Эпоха викингов - Питер Сойер

Сообщения о новых находках появляются каждый год. На одном острове Готланд за десять лет с 1946 г. было откопано по меньшей мере четырнадцать кладов, в которых содержалось более 4200 целых и фрагментарных монет, а также украшения и серебряный лом[177].[178] Готланд действительно изобилует такими драгоценностями, но подобные находки ежегодно совершаются и в других частях Скандинавии[179].

Сокровища, откопанные и описанные в наше время, составляют лишь малую долю всего того, что некогда было спрятано таким образом. Многое остается сокрытым в земле и, может статься, будет найдено в будущем; но, по всей вероятности, отнюдь немалое количество ценных предметов было откопано и разошлось без того, чтобы мы о них что-либо узнали. В средние века находка зарытых богатств, скорее всего, была делом столь же обычным, как и сейчас. Порой оказывалось, что обнаруженные таким образом предметы спрятали повторно; например, небольшой клад из Бладинге в Смоланде содержал десять германских монет XI века наряду с шестью образцами XVI столетия и, вероятно, являлся примером повторного захоронения как минимум части тайника, раскрытого в XVI веке[180]. Разумеется, оценить количество откопанных кладов так же невозможно, как и сказать, сколько их еще ожидает своего часа, но те цифры, которые нам известны, а также непрекращающиеся новые находки наводят на мысль о том, что в наших силах изучить лишь ничтожную часть всех тех драгоценностей, которые были погребены в земле Скандинавии в конце эпохи викингов. А это большое, хотя и неизвестное количество, в свою очередь, представляет собой малую долю общей суммы, вращавшейся в Скандинавии эпохи викингов, ибо в XII веке под спудом оставались лишь те клады, которые не удалось откопать их владельцам. Таким образом, хотя подсчитать общий вес серебра, имевшего хождение в эпоху викингов, нет возможности, этот объем, скорее всего, был колоссальным. Это был настоящий серебряный век Скандинавии.

Большой удачей для историков является то, что такое значительное количество серебра было найдено в форме монет, ибо изучение украшений и серебряного лома[181], хотя это тоже интересное и благодарное занятие, редко увенчивается такими определенными выводами, как те, что можно обоснованно построить на свидетельствах нумизматики. Фактически именно монеты обеспечивают изучению материала, полученного из кладов, единственно надежную хронологическую базу. Для иллюстрации общего характера той информации, которую в состоянии предоставить монеты, можно привести два примера: во-первых, найденный в Упланде клад IX века, содержавший только куфические деньги, а во-вторых, хранилище серебряного лома и монет из различных областей Западной Европы и мусульманского мира, зарытых примерно двумя веками позже на Готланде.

В 1873 г. в Фитьяре, в Упланде, был открыт клад, включавший 117 целых и 22 фрагментарные монеты[182].

В общей сложности в нем присутствовало 136 образцов из различных частей мусульманского мира, а дата их чеканки варьировалась от 631 до 863 г. Самая древняя из них относится к домусульманскому периоду. Это драхма, выбитая сасанидским царем Хосровом II. Другая монета похожа на нее, но имеет надпись на двух языках, пехлевийском и арабском, что доказывает, что выпущена она была после арабского завоевания этого царства в 641 г. Все остальные принадлежат к VIII–IX векам. Девять были отчеканены между 705 и 746 гг. для омейядских халифов на различных монетных дворах, расположенных на территории между Дамаском и Исфаханом, а восемьдесят шесть изготовили в 751–853 гг. по приказу их преемников, халифов динарии Аббасидов. Эти аббасидские образцы были отчеканены в различных частях Халифата, включая Египет и Африку, но большинство изготовили в центральных областях, тридцать пять — в Багдаде, а двадцать четыре — в Мухаммидиджи, важном городе к югу от Каспийского моря. Есть и монета, отчеканенная в 777 г. для омейядского халифа Испании в Кордове. Все остальные монеты, поддающиеся расшифровке, были выпущены тахиридскими правителями Хорасана. В 882 г. Тахир I провозгласил себя независимым правителем Хорасана, провинции, наместником которой его ранее назначил халиф. Он умер в том же году, но его сын наследовал ему как фактически независимый правитель Хорасана и Средней Азии, лишь номинально признающий сюзеренитет багдадских халифов, и его династия просуществовала примерно до 873 г. Около четырнадцати монет клада из Фитьяра были выпущены между 821 и 864 гг представителями этой династии в таких местах, как Бухара, Мерв, Самарканд и Ташкент. Следовательно, его позднейшие экземпляры происходили не из центра Аббасидского халифата, а из его мятежных северо-восточных провинций. В этом находка из Фитьяра подобна другим скандинавским кладам IX века, включая, как уже говорилось, и тот, что нашли в Хоне[183].

