Сделка с Драконом - Патриция Рэде

— Да, — подтвердила Казюль. — Ты разрешишь?

— А если украдут? — строго проговорила Морвен. — Другую такую не достанешь.

— Я буду хранить ее в сокровищнице, — пообещала Казюль. — Земенар ни за что не догадается, а если и узнает, то не сумеет добраться. У меня вместо замка такое защитное заклинание, что хоть все колдуны на свете соберутся, они и на полпальца дверь не откроют.

— Прекрасно, — сказала Морвен, протягивая книгу драконше. — Вы только за этим и приходили?

— Нет, — возразила Казюль и вдруг жалобно протянула: — Я ведь еще сидра не получила.

Морвен захохотала и направилась к одному из буфетов. Она вынула две кружки и большую миску, налила в нее из тяжелого глиняного кувшина густую янтарную жидкость. Полную миску Морвен поставила на стол перед Казюль. Одну кружку дала в руку Симорен, а другую взяла себе. Драконша тут же склонилась над миской и принялась жадно лакать.

Больше часа сидели они так за столом, смакуя вкусный сидр и толкуя о колдунах. Постепенно, один за другим вернулись в комнату коты. Морвен дала им козьего молока, и все еще обиженные на Казюль коты немного смягчились.

— А как огнезащитное заклинание? Получается? — обернулась к принцессе Морвен.

— У меня уже есть все, кроме молотых куриных зубов. По и это я, кажется, скоро найду, — сказала Симорен. — Казюль разрешила мне поглядеть в кувшинах из сокровищницы. Но если и там их нет, то где искать — ума не приложу.

— Ничего, пораскинем умишком вместе и что-нибудь придумаем, — улыбнулась Морвен. — Можно, например, заменить куриные зубы змеиными ногтями или щетинкой с черепашьих яиц. Но это уж в крайнем случае. Переделывать заклинание ужасная морока!

Наконец пора было уходить. Казюль вышла в ту же дверь, и Симорен с изумлением наблюдала, как громадное тело с удивительной легкостью проскользнуло в узкий проем, который просто на глазах растянулся, будто резиновый. Морвен вывела принцессу с парадного крыльца. В этот момент и Казюль, обогнув дом, появилась перед ними. Симорен взобралась на парапет крыльца и оттуда перемахнула на спину драконши. Кошки были возмущены тем, что на их законное место — перила крыльца — залезает какая-то девчонка, и выразили свое неудовольствие противным и протяжным мяуканьем.

— Сделай вид, что не замечаешь их, — шепнула Морвен, — не то они устроят такой концерт!

Симорен молча кивнула.

— Спасибо вам за все, — вежливо поблагодарила она.

— Не за что, — милостиво улыбнулась Морвен. — И приходи запросто.

— Ладно, поехали, — проворчала Казюль. — И возьми вот это. — Она протянула Симорен красную кожаную книгу. Не могу же я бежать, держа еще что-то под мышкой!

Симорен взяла книгу и засунула ее в широкий и глубокий карман походного платья.

— Я готова, — сказала принцесса, и драконша понеслась.

Симорен с радостью возвращалась домой, в Утренние Горы. Она уже приспособилась ехать вер-ком, уютно устроилась на жесткой чешуйчатой спине драконши и с удовольствием разглядывала пролетающий мимо лес. Деревья казались почти одинаковыми. Зато Симорен заметила несколько странных кустов. Ей даже показалось, что из гущи листвы высовываются и поглядывают на нее маленькие блестящие глазки на крохотных лукавых личиках.

Они добрались до Пещер Огня и Ночи гораздо быстрее, чем Симорен ожидала. Казюль подождала, пока принцесса соскользнет с ее спины на землю, и сказала:

— По-моему, кто-то топтался у входа. Я пойду гляну, все ли там в порядке? Подожди меня здесь.

Симорен послушно кивнула, и Казюль исчезла в пещере. Вдруг над головой принцессы раздался пронзительный резкий крик. Она поглядела вверх и увидела громадную белую птицу, камнем падавшую на нее. Когтистые лапы птицы были вытянуты, готовые впиться в свою жертву. На мгновение Симорен обмерла. Опомнившись от страха, она потянулась к маленькому мечу, висевшему у пояса.

Но принцесса, неумело дергая меч за рукоять, промедлила какую-то долю секунды. Птица уже била крыльями над самой головой и раскрыла свой ужасный клюв, как вдруг меч будто бы сам собой выпрыгнул из ножен. Симорен отшатнулась. Меч взвился и коснулся птицы. Раздался пронзительный крик боли, сменившийся клекотом захлебывающейся кровью белой птицы. Симорен опомнилась и снова занесла меч.

Но ей уже не нужно было защищаться. Птица, пораженная почти неуловимым ударом волшебного меча, умирала. Симорен с ужасом смотрела на истекающую кровью птицу. Та подняла голову и глянула принцессе в глаза.

— Это ты убила меня? — простонала птица. — Не может быть. Ведь ты просто юная девушка!

— Не просто девушка, а принцесса, — раздался за спиной Симорен скрипучий голос Казюль. — И не просто принцесса, а моя принцесса. И, сумей ты утащить ее, тебе все равно не поздоровилось бы.

— Я не хотела, — лепетала Симорен. — Мне не удалось удержать меч.

В голосе Симорен слышались слезы. Никогда еще до сих пор она не тронула, не ранила и тем более не убила ни одного живого существа.

— Это не твоя вина, а моя судьба, — прохрипела птица. — Все по-честному. Ты убила меня, ты победила и получишь награду.

— Но ты еще не умерла, — прошептала с надеждой Си-морен. — Если подпустишь меня, я сумею остановить кровь.

— Надежды нет, — произнесла слабеющим голосом птица. — Ты согласна взять то, что я предлагаю?

— Бери, — посоветовала Казюль.

Симорен промолчала. Птица снова заговорила;

— Под моим левым крылом ты увидишь три черных пера. Они твои. Стоит только подбросить одно из перьев, и ты в мгновение ока перенесешься туда, куда пожелаешь. Тебе все ясно?

— А если я захочу взять с собой еще кого-нибудь? — осторожно спросила Симорен. Она уже мысленно смирилась со смертью птицы и поняла, что ничем не сможет помочь ей.

Птица стекленеющими глазами глядела на принцессу.

— Чудеса ждут каждого, — тихо произнесла она. — Любой человек хоть один раз в жизни получает в руки волшебство. Важно не прозевать свою удачу. Да, ты можешь взять с собой все, до чего в это мгновение дотрагиваешься. Главное, чтобы тебе было под силу удержать то, что взяла. Будь это живой человек или мертвый камень. Одно перо — одно путешествие. Вот и все.

— Но… — начала было Симорен и умолкла. Голова птицы запрокинулась, крылья бессильно распростерлись по земле. Большая белая птица умерла.

— Не горюй, — успокоила принцессу Казюль. — Если бы ей удалось утащить тебя, она покормила бы тобой своих птенцов.

— Меня — на корм птенцам? — ужаснулась Симорен, с неприязнью глядя на мертвую птицу. И вдруг новая мысль пронзила ее. — О ужас! — вскричала Симорен, — Бедных птенчиков теперь некому кормить, и они умрут с голоду!