Арбитр (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Я летел к лестнице самым прямым и коротким путём, пробивая собой любые преграды. В том числе живые.

Благодаря заклинанию я давно засёк троицу с пистолетами-пулемётами, которые ждали меня за углом, скрытые непрозрачной стеной какого-то кабинета. Лазарь вспыхнул и ударил сквозь твердь, не почувствовав сопротивления. Лезвие рассекло стену, два тела, и выскочило на другую сторону.

Располовиненные тела сползли под ноги оставшемуся бойцу. Тот закричал от страха, но выстрелить уже не успел. Потому что мой сабатон влетел ему в грудь. Им словно из пушки выстрелили.

Сквозь бронированное стекло.

Оно действительно оказалось крепким. Совсем не разбилось. Ни единой трещинки. В окне просто выбило крепления, и стекло выскочило из рамы в верхних углах.

С разбитой в кашу грудной клеткой последний противник улетел вниз вместе с куском фасада, а на этаж ворвались порывы шквалистого ветра.

Кажется, я перестарался.

По спине застучали пули. Рыкнув, я крутанулся и метнул сузившийся до размеров диска щит. Бастион срезал чью-то дурную голову в шее и вошёл в поверхность бетона. Пришлось потратить секунду, чтобы выдернуть его.

Вокруг разбегались люди, а я прокладывал себе путь к лестнице и уже через пять ударов сердца выбил коленом дверь. Жалобно заскрипел сминаемый металл, коротко заискрил электронный замок.

На лестнице меня уже ждали, и худшей ошибки они не делали в своей жизни.

Пролёты до самого верха были забиты людьми Ахмеда. Нервничающие фигуры, чьи пальцы подрагивали на спусковых крючках.

Стоило двери распахнуться, как десяток бандитов с АКСУ окатил меня шквалом свинца. Стучало и гремело так, что я не слышал собственного дыхания. На долю секунды совокупная сила их пуль пошатнула меня.

А потом они начали умирать.

Взлетая по лестнице, я рисовал Лазарем простейший узор. Каждый удар выводил врага из боя, каждый лишал кого-то головы или конечностей. Но я не тратил ни секунды на добивание. Важнее всего было попасть наверх.

Они кричали в рации, вызывая подкрепление. Они орали от страха. Они угрожали мне тюрьмой и небесными карами. Они молились и стреляли.

Стреляли и гибли.

Позади себя, как уставший к концу дня косарь, я оставил целые снопы срезанных колосьев.

За несколько секунд я добрался до 71-го этажа, и вокруг застучали гранаты. Их метали прицельно сверху, стараясь накрыть меня со всех сторон. Прижавшись к стене спиной, я воплотил ростовой щит и замер.

Взрывная волна вбила меня в бетон. Протестующе захрустели кости. Осколки застучали о Бастион. Смело перила. Распотрошило убитых и раненых. Ближайшие светильники перестали существовать. Цементная крошка и пыль взметнулись густым облаком.

— Статус? — хрипло крикнули сверху.

— Прямое попадание, — нервно отрапортовал иной голос.

— Этого не хватит, — глухо отозвался я сквозь шлем и встал на ноги.

— Срань Господня!

— Он жив! Повторяю, он жив!!

Вновь застучали пули, но уже скорее панически, чем с выраженной агрессией. Последние пролёты я преодолел за три удара сердца. Тишина шла за мной, накрывая саваном изумлённые лица бандитов. До самого конца они не верили, что подобное возможно. Что им придётся платить за свой выбор.

Привыкшие жить на широкую ногу, как короли жизни. Как всемогущие боги, решающие чужие судьбы. Сегодня они столкнулись с тем, кого не могли подкупить, запугать или убить.

Дверь на 72-й этаж заблокировали намертво, но, как и прежде, это не стало преградой. Я вырвал её с мясом и отшвырнул прочь. Передо мной открылся коридор на десяток метров, имеющий несколько ответвлений.

Внутренним зрением я различал остатки стягивающихся сюда сил. И когда через три шага, из-за угла в конце коридора выскочил бледный от страха боец с ручным противотанковым гранатомётом — даже это не стало для меня сюрпризом.

Из раструба взметнулся дымный шлейф, и вытянутый снаряд в миг сократил разделяющее нас расстояние. Здесь было слишком тесно, чтобы попытаться уклониться. Не с моими массивным доспехами. Не мог я и принять атаку на щит. Просто не был уверен, что не умру от запреградных травм. А потом я сделал единственное, что мог в текущей ситуации.

