Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана - Сергей Милошевич

— Закрой дверь на замок, — попросил Серега, разливая коньяк по стаканам. — Ну, давай, за новый год, за встречу…

Они чокнулись и выпили. Жуя кусок мармелада. служивший им единственной закуской, Шура обратил внимание на маленькую мохнатую собачонку, похожую на помесь болонки с карликовым боксером, дрожавшую подстилке в углу кабинета.

— Что это за ублюдок? — поинтересовался Шура, кивнув в сторону цуцика. — Твой, что ли?

— А ну его к черту! — внезапно разозлился Серега. — Навязали этих блоходавов на нашу голову, теперь хоть на улицу не выходи…

— Как навязали? — удивился Холмов.

— А так! Какой-то идиот из высокопоставленных чинов МВД докторскую диссертацию защитил. Дескать, в служебно-розыскном собаководстве необходимо переходить на карликовые породы собак. Мол, нюх у них не хуже, зато жрут в три раза меньше, чем овчарки. Общая экономия на жратве по стране в год — столько-то сотен тысяч рублей. Теперь вот, дали нам пекинесов вместо овчарок. Приедешь на место происшествия с ним, а народ со смеху покатывается…

Они выпили еще и Серега, позабыв о своих собачьих неприятностях, стал с увлечением рассказывать, как он недавно «вычислил» двух хануриков с ближних Мельниц, которые весьма оригинальным способом добывали «бабки» на опохмелку. Суть этого, действительно неординарного способа заключалась в следующем: один из хануриков прикидывался больным, а второй вызывал к нему участкового врача. Когда врач являлся и заботливо осматривал «больного», предварительно раздевшись в прихожей, здоровый ханурик доставал у него из пальто кошелек и вытаскивал оттуда одну-две купюры (все деньги не забирались, чтобы не вызвать подозрений).

Лишь когда бутылка с коньяком была осушена до дна и возникла обычная в таких случаях пауза в разговоре, Холмов вспомнил о цели своего визита. — Нет ничего проще, — беспечно махнул рукой Серега, услышав о просьбе Шуры.

— Посиди маленько, я сейчас… Пошатываясь, он вышел из кабинета и вскоре вернулся с желтой палкой под мышкой.

— Вот, здесь наши основные валютные сучки, — хлопнул Серега ладонью по папке. — Всю папку с собой я тебе дать не могу, так что переписывай данные прямо тут. А фотографии можешь на время взять, потом вернешь как-нибудь…

Глава 4

«…и вот, в то самое время, когда трудящиеся нашего славного города-героя Одессы не жалея сил работают в поте лица своего, стараясь успешнее выполнить решения ноябрьского (1982 год) пленума ЦК КПСС, некоторые гражданки „работают“, с позволения сказать, другим местом, у гостиниц „Красная“, „Одесса“ и „Черное море“. Продавая свое тело иностранным господам, они тем самым позорят высокое звание советской женщины. Кто же эти гражданки, спросите вы? Вот, извольте взглянуть на их развратные физиономии на фотографиях, товарищи. Это сотрудница вычислительного центра Раковецкая, нигде не работающая Есина…»

— Ну ты, словно, как какой-то заправский партийный писака строчишь, — неодобрительно произнес Шура Холмов, заглянув через плечо Димы Вацмана, который, высунув язык от усердия, писал свой крутой фельетон о проститутках. — Этак, я с тобой, глядишь и здороваться перестану…

— Так ведь иначе не опубликуют… — смутившись, стал оправдываться Дима, но Холмов резко перебил его.

— Значит вообще тогда ничего не пиши! Чем ты, в таком случае отличаешься от этих самых шлюх из своего опуса? Да ничем! Вернее, только деталями — те своей промежностью торгуют, а ты своими извилинами…

Холмов схватил в раздражении чайник, отхлебнул из него водички, одел пальто, нахлобучил шляпу и не попрощавшись ушел.

Стопы свои Шура Холмов направил в научно-исследовательский институт «Буря», чтобы выяснить там некоторые подробности относительно жилищных проблем в этом учреждении. Однако, так как «Буря» относилась к предприятиям оборонного, то есть закрытого, секретного типа, проникнуть на ее территорию оказалось делом нелегким. Не помогло даже удостоверение сотрудника милиции. Поэтому Холмову ничего не оставалось делать, как покинуть проходную, обойти НИИ с другой стороны, найти в заборе, окружавшем институт, дырку, и воспользоваться ее услугами.

