Ловушка - Харлан Кобен

Уэнди стала делать заметки, просматривать блоги, читать твиты, форумы, сообщения в «Майспейсе» и «Фейсбуке».

Безумная выходила история.

Пятеро первокурсников-соседей по общежитию в Принстоне — все как один. О Кельвине Тилфере на минуту можно забыть. Но жизни остальных — финансового консультанта, политика, соцработника, а теперь еще и медика — загублены скандалом за последний год.

Невероятнейшее совпадение.

ГЛАВА 18

Тем самым «одним телефонным звонком» Эд Грейсон разбудил своего адвоката Эстер Кримстайн и рассказал об аресте.

— В другой раз я сказала бы, что это полная ерунда и отправила бы вместо себя кого-нибудь из молодняка, — заметила она.

— Но?

— Но мне не нравится то, как быстро все произошло.

— Мне тоже.

— Только промыла Уокеру мозги, а он таки тебя арестовал. С чего бы? — Эстер замолчала. — Я что, хватку теряю?

— Вряд ли.

— Выходит, появились новые улики.

— Сделали анализ крови?

— Этого бы не хватило. — Помешкав, она спросила: — Уверен, что они не могли найти чего-то более… м-м… обличительного?

— Никак не могли.

— Точно?

— Абсолютно.

— Ладно. Что делать — знаешь: молчать. Вызову водителя. Только поздно уже — буду не раньше чем через час.

— Тут еще одна штука…

— Какая?

— Я не в сассекском отделении, как в прошлый раз, а в Ньюарке. Округ Эссекс, другая юрисдикция.

— А почему — известно?

— Понятия не имею.

— Ладно. Держи оборону. Одеваюсь и еду. Теперь я им покажу класс. Порву этих придурков!

Сорок пять минут спустя она сидела возле Эда Грейсона в маленькой комнате для допросов со столом, прикрученным к полу из жаропрочного ламината. Ждали. Ждали долго. Эстер закипала.

Наконец вошел одетый в форму шериф Уокер, а с ним пузатый человек лет шестидесяти в словно специально измятом пиджаке бурого цвета.

— Извините, что заставили ждать, — сказал Уокер и облокотился о дальнюю стену. Второй сел за стол напротив Грейсона.

Эстер, не переставая мерить шагами комнату, объявила:

— Мы уходим.

Уокер сделал ей ручкой:

— Пока-пока, советник. Будем скучать. Ах да, ваш клиент остается. Он арестован, его допросят и задержат. Уже поздно — утром, наверное, первым делом рассмотрим вопрос о залоге, но вы не волнуйтесь — у нас тут уютные камеры.

Эстер и ухом не повела.

— Шериф, у вас ведь выборная должность?

— Да.

— А теперь представьте: я бросаю все силы на то, чтобы вашу задницу выкинули с работы. Вам понравится? Арестовать человека, чей сын — жертва мерзкого…

Тут заговорил сидевший напротив:

— Давайте пока отложим угрозы. Делайте что угодно, мисс Кримстайн, — мне без разницы. У нас есть вопросы. Либо вы на них ответите, либо ваш клиент крепко тут увязнет. Ясно?

Эстер прищурилась:

— А вы?..

— Фрэнк Тремонт, следователь округа Эссекс. И если вы ненадолго прекратите спектакль, узнаете, ради чего приехали.

Эстер уже изготовилась к атаке, но передумала.

— Ладно, начальничек, выкладывай.

Уокер кивнул и звонко бросил на стол папку.

— Анализ крови.

— И?..

— Как вам известно, ее обнаружили в машине вашего клиента.

— Известно с ваших слов.

— Она полностью совпадает с кровью жертвы, Дэна Мерсера.

Эстер изобразила широкий зевок. Шериф продолжил:

— Может, объясните?

— А вдруг они ехали вместе? А вдруг у Дэна Мерсера кровь носом пошла?

Уокер скрестил руки на груди.

— Ничего лучше придумать не в состоянии?

— Что вы, шериф, еще как в состоянии. — Эстер захлопала глазками и проговорила голоском наивной девочки: — Разрешите пару допущений?

— Предпочел бы факты.

— Прости, дорогуша, но уж как умею.

— Ладно, давайте.

— Вот, с позволения, первое: у вас есть свидетель предполагаемого убийства Дэна Мерсера, верно?

— Верно.

— Допустим, я ознакомилась с заявлением этой самой тележурналистки Уэнди Тайнс.

— Невозможно, — сказал Уокер. — И заявление, и личность свидетеля засекречены.

— Ух ты, ух ты, оплошала. Допустим, заявление, допустим, тележурналистки. Позволите продолжать?

— Слушаем, — разрешил Фрэнк Тремонт.

— Замечательно. Согласно ее предполагаемым словам, при встрече с Дэном Мерсером — еще до стрельбы — было очевидно, что его недавно избили.

Все молчали.

— Скажите хоть слово. Кивните кто-нибудь.

