Властелины Пограничья - Лана Тихомирова

- Но, простите, наша клиника только для сотрудников и родственников сотрудников завода. А этот? Ну, просто сидел и что? Это не дает нам права класть его. Что с ним вообще? Очередной алкаш?

- Не думаю, - с сомнением сказал доктор, - Я не обследовал его. На бомжа не похож, на наркомана тоже. Приличный мужчина, на вид мне ровесник. Просто не помнит ничего о себе.

Фон Бохель задумался.

- Сколько я тебя уже знаю, если ты вцепился в этого пациента, то не отдашь, так? - наконец сказал главный.

- Да, - немного с вызовом ответил доктор.

- Черт, с тобой. Под полную твою ответственность. Учти, если это очередной делирий с временной амнезией, то гони его в шею. Переводи куда хочешь. Мне и так алкашей хватает за глаза, - отрезал фон Бохель.

По лицу доктора было видно, что окажись Виктор трижды заслуженным алкоголиком, то и в этом случае ван Чех от него не откажется. Интуиция щекотала доктора, он чувствовал, что этот больной не простой, что тут предстоит интересная работа.

Главный подписал необходимые бумаги. Ван Чех радостно несся по коридорам и лестницам, чтобы обрадовать вновьприбывшего пациента. Однако, в палате доктора ждал неприятный сюрприз.

Окно было раскрыто настежь. Виктор сидел на подоконнике, рядом с ним стояла Пенелопа. Больные беззастенчиво целовались. Сначала доктор хлопал глазами, не совсем понимая, что происходит. Потом прочистил горло, заявляя о своем присутствии.

Пенелопа медленно развернулась. Из-за рыжих волос сверкнул ярко-голубой глаз, блекло-зеленый глаз был злобен, ехиден и торжественен. Доктор напрягся и сурово посмотрел на Пенелопу.

- Какого… Айболита тут происходит? Виктор, немедленно слезьте с окна и закройте рамы. Пенелопа, выйди немедленно из палаты Виктора, и чтобы духу твоего не было ни в коридоре, ни где-либо еще, - отчеканил доктор.

Виктор с какой-то светлой, нежной улыбкой проводил глазами Пенелопу. Та же, проходя мимо доктора, хитро и зло посмотрела на ван Чеха и шепнула:

- Плохо же ты с сестренкой обращаешься в наш день рождения.

Ван Чех сдержанно выдохнул.

- Что здесь было? - пытаясь успокоиться, сказал он.

- Пришла эта женщина. Она хотела узнать кто я. Но я сам не мог ничего сказать.

- А целовались зачем?

Виктор задумался: судя по всему, внятно ответить на этот вопрос он не мог.

- Она милая и ласковая, - тихо сказал Виктор.

Доктор резко опустился на стул и схватился за голову.

- Это потому, что ты никогда настоящей Пенелопы не видел, - тихо сказал доктор, - та, которая приходила… Она… Виктор избегай ее. Эта женщина бывает очень разной. Одна хитрая притворщица, вторая действительно ласковая и добрая, но такого себе бы никогда не позволила. Обстраивайся, - устало сказал доктор, я зайду позже.

В коридоре доктор никак не мог решить, куда ему пойти, к Пенелопе или к другим больным. Наконец, он остановился на первом варианте. Забежал в ординаторскую за цветами и через пять минут был у Пенелопы.

Она сидела в углу кровати, спрятав лицо в колени, сверху накрыв затылок руками.

- День добрый еще раз, Пенелопа, - тихо сказал доктор, аккуратно входя в палату.

Она подняла на него заплаканное лицо.

- С днем рождения тебя, милая, - доктор сел с ней рядом и подал цветы. Тревога отпустила, Пенелопа снова была "в себе".

- Спасибо, - шмыгнув носом, сказала она. Ее передернуло, как от разряда, - Ты прости, там… это…

- Я все понял. Кукбара не могла не сообщить, что это она. Сколько раз повторять, относись к этому, как к болезни. Не ты совершаешь эти пакости, а твоя болезнь, которой ты можешь противостоять. Если ты будешь винить во всем себя, болезнь будет побеждать. Ей того и надо, - ласково говорил доктор, поглаживая Пенелопу по плечу.

- Она была всегда, в том-то и проблема, - отозвалась Пенелопа.

- Бывают же люди с постоянным насморком или кашлем! - отмахнулся доктор.

- Да, и чихают не они, а их насморк! - хихикнула Пенелопа.

- Да, да, - Доктор басовито засмеялся.

Пенелопа недолго любовалась ван Чехом. Она мягко положила голову доктора к себе на колени и о чем-то задумавшись, перебирала жесткую кудряшку. Ван Чех улыбался, зарывшись дважды сломанным носом в черемуху.

- Ну, все. Иди. - Пенелопа попыталась освободиться от доктора через некоторое время.

- Не хочу.

- Тебя больные ждут.

- Подождут, - бурчал доктор в черемуху.

- А как же клятва Гиппократа?

- Какая же ты, а? - доктор нехотя поднялся, в волосах у него застряло несколько белых лепестков, - Ах, остановись мгновение, - доктор тряхнул головой и лепестки с него осыпались.

Глава 16.

Исследовав скудную историю болезни Виктора, доктор решил попробовать через образы добиться от больного хоть каких-то сведений. Виктор был полностью погружен в одно из самых тяжелых заболеваний - множественные диссоциативные расстройства личности. Каждый день почти он мнил себя кем-то другим: иногда ребенком, иногда женщиной. Пару раз в самые тяжелые приступы - гуманоидом-пришельцем.

Его легенды всегда были продуманы, образы проработаны так, что не снилось ни одному профессиональному актеру. Бывали и подобия ремиссии, в одну из них Виктор сообщил, что его второе имя - Бенхо. Он вроде бы что-то припоминал, но ван Чеху казалось, что больше придумывал.

Вдобавок с Виктором практически невозможно было общаться. Когда он усвоил основные принципы общения с доктором ван Чехом, тут же обнаружилась одна особенность. Некоторые вопросы или воспоминания Виктор с большим трудом мог сформулировать. Садился за стол и на клочке бумаги в полчаса сочинял стихи на нужную тему.

Поначалу, доктору казалось, что больной просто бредит в стихотворной форме, но позже стал стихи коллекционировать. Сопоставляя тексты, ван Чех надеялся выяснить что-то о Викторе. Но безрезультатно.

Доктор впадал в отчаяние. Простая визуализация, намеченная доктором, не дала никаких результатов. Виктор не пройдя и трети пути начал биться в истерике, пришлось вызывать сестру. На другой день ван Чех решился провести рефлексию вчерашней неудачной визуализации.

- Что ты видел? Какой был лес? - вкрадчиво спрашивал доктор.

- Не было леса, - отвечал Виктор.

- А что было?

- Треугольники… Я не могу объяснить.

- А как бы нам это узнать? - задумчиво постукивал пальцами по столу доктор.

- Я могу нарисовать! - расцвел Виктор.

Доктор сделал больному знак, тот поднялся. Оба они прошли в кабинет изотерапии.

- Здесь есть все, что может тебе понадобиться. Виктор, ты не художник случайно?

- Я? - удивился и смутился Виктор, - нет-нет, что вы. Я кисти в руках в жизни не держал! Я… Я, скорее, торговец, продавец!

Доктор мысленно плюнул.