Сквозь Пекло - Елена Асеева

Однако правитель внезапно сжал кулаки и с такой силой стукнул по столу, что наследник подпрыгнул на лавке. Он резко поднял, до этого опущенную, голову негодующе зыркнул на сына, и, повысив голос, почти прокричал:

— Ты, сколько намерен меня мучить, сколько? Объясни мне, Святозар… До каких пор, ты будешь мне об этом говорить. Ты, что не понимаешь, что я люблю Долу… люблю… Что стоит мне подумать, где она, у меня сразу внутри начинает все болеть… Если бы я знал или мог ей помочь… А, ты, ты… зачем меня мучаешь, — правитель свел зубы так, что послышался неприятный скрип. — Путь тебе указали, да какой путь, ты ходить не можешь, не можешь…

Наследник отвел глаза от лица правителя и уставился на свои руки, чувствуя, как тяжело заболела больная нога и вторя ей застонала внутри душа.

— Хорошо, — неожиданно и вовсе жестко произнес правитель. — Хорошо, я отпущу тебя в Пекло, если ты дойдешь до дверей гридницы не хромая и не попросив помощи… Слышишь, Святозар, поднимись и дойди до дверей, и если это у тебя получится, я даю тебе слово отпущу тебя, прямо сейчас.

Святозар еще ниже склонил голову и затих понимая, что теперь не то, чтобы дойти, теперь и подняться будет тяжело.

— Ну, чего ты, — в голосе отца послышались неприятные для слуха дребезжащие звуки. И он опять стукнув кулаками по столу, повелительно добавил, — встань, я, сказал. Встань, Святозар, и уходи из гридницы! Иди…иди… а я посмотрю на тебя!

Наследник резко вздел голову, его лицо побелело от боли и унижения. И он не менее гневно глянув на Ярила поднялся с лавки, пытаясь опереться на больную ногу, но та совсем его не слушалась. Однако прикусив нижнюю губу, наследник стремительно развернулся и направился, как и велел отец, вон из гридницы. Каждый шаг и кажется вообще движение давалось с таким трудом… с таким трудом… Нельзя было молвить, что Святозар наступает на ногу. Нет! он ее просто тянул за собой. Дойдя до дверей, наследник торопливо схватился за ручку, и тотчас услышал позади себя громкий, раздраженный голос отца:

— То же мне хорош, воин. Тебе только в Пекло и идти.

Святозар толкнул дверь и почти выскочил из гридницы. Его всего трясло от обиды, со лба струился пот, и тело внутри все полыхало. Придерживаясь за стену, он не спеша вышел через парадный вход на двор, и, закрыв за собой двери, принялся расстегивать кафтан на груди. Однако от волнения, что его обхватило, вмале оторвал от кафтана все застежки, и тяжело задышал. Святозар оглянулся и узрев недалече от дверей конюшего Невзора, средних лет, невысокого, плотного мужчину с темно-каштановыми волосами и бородой, шедшего по площади и ведущего в поводу черного жеребца Тура, позвал его:

— Невзор, — тот торопливо воззрился на наследника. — Веди сюда Воронка.

Парадные двери открылись и на порог выбежал Борщ. Он суматошно подскочил к наследнику и с нескрываемой тревогой в голосе спросил:

— Ваша милость, вы, куда раздетый вышли. Кунтыш может и шапку принести.

Святозар схватился за уздечку и принялся усаживаться на Воронка, Невзор помог ему перекинуть больную ногу через седло да подал поводья.

— Куда же вы, ваша милость, — спросили они в два голоса. — Зима на дворе, а вы не одеты…

— Борщ, скажешь, моей жене, что я скоро буду, — крикнул Святозар и хлопнул Воронка по крупу.

Жеребец вывез Святозара, который, несмотря на морозный день, весь горел изнутри от обиды и унижения, с площади. Наследник понудил Воронка и тот перешел на галоп, да ретиво поскакал вперед вон из города. Вскоре миновав городские улицы, крепостные ворота, конь повез Святозара по дороге сквозь деревни. Выехав за жилые пределы, наследник остановил жеребца и замер на дороге. А Воронок меж тем беспокойно переступая копытами, недовольно заржал, полагая, что нужно ехать вперед, а не стоять на месте. Святозар неотступно смотрел на лежащие кругом снега, укрывающие землю сплошным пуховым укрывалом, на далекие леса, где обряженные в белые нарядные искрящиеся сарафаны стояли тонкие березки и осинки, дюжие, крепыши дубы и вязы, на высокое бледно-голубое небо, облепленное огромными серыми облаками, и тяжело вздохнув, подумал, что отец прав… прав. И вообще не зачем ему было об этом говорить, пока не найден заговор. Но за эти годы, что Святозар прожил возле отца, он так привык делиться с ним не только своей физической болью, но и душевной. Наследник знал, что ни в первой, ни во второй своей жизни он не имел то, что имеет сейчас, такого светлого, заботливого и любящего отца, за все прожитые жизни, он в первые почувствовал себя сыном и сыном не ДажьБога, а сыном простого земного человека Ярила. И Святозар вельми ценил это прекрасное чувство, чувство которое не могли заменить ни божатый Богумил, ни наставник Радислав, ни дядя Веселин. Только потому он и решился рассказать все отцу, поведать обо всем, что случилось и может спросить мудрого совета — его земного отца Ярила.

Святозар вздрогнул всем телом и только теперь ощутил, как сильно он замерз, как надрывно стонет больная нога. Однако возвращаться во дворец не решился, надо было дать отцу успокоиться, и приехать позже, когда гнев его утихнет, но и оставаться на холоде дольше нельзя, потому невдолге наследник поворотил Воронка и поехал к дому Стояна. Подъехав к дому друга, Святозар миновал невысокие распахнутые ворота, а вкатив во двор, увидел Стояна, разговаривающего со своим младшим братом Остромиром, понуро опустившим голову, и держащим в поводьях коня. Остромир, был крепким, высоким парнем, с темно-пшеничными волосами и пробивающейся бородкой и усами. Когда Стоян увидел заехавшего во двор бледного, раздетого и распахнутого наследника, то испуганно вскрикнул, и поспешно подбежав к другу, дрогнувшим голосом спросил:

— Святозар, что с тобой случилось?

— Друг мой, будь добр, прими меня гостем в свой дом. Мне надо с тобой поговорить, — ответил Святозар и со стонами принялся спешиваться с коня.

Остромир также торопливо, как перед этим старший брат, подскочил к Святозару и вместе со Стояном принялся помогать наследнику, сойти на землю, а после взял Воронка под уздцы и повел на конюшню. Святозар, опираясь на плечо Стояна и ведомый им, направился к трем широким, невысоким ступеням да поднявшись по ним, вошел в дом.

Дом Стояна чем-то напоминал дом Путята, такие же небольшие сенцы, длинный коридор, переходящий в лестницу на второй этаж. В правой стене коридора находилась дверь, которая вела в большую, просторную гридницу, где стояло несколько прямоугольных столов, лавки, да сиденья, а в одну из стен был встроен широкий камин, в оном ярко полыхал огонь, поедая дрова и наполняя комнату теплом. Стоян усадил Святозара на сиденье, придвинув его к камину, а ногу положил на небольшой табурет. Наследник тяжело застонал, стоило лишь Стояну тронуть больную ногу.