Око за око - Санин Евгений
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В Египет с египетским стеклом и папирусом? — усмехнулся триерарх. — Идем лучше ко мне отпробуем вина из твоей амфоры!
— Пить вино? — вскричал Эвбулид. — Сейчас? Когда решается моя судьба?!
— Ну, смотри... Лично я в такую погоду предпочитаю общаться с Дионисом или Морфеем. А еще лучше — с обоими вместе!
Шумно зевая, триерарх направился к себе в каюту. С темного, задернутого неподвижными тучами неба посыпал дождь, сначала робко, а потом — все сильнее, сильнее. Удары бича стали звонкими.
Гребцы, выбившись из сил, не обращали больше внимания ни на келевста, ни на звуки флейты, ни на дождь. Они затянули бесконечную и унылую, как эта ночь, тягостную, как их жизнь, песню:
— Раз, два, три... Греби-греби... Три, четыре... По морю... по морю... Пять, шесть, семь... Греби-греби... Восемь, девять... По морю... по морю... — И снова, так как многие не знали счета после десяти: — Раз, два, три... Греби-греби... Три, четыре... По морю... по морю...
Прошел час. Миновал второй. Протянулся третий.
Дождь устал и затих. Сквозь тучи заблестела тонкая полоска новорожденного месяца. Слабее стал плеск за бортом при каждом погружении весел в воду.
Наконец, выдохлась и ночь. Тучи на востоке зарозовели, словно там бушевал пожар.
Только теперь Эвбулид почувствовал, как он устал и продрог. Он вспомнил о приглашении триерарха и решил, что теперь самое время согреться кружкой вина. Обвел потерянными глазами палубу с храпящими гребцами — некоторые из них уснули прямо в той позе, в которой их застало разрешение келевста сушить весла. Другие спали, прислонившись плечами друг к другу. Келевст с флейтистом, вяло переругиваясь, играли под капитанским помостом в орлянку.
— Голова! — сообщал келевст, показывая на монету, упавшую головой Меркурия кверху и равнодушно зажимая в кулак медный римский асс.
— Корабль! — зевая, склонялся над новой монетой флейтист.
— Какой же это корабль? Голова!
— Корабль! Вот его нос, вот гребцы, весла...
— Стерто все — ничего не понять... В скольких уже городах побывал этот асс? Ну ладно, бросай дальше!
— Опять корабль!
— А это уже мое — голова...
Понаблюдав безо всякого интереса за игрой, Эвбулид вздохнул и шагнул к каюте триерарха. И в то же мгновение застыл, услышав крик марсового:
— Корабль!
Роняя монеты, келевст с флейтистом вскочили и уставились на море. Разрезая звонким голосом тонкую утреннюю тишь, марсовый подтвердил то, во что уже отчаялся верить Эвбулид:
— Вижу корабль!
— Корабль?! — Сердце Эвбулида зашлось от радости. Он подбежал к мачте, поднял сияющее лицо и заторопил матроса:— Ну, говори же, где он, где? Даю тебе пять драхм! Только скажи: это «Деметра», да, «Деметра»?!
Марсового, однако, почему-то не обрадовала щедрая награда. Не отвечая, он принялся выгибать шею, вглядываясь в морскую даль.
Мачту быстро обступили сбежавшиеся на крик матросы.
— Эй, ты! — не выдержал келевст. — Слышишь, о чем спрашивает тебя господин?
Матрос, перегнувшись через перила площадки, снова не ответил. Он продолжал изучать горизонт. Лицо его беспрестанно меняло выражение.
— Ну, трезубец Посейдона тебе в глотку! — загремел голос подошедшего триерарха. — Говори: быстро уходит от нас «Деметра»?
— Это не «Деметра», капитан! — вдруг завопил матрос, окончательно разглядев корабль. — Это военная пентера!1 И она не уходит, а идет прямо на нас! Пираты, капитан! Это — пираты!!
— Пираты? — переспросил триерарх, туго соображая с похмелья.
Лицо его неожиданно побледнело, в глазах мелькнул ужас, он нерешительно переступил с ноги на ногу.
Но только миг длилась эта растерянность триерарха. Тот, кто смотрел в это время на море, даже не заметил ее.
Брови капитана сдвинулись к переносице, плечи напряглись, руки налились силой. Властным голосом он закричал насмерть перепуганному рулевому:
— Разворачивай триеру! Назад! Живо! Живо!!! Всем по местам!!!
Очнувшийся келевст подтолкнул флейтиста к капитанскому помосту, выхватил из-за пояса длинный бич и побежал между лавками гребцов, отпуская направо и налево свистящие удары.
Запищала флейта. Ее тут же заглушили ритмичные всплески воды и вскрики рабов.
Флейтист отложил бесполезную флейту и принялся задавать темп гребли ударами колотушкой в тамбурин.
Низкие тревожные звуки поплыли над морем.
Триера медленно развернулась и, набирая ход, пошла в направлении спасительных Афин.
