Кот на грани - Ширли Мерфи

Вроде бы здание называлось «Дэвидсон Билдинг», но Кейт никогда не бывала в нем, а тем более на его задворках, и у нее не было никаких причин явиться сюда.

Она не имела обыкновения бродить в этой части городка. Здесь не было ничего примечательного, кроме старой миссии, куда они с Джимми водили своих друзей-туристов, но до миссии гораздо легче было добраться по шоссе № 1. Помимо этого, здесь располагалось еще несколько строений, совсем уже безобразных, в которых нашли себе место разнообразные мастерские, склады, химчистка и грузовая автобаза – спору нет, предприятия необходимые, но их лучше держать подальше от жилых кварталов. Чуть дальше находились автобусная остановка и железнодорожный вокзал. Кейт редко бывала в этих местах. Джимми первым сказал бы, что ей нечего делать в этой части городка.

«Я Кейт Осборн. Я жена Джимми Осборна. Джимми – менеджер и главный продавец в агентстве Бэкуайта. Мой муж – очень уважаемый человек в Молена-Пойнт, Он член городского совета, работает у Бэкуайта уже десять лет. Мы женаты девять лет и три недели. Мы живем в доме двадцать семь по улице Керкман, в семи кварталах отсюда, в желтом коттедже с двумя спальнями, который четыре года назад, во время спада на рынке недвижимости, обошелся Джимми в четыреста пятьдесят тысяч долларов, а сейчас стоил бы вдвое дороже. Мы покупаем одежду в универмаге „Лорд и Тейлор“. Наш дом прекрасно отделан и обставлен – именно о таком я и мечтала, а наши друзья – приличные люди с хорошим заработком, занимающие высокое положение в обществе».

Все, подумала она, кроме одного. Один был скорее для забавы, непутевый холостяк, совсем не похожий на молодых карьеристов их круга.

Поначалу Клайд был другом Джимми, но со временем больше сблизился с Кейт. Общаться с Клайдом ей было гораздо приятнее, чем с кем-либо из их привычного круга. И, странное дело, холостякая берлога Клайда казалась Кейт куда более уютной, чем ее собственный дом.

Она украшала дом ради Джимми и стремилась сделать все по-своему, потому и не стала нанимать декоратора. Кейт долго охотилась за идеально мягкими кожаными диванами сливочного цвета, за тканью ручной работы, чтобы обтянуть шезлонг Джимми, выписанный из-за границы. Она обошла множество галерей и выставочных залов, чтобы найти пять восточных ковров из коллекции Тиммермана для гостиной. Полированный столовый гарнитур от Баумана доставили прямо с фабрики. Обеденный сервиз «Каганофф», аккуратно вставленный в серванте из пеканового дерева, тоже был привезен от самого мастера.

Странно, Кейт легко могла представить светлые комнаты своего дома, но когда она пыталась вспомнить лицо Джимми, оно выходило смазанным и нечетким, словно незнакомым.

Ей очень нужен Джимми. Прямо сейчас, сию минуту. Нужен кто-то, кто ей поможет. Она дрожала, чувствуя себя еще более оторванной от мира, чем в те минуты, когда она порой просыпалась на рассвете, испуганная и растерянная, не понимая, где находится, словно была вовсе не в постели, не у себя дома. Но, конечно, ей это только снилось. Проснувшись, она отодвигалась от Джимми, боясь разбудить его, боясь, что он увидит ее такой – на грани помешательства.

Однажды Кейт проснулась перед рассветом и – похолодела от беспричинного страха. Ее напугал вкус крови во рту, такой едкий металлический привкус, словно она съела что-то чудовищно мерзкое. Тогда Кейт едва добежала до ванной – ее вырвало.

Единственным спасением от ночных кошмаров, как и от чувства несвободы, нередко ее посещавшего, были долгие прогулки за городом среди холмов, по крутым, продуваемым ветрами тропинкам. Там, созерцая море, небо и склоны, широкой эспланадой уходящие вниз, она могла немного расслабиться и забыться.

Там, наверху, она испытывала подлинное умиротворение, ничем не нарушаемый покой. Там она могла быть самой собой. А иногда во время этих прогулок Кейт захлестывала волна странного беспричинного восторга, и ей неудержимо хотелось бегать, прыгать, нестись неизвестно куда, лететь на крыльях ветра, она чувствовала себя свободной и живой, словно дикий первозданный зверь.

Кейт никогда не могла объяснить это Джимми. Дважды, когда она пыталась это сделать, муж приходил в ярость. Во второй раз он даже влепил ей пощечину, словно страшился ее радости, ее счастливых прогулок в одиночестве. Словно он больше всего боялся ее наслаждения свободой.

Может быть, она просто вышла на прогулку и случайно оказалась здесь, в этом проулке? Но с чего бы ей сюда приходить? Здесь не было ничего интересного или вдохновляющего. И почему она не помнит никаких подробностей?

Кейт нерешительно приблизилась к воротам, стараясь не наступать босыми ногами на мусор и битое стекло.

Холодными, неловкими пальцами она отодвинула засов и толкнула ворота.

Узкая улица была обсажена эвкалиптами, их запах и шелест листьев, ласкаемых морским бризом, подействовали на нее благотворно и успокаивающе.

Слева от нее, сразу за деревьями, возвышалась желто-коричневая оштукатуренная башня старой миссии. Уловив запах свежевыпеченного хлеба, Кейт обернулась и увидела выше по улице голубую крышу булочной Хоффмана. Да, она находилась в южной части городка, на Вэлли-стрит, в пяти кварталах от пляжа и в стороне, прямо противоположной ее дому.

Выйдя из переулка, Кейт занервничала: ей не хотелось попасться кому-нибудь на глаза такой растрепанной и грязной. Но, стремясь побыстрее попасть домой, она вскоре перешла на бег – наплевать, что скажут люди!

На углу Тарвер-стрит она едва не сбила с ног человека, выходившего из прачечной Муллена. Он остановился прямо перед Кейт, а когда она попыталась обогнуть его, загородил дорогу и схватил ее за руку. Кейт попыталась вырваться и позвать на помощь, но тут же поняла, что этот человек ей знаком. Он стоял, выжидательно глядя на нее, словно Кейт непременно должна была его узнать.

Ну да, это был Ли Уорк, она видела его в агентстве. Уорк поставлял им машины, многие из подержанных иномарок, продаваемых агентством, прошли через его руки.

Чего он от нее хочет? Кейт попятилась, но мужчина крепко держал ее за руку. Глаза Уорка напугали ее. Кейт хотела закричать, но не смогла выдавить ни звука. Не сумев высвободиться, она немного расслабилась, ожидая удобного момента, чтобы выскользнуть и сбежать.

На Уорке были рыжевато-коричневатая ветровка и рубашка из набивного ситца, тоже рыжевато-коричневая. Одежда вполне приличная, но из-за сутулости Уорка ветровка некрасиво морщила и висела как тряпка. Длинные жесткие волосы и густой слой тонального крема на лице придавали ему грязный, отталкивающий вид. Кейт застыла под взглядом его светло-карих глаз, маленьких и неприятных, лишенных даже толики человеческого тепла. Он по-прежнему молчал. Кейт чувствовала странный холод и не могла понять, что происходит. Уорк что-то неразборчиво зашептал – какие-то непонятные слова, возможно, на иностранном языке, а может быть, на его родном, валлийском. Кейт испугало это бормотание. Она попыталась высвободить руку и оттолкнуть Уорка, но он снова схватил ее. Тогда Кейт ударила его в лицо, вывернулась и побежала.