Молниеносно взмахнул мечом сверху вниз, рассекая гранату на две части.

Половинки снаряда улетели мне за спину и при контакте с дверным проёмом гулко взорвались. Но как-то без энтузиазма, без огонька.

Облако ударило вперёд, скрывая меня, а противник застыл с опущенным оружием. Рот его раскрылся до предела. В глазах плескался шок и ужас.

Рывком сократив дистанцию, я вмял его голову в камень и пробежал, не останавливаясь.

На этом этаже кроме самого Ахмеда сидел и остальной топ-менеджмент компании. Они как раз улепётывали, когда я ворвался в открытое пространство. Пытался удрать и сам Руслан Ринатович. Его подсвеченная фигурка бежала в окружении последних телохранителей в сторону крыши. Туда вёл отдельный выход.

Разогнавшись, я протаранил стеклянные и гипсокартонные перегородки. Смял чей-то стол. Выбил плечом закрытую дверь и уже через пятнадцать секунд оказался возле неприметной лестницы.

Здесь меня ждало двое охранников. Один из них — вчерашний. Оба выпустили по мне несколько пуль, а через миг, я выхватил пистолеты из их рук и смял. Ни слова не говоря прошёл дальше, оставляя позади себя изумлённых людей.

Вертолётная площадка гудела от шума начинающего заводиться двигателя. Огромный винт раскручивался, создавая завихрения. Какой-то мелкий мусор так и летал вокруг, срываясь за пределы крыши.

Ахмед уже успел забраться в вертолёт вместе с троицей телохранителей. К их чести, увидев меня, они сразу отстегнулись и высыпали наружу.

У одного возник в руках пистолет-пулемёт неизвестной мне модели. У остальных — стечкины.

Двигатель ревел всё истошнее, а между нами сохранялось порядочное расстояние. Поэтому я просто и без затей метнул щит в главный винт.

Бастион рассёк метал и скрылся за пределами крыши. Обломки же винта разлетелись во все стороны. Бодигардам повезло, их закрыл корпус, а вот меня отыскал длинный острый осколок.

От мощного удара в нагрудник тело вздрогнуло, но я сделал упрямый шаг вперёд. Лишь дышать начал с небольшим присвистом.

Ахмед съёжился на сидении чадящего вертолёта. Пилот в ошеломлении смотрел на приборную панель. А перед дверью упрямо выстроилась троица, отделяющая меня от цели.

Оружие в их руках дрожало лишь чуть-чуть. Железные нервы, уважаю.

— Я пришёл за ним, — мой голос решимостью мог соперничать с их собственной. — Вам меня не остановить. Он мой в любом случае. Все, что вам надо сейчас решить, это хотите ли вы пострадать за убийцу и бандита. Или нет.

Я прошёлся взглядом по их лицам. Белобрысый со стечкиным напряжённо думал. Обладатель пистолета-пулемёта начинал нервничать. Последний, с перебитым носом, смотрел со злостью, я бы даже сказал, ненавистью.

— Если убьёте его, — нервно выкрикнул Ахмед, приоткрыв дверь, — я заплачу каждому по миллиону долларов. Нет! По пять!

— Мертвецам доллары не нужны, — заметил я. — Не стоит умирать. Не за такого, как он.

Первым не выдержал охранник со сломанным носом. Он всадил мне в голову целую обойму. А я вздохнул и сделал два широких шага вперёд.

— Я уйду! — сдался мужик с ПП.

И для верности швырнул оружие с крыши.

Провожаемый двумя презрительными взглядами он сбежал с площадки по другой лестнице.

Белобрысый убрал оружие в кобуру и вздохнул.

— Я никогда не бросал клиентов в опасности, и не планирую начинать сегодня, — промолвил он, вытаскивая боевой нож.

Его примеру последовал и второй. Они начали подходить ко мне с разных сторон, пытаясь окружить. Вот только я резко ускорился и смял запястье выброшенной в выпаде руки. И под крики искалеченного извернулся, перехватывая нож второго бойца. Лезвие сломалось, врезавшись в подставленную ладонь. А моя перчатки сжалась на очень хрупком человеческом кулаке.

Оба охранники осели, сжимая сломанные руки. Смотрели на меня с искренней злобой, и чем-то вроде обиженной профессиональной гордости.