Встреча в Кливленде - Дон Пендлтон

Грязный Тони умер, так и не выпустив «томпсона» из рук.

Мак Болан не стал «выяснять» у тех, кто уцелел, испытывают ли они чувство благодарности к нему. Он подхватил девушку и резким движением перебросил ее через поручни, после чего с удовольствием последовал за ней.

Одно утешало во всей этой истории: отныне Грязный Тони Морелло никогда уже не будет чокнутым. И никто его в этом не упрекнет.

Глава 19

Флотилия небольших портовых суденышек подобрала всех, кто остался в живых, а несколько пожарных катеров занимались тушением огня. Командование береговой охраны находилось рядом и руководило спасательными действиями.

Бен Логан, облаченный в рабочий комбинезон защитного цвета и с кольтом сорок пятого калибра в кобуре на боку, сидел на корточках возле низкого бортика своего сторожевого корабля и негромко беседовал с Маком Боланом, подплывшим на катере почти вплотную.

— Мне приятно видеть вас живым и невредимым, — отметил капитан, и глаза его тепло заблестели.

— Мне также, — ответил Болан, промакивая полотенцем мокрое лицо. — Наконец-то на вас опять служебная форма!

— Естественно. Имейте в виду: я сразу припустил за этой посудиной, когда обнаружил, что она дает деру. Кстати, после вашего ухода я много думал о своей жене. Вы правы: она настоящий борец.

Болан устало кивнул.

— Теперь, надеюсь, вам станет несколько попроще. Грязного Тони больше нет. Вы найдете его на корме «Кристины». Не знаю, где он прятал всю свою «клубничку», но на вашем месте я перетряхнул бы его корыто от носа до кормы, чем сослужил бы добрую службу некоторым достойным гражданам Кливленда. А затем устроил бы славный костер из того дерьма, которое сумел бы отыскать.

Логан улыбнулся:

— Вот — слова, достойные гражданина, пекущегося об интересах своего общества. К сожалению, сержант, я даже не могу как следует отблагодарить вас. Но должен предупредить, что гражданские власти уже прочесывают город и устанавливают заставы на дорогах, твердо решив отловить некоего бродягу. На вашем месте, я бы держался подальше от всех главных магистралей.

— Думаю, лучших слов благодарности я не слышал уже давным-давно, — признательно поклонился Болан.

Улыбка капитана стала еще шире.

— Вы читали когда-нибудь Джона Донна?

— Да. «Ни один человек не является островом».

— И уж тем более ни один человек не является целым континентом, сержант. Он только часть его. Постарайтесь это запомнить. И не высовывайтесь зря.

Болан усмехнулся.

— Вы тоже. Не взваливайте на начальство собственные проблемы. Несите этот груз в себе. В нашем мире слишком много спасителей, уже висящих на крестах.

— Оказывается, вы читаете и Ричарда Харриса.

— Да, когда есть время. Не судите других, капитан. Серьезно. Они разорвут вас на части.

— Вы замечательный человек. Как вы вообще оказались... — Капитан осекся и не стал продолжать. Вместо этого он просто сказал: — Держитесь.

Болан улыбнулся, взглянул на свою промокшую до нитки спутницу и тряхнул головой:

— А то как же!

— Вот видишь, я все еще жив, — заявил Болан Лео Таррину. — А ты, небось, начал сомневаться?

— Дело в том, что твое последнее сообщение и впрямь прозвучало как некое завещание.

— Ты ошибся, дружок. Сейчас у меня все в порядке. Правда, могут возникнуть трудности при выезде из города. Так что не исключено, придется на пару дней затаиться.

— Вместе с твоей хитрой картой, да? Ты, она и обман — сразу трое. Не многовато ли, сержант?

Голос Болана мгновенно посуровел:

— Что ж, я ждал этого. Выкладывай. Первое: видел ли Гарольд мое сообщение?

— Конечно. Где твоя малышка? Рядом с тобой?

— Лежит пластом на кровати. Кем бы она ни была, Лео, сейчас ее силы на исходе. Она пережила чудовищную ночь. Такое выдержит не всякий крепкий мужчина. Интуиция подсказывает мне: девчонке можно доверять. Опровергни, если сумеешь.

Тайный федеральный агент глухо вздохнул.

— Я не знаю, кто она, сержант. Это ты должен выяснить. Но я знаю, кем является ее дед.

— Ну, допустим.

— Еще раз повторяю: он и есть твой денежный мешок. А на подхвате у него целая бригада. Сейчас я тебе перечислю. Итак. Юджин Скофлан из «Кливленд Кооперейтив Консьюмер, инкорпорейтед». Майкл Д. О'Ши, председатель «Лейк Трейд Энтерпрайзес» и директор еще дюжины компаний. Затем — Обри Хиршбаум. Если нужно пояснять, чем он занимается, значит, ты никогда не читаешь «Форчун» и «Уолл-стрит джорнэл».

