. Думаю, еще до того, как вы появились на свет.

Глава 10

Аня подошла ближе к Мартину и пристально посмотрела на него:

— Вы говорите, что знали кого-то, похожего на меня? Интересно, кто это был? Мне кажется, я похожа на маму.

— Нет, это был мужчина. Мы были тогда молоды. Господи, сколько лет прошло! Как, вы говорите, вас зовут?

— Я не говорила. Меня зовут Аня Беранова. Разве вам про меня не рассказывали?

— Нет. Вы живете здесь?

Аня поняла, что в суматохе никто и не вспомнил про нее, и решила, что ей не придется объяснять свое долгое отсутствие.

— Я здесь в гостях… — начала она, и тут в комнату вошла миссис Престон.

— А, вот ты где, дорогая! — воскликнула она, увидев Аню. — А я уже начала беспокоиться… Кажется, ты успела подружиться с Мартином? Разве это не замечательно? Он приехал без телефонного звонка. — Она подошла к сыну и взяла его под руку, а он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Это была очаровательная и трогательная сцена, но Аня не могла забыть, что этот человек много лет назад оставил свою мать, которая оплакивала его как мертвого.