Я (не) прощу тебя. Измена мужа (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна

– Я! Нет! Только я не понимаю, зачем это нужно знать посторонним людям? – возмущается девушка.

– А Ксения не посторонняя. Я, например, хочу, чтобы милая барышня знала, что, если ты возьмешься за ее дело, то сделаешь все, чтобы Игнат ответил перед ней и ее детьми по закону… Ты же хочешь наказать Игната? Вот тебе выпал прекрасный шанс!

– У нее нет детей от Игната, – злобно шипит Кристина и снова отсекается.

Глаза блестят, нижняя губа оттопырилась, подбородок упрямо выдвинут вперед, и только моментально побледневшая кожа от резкого оттока крови выдает девушку. Она снова сболтнула лишнее.

– Что?! – теперь уже мы с Аркадием переспрашиваем в один голос. – Откуда ты знаешь? – добавляю я одна.

– Ой, ну, да ладно, – скрестив руки на груди, фыркает девушка, откидывается на спинку кресла. – Вот из-за чего не люблю все эти секретики из прошлого. Срываешься и не можешь контролировать свои эмоции. А про детей мне Лена сказала.

Ленка?! Но зачем она это сделала? Давление подскакивает моментально. Я злюсь. Сильно. И, кажется, что, если сейчас не остановить пульсацию в висках, мозг взорвется. Я взорвусь. Сдавив пальцами лоб. Закрываю глаза. Делаю несколько рваных глотков воздуха.

– Эй! Ксения?! Эй! – внезапно ледяные ладони обнимают мое лицо. – Ксения! – сквозь вату в ушах слышу настойчивый, но искаженный голос Кристины.

Перехватываю ее за запястья. Открываю глаза. Ее лицо словно в тумане. Мне требуется несколько секунд для того, чтобы сфокусировать взгляд.

– Что ты делаешь? – пересохшими губами шепчу.

– Слава Богу! Аркаша! Все! Пришла в себя!

Громогласно звучит ее голос над моей головой. Морщусь от оглушающего звука.

– Ну, ты и напугала нас, – девушка отпускает меня, отступая садится на место. – Слушай, Ксюш. Давай так. Поговорим без предвзятости ко мне. Я не люблю вспоминать прошлое. Надеюсь, ты теперь понимаешь, почему. Лену тоже не ругай. Она мне все рассказала еще в тот день, когда мы с тобой встретились впервые. Ну, я не вижу в этом какой-то сенсационной новости, если честно. Ну, не его дети и что? Никто тебя за это в тюрьму не посадит…

– Отец Киры – Игнат. И я это докажу, чего бы мне это не стоило. И если, как ты утверждаешь, Лена тебе все рассказала, разве она не упомянула о том, что все тесты – фальшивка. Я не изменяла Игнату. Никогда.

– Ксения, ну, такими громкими заявлениями о фальсификации тестов ты особо не распространяйся. Сначала предоставь доказательства, а то знаешь, за клевету можно нехилый штраф словить.

– А мне нечего бояться. Я точно знаю, что все ДНК-тесты, которые мне показывал Игнат – они все врут, – распаляюсь не на шутку. Кожа горит огнем. Кровь снова закипает в венах.

– У вас дискуссия? – появление Аркадия так внезапно, что я невольно вздрагиваю, когда вижу его.

В одной руке мужчина держит три бокала, в другой – бутылку вина.

– Девушки, давайте будем жить дружно, а?

Ловко все расставляет, затем, не медля ни минуты, откупоривает бутылку.

– Нет. Я не пью, – подняла руку и даже попыталась встать, но Аркадий меня остановил, мгновенно оказавшись рядом.

– Я помню, – хмыкнул мужчина и достал из кармана пиджака бутылочку с соком.

За столом на какой-то миг образовалась полная тишина. Я смотрю то на Аркадия, то на сок в его руках, а боковым зрением улавливаю каждое мимическое движение мышц на лице Кристины. И она явно не в восторге от того, как внимателен ко мне Аркадий. Ее глаза горят так, что их жар ощущаю на себе почти физически. Неужели ревнует?!

– Спасибо, – сглатывая сухость во рту, протягиваю руку, чтобы забрать сок.

– Обижаешь, Ксюш. Я поухаживаю, – растягивает губы в игривой ухмылке, флиртует так откровенно, что я совсем теряюсь.

– Аркаш, ты нам мешаешь, – словно железный занавес, опускается между нами металлический голос Кристины.