— Хиршбаум — тоже?

— По шею увяз. Гарольд хранит кучу старых подслушанных телефонных разговоров, из которых однозначно следует: старик Обри напрямую связан с западным синдикатом — то есть с еврейскими заправилами. Но этого мало. У Гарольда есть парочка записей совсем пикантного свойства. Их сделали полгода назад. И выясняется, что Хиршбаум находился в очень теплых, можно сказать, дружеских отношениях с Тони Морелло. Ты доволен?

— Безусловно. Кстати, Морелло час назад умер. Ты доволен?

— Действительно, кстати.

— И что же, Пейсман был связан со всеми этими людьми?

— Скофлан вот уже много лет является его главным вкладчиком, главным владельцем фондов и горячим защитником. Само собой, карьера Скофлана тоже выиграла от этой дружбы. У него потрясающее чутье: с того момента, как Пейсман возымел вес в различных комитетах, он всегда очень вовремя оказывается под рукой. А для финансового успеха, сам понимаешь, это первейшее условие — купить-продать ни днем раньше и ни днем позже.

— А О'Ши?

— Новичок в городе. Два года назад прибыл из Детройта. Притащил с собой всю свою штаб-квартиру. И по срокам точнехонько подгадал, чтобы иметь максимум выгод от щедрот законодательных органов. Он и Скофлан вскладчину купили изумительную яхту, на которой достопочтенный мистер Пейсман частенько совершает круизы. Жены всех троих — ближайшие подруги.

— А какую роль тут играет Хиршбаум?

— Он всего-навсего в самом начале определил Пейсмана к себе в офис. Это было еще в те времена, когда еврейские банды открыто хозяйничали в Огайо. А Хиршбаум, оказывается, владел Франклином Адамсом Пейсманом. Он и сейчас им владеет.

Болан тяжело вздохнул.

— Почему все это всплыло лишь теперь?

— Не задавай дурацких вопросов. Это же твоя дичь. И никто не разбирается в ней лучше тебя. В том-то и вся хитрость: нажать нужную кнопку в нужный момент. Понимаю, тебе не нравится эта банка с червями, но это твоя банка, дружище, и именно ты ее вскрыл.

— Иначе говоря, все напрямую связано с газом? Я угадал?

— Именно так. И Пейсман — главный денежный мешок. Благодаря чему остальные трое мертвой хваткой вцепились в промышленные топливные запасы не только Огайо, но и всего Северо-Востока. Прибавь сюда еще несколько имен из твоего списка «голубков» — и получишь абсолютную топливную монополию.

— А что думают в Вашингтоне? Они как-нибудь собираются реагировать?

— Реагировать! Самое большее, на что они сейчас способны, — это строить прогнозы. А прогнозы таковы: уже в скором будущем господа монополисты постараются утаить запасы топлива. И тогда, как следствие, моментально накроется вся промышленность от Мичигана до Мэна. Это будет их первый шаг.

— Что-то мне не верится. Разве такое можно сделать?

— Возьмут, да и сделают! Объявят о дефиците, о полном отсутствии запасов топлива — вообще могут заявить, что им в голову взбредет. Ты давно видел федеральную энергетическую программу? Вот то-то и оно. Она не существует! Никто не знает, какова на самом деле энергетическая ситуация в стране. Эти умники могут заткнуть все скважины и перекрыть линии передачи, а потом заявить: что ж, господа, нет у нас газа, очень сожалеем. И никто не посмеет возразить.

— Да, нечто подобное я и предвидел, — пробормотал Болан. — Ты меня убедил. Но, полагаю, дальнейшие их шаги уже непредсказуемы.

— Отчего же? Все предельно очевидно. Цены подскочат, и это разорит кучу компаний. И тогда наши умники почти задаром приберут их к рукам. Они добьются абсолютного контроля над общенациональной экономикой и — что вполне естественно — над экономикой большей части свободного мира. Но с этого момента он уже не будет свободным.

— Это действительно возможно?

— А ты думал! Особенно, если зима выдастся суровой. Им нужно всего лишь держать палец на кнопке. Постоянно. Правительство потерпит крах. А у нас даже нет механизмов, способных на законной основе предотвратить катастрофу. Судебные же разбирательства отнимут годы и годы. Поэтому остается молить Господа, чтобы он послал нам теплую зиму!

— Это не мафия, Лео.

— Деловые люди, скажем так. Хиршбаума, как и остальных, попросту невозможно подловить. Он даже пистолета с собой не носит.

— Пистолет за них носил Морелло.

— Правильно. Так они и работали.

— О'кей, — сказал Болан. — Теперь зато мы вправе предъявить обвинение в убийстве и Пейсману, и Скофлану, и О'Ши, и Хиршбауму. Ведь наниматели столь же виновны, как и исполнители. Разве не так?