Хогвартс. Альтернативная история. - Amargo

"Мистер Ди, — начиналось письмо, — я был чрезвычайно впечатлен тем подарком, что прислал мне Трент. У вас безусловный талант художника, и я не сомневаюсь, что, реши вы связать свою жизнь с искусством, вас ожидает большое будущее. У меня есть деловое предложение. Возможно, Трент рассказывал, что я коллекционер, в том числе и предметов искусства. Также у меня есть множество знакомых, которые могли бы быть заинтересованы в приобретении ваших работ. Я буду благодарен, если вы пришлете мне несколько своих рисунков — не обязательно подобной тематики, а тех, что сами сочтете интересными. Возможно, я или кто-нибудь другой приобретем их за достойную цену. В любом случае, даже если это предложение покажется вам неинтересным, напишите мне ответ и отправьте с Летой.

Деньги, что я вам прислал, не плата за подарок. Считайте это меценатством, вкладом в ваше будущее творчество. Я, как и многие коллекционеры, заинтересован в том, чтобы магический мир прирастал талантами. Не воспринимайте это как аванс и не считайте себя обязанным высылать мне свои работы, если вы того не хотите.

С уважением, Клайв Пирс".

Я протянул письмо Пирсу:

— Прочти-ка.

Пока Пирс читал, я высыпал из мешочка деньги и начал их подсчитывать.

— Ничего себе! — восторженно произнес Флетчер. — Сто галеонов! Это же целое состояние!

Я не знал, много это или мало, но огромных размеров золотые произвели на меня некоторое впечатление.

— И что на это можно купить? — спросил я.

— Сто галеонов — это неплохие деньги. Хотя, конечно, не состояние, — сказал Нотт со знанием дела. Я подумал, хватит ли их на новые ботинки, но спрашивать не стал. Пирс, наконец, дочитал письмо и положил его на кровать.

— Ну поздравляю, — сказал он. — Начинаешь карьеру.

— Какую карьеру? — поинтересовался Флетчер.

Я посмотрел на Пирса. Тот поднял брови:

— Это ваши дела, я тут не при чем.

— Его отец хочет купить у меня рисунки, — сказал я.

— Ничего себе, — протянул Нотт. — Пошли ему Хагрида у бочки, он у тебя хорошо получился. Особенно эта дрянь, которая у него с руки стекает.

— Фестралова вкуснятина, — пробормотал я и взглянул на Пирса. — Слушай, ты должен помочь мне отобрать рисунки — я понятия не имею, что твоему отцу может быть интересно. К тому же, мертвых детей у меня больше нет.

— У тебя есть много чего другого, — ответил Пирс. — Но так уж и быть, помогу.

Остаток вечера мы провели, раскладывая рисунки на несколько куч. В одну клали рабочие наброски, которые не представляли никакого интереса, в другую — работы, которые, по моему мнению, были слишком банальны или недостаточно хороши с художественной точки зрения, а в третью — те, что я собирался послать Клайву Пирсу. Под конец в последней куче накопилось десятка три рисунков, включая портреты Снейпа, Дамблдора, Макгонагалл и Хагрида у бочки.

— Не посылай ему все, — посоветовал Пирс. — Пошли для начала пять. Может, самому ему не слишком интересно будет покупать Хагрида или Макгонагалл, но он водит знакомство с кучей народа, и многие живут не в Европе. Для них это будет экзотикой.

Следующим утром на уроке Биннса я написал ответное письмо, аккуратно свернул рисунки в трубочку, завернул их в простую бумагу, наложил водоотталкивающее заклятье — всю эту неделю дожди шли практически не переставая, — а после обеда мы вместе с Пирсом привязали посылку к Лете и отослали ее домой.

Единственным местом, где палочка Левиафана вела себя нормально, был тренировочный зал. Я не прекращал своих занятий, но моя голова полнилась мыслями о том, что же происходит во мне и в Хогвартсе. Мне казалось, что все это может быть как-то связано, но не понимал, как. Тем временем я закончил изучать движения руки для заклинания огненной плети — наступило время осваивать его на практике.

В один из вечеров я уединился в зале, с трудом успокоил взбаламученное за день сознание и, убрав рюкзак и рабочие книги подальше в коридор, вышел на середину зала. Сосредоточившись, я поднял левую руку, произнес:

— Flamma Flagrum! — и резко выбросил кисть вперед.

Из кончика палочки вылетела тонкая огненная струя. Палочка мгновенно нагрелась, хотя в книге ничего не было сказано об этом эффекте. Ладони, в которой я держал палочку, стало горячо, но заклинание уже работало, и чтобы прекратить его, нужно было сделать два особых движения.