Весьма важно установить место чеканки самых поздних монет клада, ибо таким образом можно узнать, из какой области их вывезли[184]. В этот период монеты Халифата были законным платежным средством на всей его территории, независимо от того, где их отчеканили. В любой части мусульманского мира среди серебра, имевшего там хождение, наряду с деньгами местной чеканки могла встретиться продукция монетных дворов самых отдаленных провинций. В Самарканде можно было обнаружить монеты из Дамаска точно так же, как в Багдаде — расплатиться деньгами из Ташкента. Стало быть, невероятная мешанина куфических монет в шведских кладах неудивительна; какой бы район или регионы ни были их источником, они, вероятнее всего, с самого начала не отличались единообразием. Что же касается монет, изготовленных в том самом регионе или регионах, откуда их ввозили, то они, скорее всего, должны были быть новее прочих, отчеканенных в других частях Халифата. Тот факт, что самые поздние монеты шведских кладов середины IX века, вроде найденного в Фитьяре, были выбиты Тахиридами в таких местах, как Мерв, Самарканд и Ташкент, предполагает, что в конечном счете именно из этого региона поступало на север серебро. Стало быть, оно, вероятно, достигало Скандинавии по караванному пути, соединявшему Хиву (юг Аральского моря) с Булгаром на Волге.

Этот клад IX века из материковой Швеции можно сопоставить с другим, закопанным двумя веками позже на Готланде. Он был найден в 1952 г. под большим камнем в месте, называемом Гандарве, и содержал небольшое количество (167 г) серебряного лома, не представляющего особого интереса, и 693 целые и фрагментарные монеты[185]. Образцы, представленные в этом кладе, прибыли из самых разных районов мира. Пятнадцать из них происходят из Халифата, включая 3 копии, 432 — из Германии, 2 — из Чехии, 212 — из Англии, 2 — из Дублина, 9 — из Дании, там же обнаружена двадцать одна копия англосаксонских монет, вероятно, скандинавской чеканки. Немногие куфические монеты до крайности разнообразны. Самый ранний образец — это фрагмент монеты, либо выпущенной Хосровом II в VII веке, либо воспроизведенной уже после арабского завоевания, а позднейшие отчеканили между 996 и 1003 гг. в Ираке, вероятно, в Мосуле, при династии Укайлидов. Здесь, как и в Фитьяре, большинство монет принадлежит аббасидским халифам; пять или шесть были выбиты в 772–938 гг. в Басре и Аль-Рахбахе. Тахиридские монеты отсутствуют, но их место занято двумя другими, изготовленными в 909 н 938 гг. в Ташкенте и Самарканде Саманидами, представителями династии, воцарившейся над теми же землями, которыми правил Тахир I. Германские и английские монеты в Гандарве также очень разнообразны. Они представляют большинство германских монетных дворов, действовавших в первой половине XI века, а английские серебряные деньги, выпущенные между 979 и 1046 гг., берут свое начало с тридцати пяти монетных дворов. Тридцать монет, которые, по-видимому, были изготовлены в Скандинавии, свидетельствуют в основном о сильном английском влиянии, а два из датских образчиков, напротив, говорят о воздействии Византии. Время, когда был закопан клад, подсказывают германские и английские монеты. Позднейшие германские экземпляры отчеканили в Меце и Трире в 1047 г. или чуть позже, а самые свежие из английских относятся к типу, который был выпущен между 1046 и 1049 гг. Отсутствие английских монет следующего выпуска и часто встречающихся в Скандинавии денег, изготовленных в Майнце и Корвее в 1051 г., наводит на мысль о том, что клад этот был закопан между 1047 и 1050 гг.

Толкование подобных находок зависит прежде всего от идентификации самих монет — когда, кем и где они были выпущены. Правителя, выпустившего их, обычно легко установить, хотя иногда и возникают сомнения, особенно в случае варварских копий, да и монетный двор нередко бывает указан. Основная сложность связана с определением даты выпуска западноевропейских монет. Арабские, к счастью, обычно сообщают дату своей чеканки по хиджре, а за начальную точку в этой системе летосчисления принимается дата ухода Мухаммеда из Мекки в Медину, что, по христианским подсчетам, произошло в 622 г.; но серебряные деньги из Западной Европы не дают столь четкий ответ. Очень долгое время эти христианские монеты можно было датировать лишь приблизительно, по времени правления того, кто их чеканил. Например, позднейшие английские образцы из Гандарве принадлежат Эдуарду Исповеднику, а, следовательно, должны относиться к 1042–1065 гг. К счастью для исследователя эпохи викингов, проведенная за последнее время работа перевернула наши познания об английской денежной системе, и теперь появилась возможность датировать многие из этих монет гораздо более узким временным интервалом. Фактически доказано, что в конце правления Эдгара, вероятно в 973 г., в Англии произвели важную реформу, и с этого момента через правильные промежутки времени, сначала в шесть лет, а затем в три года, стали выпускаться монеты нового образца, то есть с другим изображением[186]. Конечно, о существовании различных типов монет было известно уже давно; новым здесь является вывод о том, что они появлялись в четкой последовательности. Так, например, было показано, что монеты Эдуарда Исповедника с оттисками десяти типов выпускались через равные интервалы длиной примерно в три года. Эти регулярные смены изображения не означают, что ассортимент старых монет, имевших хождение, просто увеличивался за счет прибавления новых. Перемена была куда более радикальной; устаревшие деньги изымались из обращения и перечеканивались. Очевидно, что был и период, когда одновременно циркулировали и новые и старые монеты, но ясно, что основную часть времени, начиная с конца правления Эдгара, законным платежным средством в Англии являлись монеты только одного образца. Необходимым условием такой регулярной перечеканки было наличие большого количества монетных дворов, и сейчас доказано, что одним из важных итогов реформы Эдгара было то, что с этих пор лишь немногие части страны, вроде таких малонаселенных областей, как Фенз и Уилд, были удалены от ближайшего монетного двора более чем на пятнадцать миль[187].