Проникнув таким образом на территорию НИИ, Шура первым делом отправился к председателю профкома. Представившись новым инструктором обкома профсоюза (корочку удостоверения инструктора Холмов действительно стащил из открытого кабинета в обкоме профсоюза, когда еще работал инженером по технике безопасности в Главном Канализационном Управлении). Шура стал задавать наводящие вопросы, неторопливо подбираясь к главней цели своего визита. Через некоторое время выяснилось, что с жильем в НИИ «Буря» действительно туго. Что же касается служебных, ведомственных квартир, то их предоставляют временно, до получения собственного жилья особо ценным работникам, а также другим нуждающимся гражданам, име- ющим либо особые заслуги перед страной, либо какие-нибудь льготы. К ним относятся инвалиды и ветераны войны и труда, лица, награжденные орденами и медалями, матери-одиночки, а также сотрудники, лишившиеся жилья в результате каких-либо стихийных бедствий. В настоящее время свободного ведомственного жилья у института не имеется. Две служебные квартиры освободятся не раньше, чем черед год-полтора, когда строители сдадут дом, в котором три квартиры должны отойти «Буре», остальные — гораздо позже. Что же касается Шепченко (тут предпрофкома, полный, круглолицый дядька, внешне немного смахивавший на популярного артиста Евгения Моргунова, только волосатого, начал немного нервничать). то, откровенно говоря, ведомственную квартиру ему предоставили исключительно благодаря ходатайству его родного брата, работающего в министерстве. Так же, благодаря вмешательству этого же брата. служебная квартира была оставлена за вдовой пожизненно.

— «Что ж, похоже я все-таки на верном пути, — с удовлетворением подумал Холмов. — Осталось узнать — кто из сотрудников „Бури“ в наибольшей степени нуждается в жилье, имеет право на ведомственную квартиру — и дело в шляпе. Дальше, конечно, придется еще немало поработать, но главная нить, думаю, найдена. Здесь несомненно имел место „бирмингемский вариант“….

Вскоре Холмов уже раскланивался с предпрофкома, держа в руках список всех сотрудников „Бури“ нуждающихся в жилье, с указанием всех необходимых дополнительных сведений — льгот и так далее. Этот список „новому инструктору“ понадобился якобы для уточнения кое-каких деталей и согласования.

— Да. — уже у самой двери вспомнил Холмов. — Что же это вы в самом деле, на новый год вдове Шепченко всего десять несчастных рублей кинули, как собаке кость? Ведь это просто позор, в самом деле. Неужели у вас такая бедная организация, что больше денег не нашлось?

— Какие десять рублей? — вскинул на Шуру удивленный взгляд председатель профкома. В течение ближайших десяти минут выяснилась пикантная подробность. Оказывается, ни под новый год, ни в другое иное время никто и не думал приходить к вдове покойного Шепченко из профсоюзного комитета НИИ „Буря“. Не говоря уже о выписывании ей какой-либо материальной помощи, да еще в столь смехотворном размере, как десять рублей.

— Я понимаю, это конечно, наша большая недоработка, — смутившись, стал оправдываться круглолицый. — Нехорошо получилось. Но вы нас тоже поймите, текучка, будь она неладна, просто загрызает! То пленум, то почин, то борьба за трудовую дисциплину… Но мы это дело в самое ближайшее время исправим, клянусь партбилетом.

— Странно, — пробормотал Холмов, которого это неожиданное сообщение изрядно озадачило. У меня есть информация, что приходила женщина именно из вашего профкома.

— В нашем профкоме женщин вообще не имеется, — улыбнулся круглолицый. — Возможно, это приходил кто-то из сотрудников отдела, в котором работал Шепченко. Может вы просто ошиблись…

— А в каком отделе он работал? — задумчиво поинтересовался Шура.

— В отделе контроля и испытаний, — сообщил председатель профкома. — Следующее здание, третий этаж. Выйдя из кабинета председателя профкома, Холмов дочесал пятерней затылок и стал размышлять. Загадочный визит в канун нового года к Наталье Шепченко неизвестной дамы заинтриговал Шуру. Мощная интуиция подсказывала ему, что между этим визитом и ночным явлением в полночь вполне может быть какая-то связь. Потоптавшись еще некоторое время на месте, Холмов решительными шагами направился в отдел контроля и испытаний.

Когда Шура, наконец, разыскал этот отдел, уже начался обеденный перерыв. Сотрудники покинули свои рабочие места и разбрелись кто куда. Одни направились в буфет, другие, усевшись в уголке, развернули пакетики с принесенной из дома снедью и стали поглощать еду, чавкая и причмокивая, третьи просто слонялись из угла в угол. Потянув за рукав первого попавшегося сотрудника — дистрофичного вида мужчину в огромных, выпуклых очках-„колесах“ — Холмов предъявил ему свое удостоверение и сообщил, что он занимается расследованием причин смерти его бывшего коллеги Богдана Шепченко. в связи с „открывшимися новыми обстоятельствами“ и хочет задать ему несколько вопросов.