— Считайте, мы оба кивнули, — ответил Фрэнк.

— Хорошо. Теперь опять-таки предположим, что за несколько дней до этого Дэн Мерсер встретил отца одной из жертв. Допустим, произошла драка. Допустим, до крови. И допустим, пара капель попала в машину. — Она замерла, развела руки и вопросительно подняла бровь.

Уокер посмотрел на Тремонта.

Тот сказал:

— Ну-ну.

— Что «ну-ну»?

Он натянуто улыбнулся:

— Если допустить драку, то у вашего клиента, очевидно, появляется мотив, разве нет?

— Простите, как уж вас зовут?

— Фрэнк Тремонт, следователь округа Эссекс.

— Вы недавно на этой работе?

Теперь он развел руками:

— А похоже?

— Нет, Фрэнк. Похоже, что вы уже лет сто делаете неверные выводы, но вот этот, о мотиве, — им какой-нибудь коп-салага, страдающий от асфиксии, может, и убедил бы больного на всю голову ассистента адвоката. Во-первых, заметьте: возмездия обычно требует тот, кто проиграл, верно?

— Как правило.

— А теперь, — жестом ведущей телевикторины Эстер показала на Эда, — посмотрите на этого пышущего здоровьем богатыря, которого я зову своим клиентом. Видите вы на нем синяки или ссадины? Нет. Случись физическое выяснение отношений, он бы победил, вам так не кажется?

— Это ничего не доказывает.

— Поверьте, Фрэнк, в спор о доказательствах вам со мной лучше не лезть. В любом случае проиграл, победил — не важно. Найти мотив — какая свежая и толковая мысль! Вы мало знакомы с делом, поэтому позвольте помочь: Дэн Мерсер фотографировал восьмилетнего сына моего клиента — голого. Вот он, мотив, понимаете? Над вашим ребенком надругались — чем не повод желать мести? Вы запишите. Опытный следователь должен знать такие вещи.

Фрэнк недовольно проворчал:

— Не в этом дело.

— К сожалению, именно в этом. Думаете, результаты анализа крови — огромный прорыв; настолько им впечатлены, что тащите нас сюда среди ночи. Так вот: ваша якобы улика — я уж молчу о том, как разгромлю и работу криминалистов, и обращение с моим клиентом (у Уокера есть запись нашего первого рандеву), — ноль без палочки, и найти ей объяснение очень просто. — Она взглянула на шерифа: — Неужели вы действительно думаете, что этот тупейший анализ крови — повод незаконно арестовать моего клиента за убийство?

— Не за убийство, — сказал Тремонт.

Эстер запнулась.

— Нет?

— Нет, не за убийство. Я бы сказал, за последующее соучастие.

Она посмотрела на Эда Грейсона — тот пожал плечами, — потом снова на Тремонта.

— Будем считать, я ахнула и тут же спросила: что за «последующее соучастие»?

— Мы обыскали номер Дэна Мерсера в мотеле и нашли… — Фрэнк передал по столу фотографию восемь на десять: розовый айфон.

Эстер изучила снимок, показала Эду, положив тому руку на плечо, будто предупреждая: «Никак не реагируй». Она молчала (Грейсон тоже), понимая кое-какие главные принципы: есть время идти в бой, а есть время выжидать. У адвоката Кримстайн имелась привычка (кто бы мог подумать) постоянно напирать, говорить слишком много, но теперь от нее хотели ответных действий, не важно каких, и она решила: «Не дождутся, я их пересижу».

Прошла минута, прежде чем Фрэнк Тремонт сказал:

— Телефон нашли под кроватью Мерсера в номере мотеля в Ньюарке — это неподалеку отсюда.

Эстер и Эд по-прежнему молчали.

— Он принадлежит пропавшей девушке по имени Хейли Макуэйд.

Грейсон, бывший пристав, человек, казалось бы, с выдержкой, охнул. Эстер увидела, как лицо Грейсона побледнело, будто кто-то выбил затычку и разом спустил всю кровь, снова сжала его руку, пытаясь привести в чувство, и попробовала выиграть время:

— Неужели вы думаете, что мой клиент…

— Знаете, что я думаю? — Голос Тремонта зазвучал грозно. — Ваш клиент убил Дэна Мерсера, поскольку Мерсер ушел от наказания за то, что сделал с его сыном. Думаю, ваш клиент решил сам творить правосудие, и в каком-то смысле мне это понятно. Случись такое с моим ребенком, я бы тоже устроил охоту (говорю как на духу), а потом нанял бы лучшего адвоката, потому что жертва настолько не вызывает сочувствия, что застрели его на глазах у целого стадиона — никто тебя не осудит. — Тремонт посмотрел на Эстер — та молчала, сложив руки на груди. — Но в том-то и проблема: когда берешь правосудие в свои руки, неизвестно, к чему это приведет. В итоге — ах да, мы же только допускаем, верно? — ваш клиент убил единственного человека, который мог рассказать, что случилось с семнадцатилетней девушкой.