— Лентяи! Боитесь набить мозоли на руках? — ревел келевст на испуганно втягивающих головы в плечи рабов. — Так заработаете у меня кровяные мозоли на спинах! Вот тебе за то, что держишь весло, как писец свой стиль! — воскликнул он, пробегая вперед.
Сыромятный бич с оттяжкой полоснул худощавого раба, надрывая кожу от плеча до самой поясницы. Эвбулид увидел, как кровь мелкими брызгами усеяла спину несчастного.
— Давно пора забыть, что ты поэт! — пригрозил келевст застонавшему гребцу и подскочил к следующей скамье, ударяя другого раба: — А это тебе за то, что гребешь, словно метешь улицу веником!
— Еще быстрее! Еще!!! — прокричал триерарх келевсту и показал рукой на побелевшее небо на востоке и белые барашки на мелких волнах: — Через полчаса-час будет шторм!
Келевст понимающе кивнул и стал подгонять гребцов пинками и ударами кулака с зажатой в нем плетью.
— Еще несколько минут — и можно будет поднимать паруса! — рассуждал сам с собой триерарх. — Тогда уже мы будем иметь преимущество перед этой набитой гребцами пентерой!
Он кинул полный отчаяния взгляд на море и снова заторопил келевста:
— А ну еще наддай им! Они же у тебя спят!
Келевст с готовностью бросился выполнять распоряжение, через полминуты его бич уже ходил по спинам гребцов во втором, среднем ряду.
Эвбулид тоже посмотрел на море и увидел заметный уже с палубы пиратский корабль. Он рос буквально на глазах.
На скамьях гребцов послышался шум.
Эвбулид с трудом оторвал глаза от моря. То, что увидел он на ближней к нему скамье второго яруса, заставило его позабыть о пентере.
Один из гребцов лежал на боку, выпустив из рук весло. Подскочивший к нему келевст бил его, изрыгая проклятья, но раб не шевелился. Тогда келевст запрокинул его на спину и наклонился над ним.
— Один готов! — разогнувшись, сообщил он триерарху и замахал бичом на остальных: — А вы чего уставились? Работать! Работать!!
— Сам и работай! — проворчал кто-то из гребцов.
— Что? — завертел головой келевст.
— То, что слышал! Работай, если не хочешь сам стать рабом! — послышалось с нижнего ряда, и Эвбулид заметил, что это выкрикнул худощавый раб с окровавленной спиной.
— Что-о?! — взревел келевст, бросаясь вниз.
— Работай-работай! — крикнули уже сверху. — Нам-то все равно, а вот ты помахай веслом!
— Только не держи его, как писец стиль!
— И не как веник!
Келевст, как затравленный зверь, кидался то в одну, то в другую сторону, но отовсюду слышались торжествующие крики и улюлюканье:
— Побегай, побегай! Недолго осталось!
— Посадят самого на цепь, как миленького!
— Отольются тебе тогда все наши муки!
— Нам все равно — что ты, что пираты!
—Может, пираты продадут еще нас в города или на пашни, где нет этих проклятых весел! — выкрикнул изуродованный келевстом раб. — Бросай их, ребята!
Один за другим гребцы стали бросать весла и, звеня цепями, вскакивать со своих мест. Келевст, отбросив ненужную больше плеть, схватился за меч и замахал им перед лицами обезумевших рабов.
Капитан с помощниками обнажив оружие, тоже побежали к скамьям.
Судно заметно теряло ход.
Небольшой отряд греческих воинов, нанятых триерархом для охраны груза, теснил гребцов на свои места длинными копьями.
Эвбулид оглянулся на море, и с ужасом увидел, что расстояние между пентерой и «Афродитой» сократилось вполовину.
— Триерарх! — крикнул он. — Они догоняют нас!
— А-аа, трезубец Посейдона всем в глотки! — проревел триерарх. — Руби их, коли, только чтоб скорей садились за весла!
И первым вонзил короткий испанский меч в грудь худощавого раба.
Гребец, сдавленно вскрикнув, повалился на свою цепь, царапая ее слабеющими пальцами.
Воины с невозмутимыми лицами пронзили копьями еще несколько рабов.
Смерть товарищей и вид крови отрезвили остальных. Рабы в испуге попятились, расселись по своим местам. Весла вразнобой погрузились в воду.
— А ну, кто еще ищет смерть? — зарычал на гребцов триерарх и, давая знак флейтисту снова бить в тамбурин, яростно замахал рукой: «И — раз! И — р-раз! И — р-р-раз!!»
Помощники триерарха и несколько воинов сбросили на палубу тела убитых, сами взялись за их весла.
«Афродита» снова стала набирать ход, но Эвбулид чувствовал, как что-то изменилось в ее прежнем ритмичном движении, когда, казалось, что она идет на одном дыхании.
Пентера без труда нагоняла обреченное судно. До нее оставалось чуть больше двух стадиев.1