Аркадий еще несколько секунд гипнотизирует меня взглядом, а потом вдруг резко встает и, подхватив мою ладонь, тянет за собой, вынуждая встать следом.

– Что… что происходит? Аркадий Романович?

– Аркаша, да что с тобой? – раздраженно цедит сквозь зубы девушка.

– Кристин, закажи себе к вину фруктов или, что хочешь. За счет заведения. Хорошо. Я тут кое-что вспомнил. Ксюш, пойдем.

– Да, чтоб тебя! Аркаш, что происходит? Ты можешь объяснить?

– Потом, Крис. Извини. Правда, срочно нужно. Я тебе позже наберу. Извини.

По тому, как искренне мужчина просит прощение, я начинаю волноваться с каждой секундой все больше и больше.

Аркадий подталкивает меня к выходу.

– Но мы только начали с Ксенией обсуждать…

– Потом, Крис. Все потом.

Аркадий настойчиво тянет меня к выходу.

– Аркадий Романович, вы меня пугаете. Что случилось? – дрожащим голосом требую у мужчины ответа.

– Илюш, девушку за моим столиком обслужи и все запишешь на мой счет. Договорились? – Аркадий лишь на миг задерживается у барной стойки для того, чтобы переброситься парой слов с барменом.

– Да, шеф. Без проблем, – звучит в ответ.

У меня в душе поднимается паника. Я предпринимаю усилия, чтобы задержаться, высвободиться из цепких рук, но Аркадий блокирует все мои попытки еще в зачатке.

– Аркадий Романович, если вы сейчас же не отпустите меня, я закричу, – иду на крайние меры. – Громко.

– Ксюш, у тебя один зрачок не реагирует на свет, – слишком серьезно отвечает мужчина.

– Что за бред, Аркадий Романович? Я, конечно, далека от медицины, но подобного еще не слышала ни разу.

Подвергаю критике слова мужчины. Он явно издевается надо мной?! И мне это уже осточертело.

Передергиваю плечами в попытке сбросить с себя руки мужчины. Но все бесполезно.

Мы слишком быстро оказываемся у выхода. Но перед тем, как сделать последний шаг, Аркадий подводит меня к большому зеркалу. Боже! Зачем он это сделал? Я тут же залилась краской и мне стало неловко от того, насколько жалкой и ничтожной я смотрюсь на его фоне.

– Что вы от меня хотите? Я не понимаю? – обращаюсь к мужчине, пропитанным жалостливыми нотками голосом.

Аркадий вплотную двигает нас к зеркалу:

– Ксюш, на глаза посмотри, – нетерпеливо указывает мужчина.

Это была последняя капля, которая переполнила чашу моего благоразумия, потому что стоило мне увидеть в своем отражении то, про что говорил мужчина, моя нервная система не выдержала. Слезы ручьями полились по щекам.

– Боже мой? Что это?

Аркадий меня не обманул. Я со страхом смотрела в свое отражение, где один зрачок был сильно расширен, практически полностью закрывая радужку, в то время как размер второго был чуть больше маленькой бусины.

– Ксюша, – Аркадий повернул меня к себе, обнял за плечи, второй рукой приподнял подбородок, заглянул в глаза. – Послушай. Мы сейчас быстро доедем до Семена, и он все исправит. Ты только не плачь. Пожалуйста.

Его пальцы скользят по моим щекам, стирая влажные дорожки.

– А вдруг это так и останется? Вдруг это какая-то неизлечимая болезнь?

От подобных мыслей, атакующих мой незащищенный мозг, мне становится дурно. Я уже почти вижу, каким недолгим остается мой путь. И как же болит душа оттого, что Кирочка моя остается одна без отца, без матери, а ребенок, он даже не успеет родиться…

Судорожный стон срывается с губ и я, уткнувшись в плечо Аркадия, разрыдалась в голос.

– Боже! – выдыхает мужчина и…

Внезапно подхватив меня под спину и колени, поднимает на руки.

У меня перехватывает дыхание. Машинально обнимаю Аркадия за шею, срабатывает инстинкт самосохранения и в тот же миг мной овладевает сильное смущение. Рыдание застревает в горле. До сегодняшнего дня меня еще ни один мужчина, кроме мужа, не носил на руках. Волнение захлестнуло с головой. Волнение и стыд. Потому как до меня уже в последние секунды после того, как мы оказываемся на улице, доходит, что всю эту сцену наблюдали как минимум десяток человек. И не сложно теперь представить, сколько фото они сделали и сколько будет их гулять по сети.

И все бы ничего, если бы не одно «но»: их увидит Игнат, его родители, друзья.