Плеть оказалась длиной не меньше четырех метров. Она вяло свисала с кончика палочки, свернувшись кольцами на ковре и прожигая его насквозь. В зале запахло паленой шерстью, а от едкого дыма, быстро поднимавшегося от ковра, защипало глаза. Я проделал нужные движения, и плеть исчезла.

Разогнав дым и убрав с пола ковер, я повторил упражнение. На этот раз палочка грелась меньше, а плеть вела себя более активно. Она не слишком меня слушалась, но и не бесилась, об опасности чего неоднократно предупреждал анонимный автор учебника, указывая на неподчинение плети как на основную причину отсечения конечностей у неопытных колдунов. Под конец часа я умудрился срезать со стены несколько фрагментов темной обивки, которые теперь медленно тлели на каменном полу. В следующий раз, подумал я, все эти горючие материалы со стен надо будет убрать.

Тем временем приближался очередной квиддичный матч. Гриффиндор играл против Слизерина, и Пирс снова начинал злиться на Малфоя, который коварным способом лишил его места в команде.

— Вот увидите, Малфой облажается, — говорил он, не особо скрывая своего удовольствия, — и мы снова продуем.

— Ты действительно хочешь, чтобы мы проиграли? — расстроено спросил Флетчер, когда мы спускались в подземелье на урок зельеварения.

— Теперь уже не знаю, — сказал Пирс, злорадно улыбаясь. — Может, и хочу.

В отличие от Флитвика и Макгонагалл, Снейп не составлял для меня никаких особых расписаний, вместо этого заставляя варить на уроке по два зелья за раз. Таким образом я снова обгонял своих одноклассников, однако, не испытывал от этого особой радости. Если у меня что-то не получалось, Снейп приглашал меня в лабораторию по субботам, лишая возможности сходить к Хагриду, отдохнуть от бесконечной учебы и спокойно порисовать.

Однажды он едва ли не слово в слово повторил замечание Макгонагалл, которое она сделала мне в прошлом учебном году.

— Что толку от того, что вы следуете букве учебника, — сказал он мне на одном из занятий, глядя, как я переливаю только что сваренное зелье ускоренного роста во флакон, на который предварительно наложил заклятье инертности, чтобы тот не вступил в реакцию с раствором. — Все, что я вижу в вашем исполнении, это примитивная механика, повторение уже сделанного. Учитесь мыслить самостоятельно. Рецепт, приведенный в книге, не обязательно является лучшим вариантом приготовления. Зелье, которое вы сейчас сварили, можно сделать иначе.

— Как? — спросил я и тут же понял, что совершил ошибку — Снейп слегка улыбнулся и произнес:

— А вот об этом вы расскажете мне в субботу.

Малфой хихикнул:

— Бедняга Ди снова лишится общества своего волосатого дружка…

— Заткнись, Малфой, — процедил я сквозь зубы. Последнее время этот блондин бесил меня все сильнее.

— Не указывай мне, что делать! — Малфой повернулся ко мне и выставил вперед палочку.

— Чтобы оторвать тебе башку, мне даже палочка не понадобится! — угрожающе произнес я, не двигаясь с места, и словно в ответ на возникшую злость палочка Левиафана начала распространять по моему телу волны энергии.

— Да неужели! — Малфой поводил палочкой из стороны в сторону. — А ну попробуй!

Я следил за движениями его руки, чтобы вовремя убраться с пути заклинания. Свое оружие вынимать не хотелось — агрессии, которая с недавних пор поселилась во мне, было не место в переполненной лаборатории.

— Прекратить, — Снейп, наконец, обратил на нас внимание. — Драко, уберите палочку.

Малфой нехотя послушался. Я покосился на внимательно следивших за нами гриффиндорцев и вернулся к работе. До субботы оставался всего один день. Как можно было придумать другой состав зелья за столь краткий отрезок времени, я себе не представлял.

Весь вечер я бился над выведением альтернативной формулы состава, пока названия растений и грибов не перепутались у меня в голове до такой степени, что я перестал отличать наперстянку от лютика. Отложив учебники в сторону, я подошел к картотеке, решительно положил руку на один из ящиков и подумал: "Северус Снейп". Картотека немного пошуршала и умолкла. Я заглянул в ящик. Там оказалось всего две карточки, и обе они указывали на номера "Ежедневного Пророка" тринадцатилетней давности.

Матч "Слизерин — Гриффиндор" закончился тем, что мы продули, как и предсказывал Пирс, а профессор Локхарт лишил поймавшего снитч Поттера всех костей на руке. Услышав об этом от Флетчера, я сделал себе пометку не забыть поискать это заклинание в справочнике.