Мальчик и его собака перед концом света - Чарли А. Флетчер

Большая пристань уходила в море, и я решил пришвартоваться там. Но, подплыв ближе, я понял, что она и когда-то стоявшие рядом здания сгорели. Там было какое-то огромное металлическое колесо. Погнутое и расплавленное огнем, оно словно стекало под воду. Я осторожно проплыл мимо, опасаясь обломков под водой, но их не было, и привязал «Добрую надежду» к столбу, который выглядел не слишком ржавым.

А потом, после всего восторга оттого, что я наконец выйду на таинственную землю… я этого не сделал.

Я сел на борт лодки рядом с Джипом, огляделся и попытался понять, что здесь произошло.

Море плескалось волнами о здания за затонувшим забором. В этом не было ничего удивительного. Я знал, что с годами уровень моря повышался. Возможно, если бы не Гелдинг, жители построили бы защитную стену. Теперь такой стеной служили дома, находившиеся на первой линии. Я внимательно изучил их, пытаясь представить, как все выглядело, когда здесь жили люди. На фасадах некоторых из зданий сохранились буквы, но многие исчезли или стали нечеткими, а те, что остались, складывались в чепуху:

_МНАТА _ЕХА! ВЕСЕ_ЫЕ __РАКЦ_ОН__!

_ОРСК _УРСИ _АЗ_НО __УРЫ_ НА _ХТА_

М___ЕНОЕ _РУППАМ С_ДКИ.

Я зачитал буквы вслух Джипу. По-моему, он тоже ничего не понял.

В полумиле от нас я заметил еще одну расплавленную мешанину из металла, немного похожую на гигантское колесо. Она огибала группу странных построек, уходя в воду, поднимаясь и переплетаясь. Она тоже была высокой, пусть и не как башня. Я не понимал, зачем нужен такой огромный забор. Теперь, когда солнце село, ветер, дувший с моря, обдавал шею холодом. Я закутался в куртку. Вдалеке раздался пронзительный крик. Наверное, кричала птица.

«Завтра, Джип, — сказал я. — Мы выйдем на берег завтра. Когда будет светло».

Глава 12

Суша

Я забыл о ране, а тетиве было все равно.

Стрела вонзилась в большого кролика прямо туда, куда я целился, — в плечо — и прошла сквозь шейный позвонок, моментально убив его. Выстрел был хорошим, но я себя не поздравил. Рана на моей руке еще не зажила. Я выругался и схватился за предплечье. Ослабленная тетива задела царапины и мозоли, снова содрав кожу и причинив боль.

Позже я освежевал кролика перед готовкой, но в тот момент мне казалось, что шкуру сдирают с меня.

Подойдя к добыче, я понял, что ошибся. Это был заяц, и даже если я неправ, с тех пор я называл этих кроликов зайцами. У них были длинные уши и очень мощные лапы. За все время мне удалось подстрелить лишь парочку, потому что их сложнее застать врасплох. Наверное, длинные уши позволяют слышать лучше. Джип гонялся за ними до изнеможения, но так и не поймал одного для себя, что было для него личным оскорблением. Каждый раз, когда он бросался на зайца, тот замечал его и скрывался за горизонтом. Возможно, зайцам нравится дразнить терьеров, потому что они в любой момент могут включить дополнительный режим скорости.

Теперь я знал, что конструкция, которую я увидел ночью, была не гигантским забором, а американскими горками. Там сохранилась старая вывеска, и хотя она проржавела и вспучилась, слова были читаемыми. Я знал, что это, потому что видел фотографии аттракционов в книге о каникулах американских школьников. Люди садились в вагонетки, которые со свистом носились вверх-вниз, все весело вскидывали руки в воздух и кричали. То есть на фотографиях все улыбались, широко раскрыв рот, но в книге было написано, что они кричали от восторга.

Но теперь никто не кричал. Здесь было тихо, лишь поскрипывали металлические опоры и гниющие останки домов на ветру.

Я думал, что сразу поднимусь на башню, как только сойду на берег, но с восходом солнца прилив ушел, и киль «Доброй надежды» царапал дно. Переживая, что вода отступит еще больше и киль сломается, я сбросил якорь и ослабил веревки, связывающие лодку с причалом, чтобы она свободнее держалась на воде. Затем я взял рюкзак, лук и стрелы и осторожно поднялся на пристань. Еще я взял карту, решив, что она поможет мне сориентироваться, когда я поднимусь на башню. В том, что я взял рюкзак, не было ничего особенного, но в итоге оказалось спасением. Мы привыкли всегда брать с собой воду, еду, средства для розжига костра и аптечку. Никто не поможет нам, если мы попадем в беду. Эти привычки были у нас в крови. Еще я взял с собой две большие пластиковые бутылки, чтобы при первой возможности наполнить их водой.

Свежая вода и еда всегда были приоритетом в любом путешествии, но в тот день я решил нарушить привычку и отпраздновать свой выход на сушу восхождением на башню и осмотром территории. У Джипа были другие планы, и его было сложно нести на руках. Пройти по обломкам пристани с рюкзаком, луком и двумя бутылками для воды было не так легко, поэтому я скинул Джипа в воду, и он радостно поплыл к берегу.

Отступившее море оставило полоску земли перед домами, стоявшими в нескольких футах над уровнем воды. Мокрый песок проникал в открытые двери и окна, и по всему берегу были разбросаны наполовину погребенные останки старых автомобилей. У некоторых были горбатые крыши, делавшие их похожими на огромных жуков. Другие были перевернуты из-за штормов и теперь показывали свои ржавые колеса и механизмы небу. Джип выбежал из воды, отряхнулся и посмотрел на меня. Завилял хвостом и отправился исследовать новый потрясающий мир незнакомых запахов.

Мой путь на берег был не таким простым. Огонь почти полностью уничтожил пристань, и мне приходилось проверять каждый шаг. Оказавшись на берегу, я бросил бутылки и огляделся. Башня уходила в небо слева от меня. Дворец, из которого она возвышалась, был не золотым в лучах утреннего солнца, а кирпично-красным и казался огромным. До этого момента самым большим зданием в моей жизни была церковь, в которой Брэнд играл на скрипке. Этот дворец был размером с несколько церквей. Джип побежал направо, вдоль моря, в сторону американских горок, которые я по-прежнему считал загадочным гигантским забором. По привычке я приготовил стрелу и лук на случай, если нам попадется кролик, и последовал за терьером. Но охота не состоялась, потому что я не мог сосредоточиться и слишком часто отвлекался. Здесь странно пахло — костром и огнем. Я решил, что запах исходил от пристани, но он не исчезал, пока я шел вдоль зданий, заглядывал в