Драконов бастард - Илья Крымов

Кристалл выпорхнул из руки Тобиуса и мягко опустился в ладонь Гаспарды.

— Это щедрый дар, чар Тобиус, — проговорил он, не сводя глаз со сверкающих граней. — Очень щедрый. У нас складывается впечатление, что вы хотите купить себе посох. Хотя, конечно, ваши научные изыскания даже при беглом просмотре впечатляют.

— Если мои дары кажутся Академии излишними, я безо всякой обиды заберу их обратно.

Великий пиромант взглянул в лицо Тобиусу своими темно-красными, почти чайного цвета глазами, но серый волшебник не отвел взгляда.

— Не стоит. Итак?

— Мое первое заклинание…

— Первое? Оно у вас не одно?

— Оно у нас много, — пробормотал Тобиус, — не одно! Первое заклинание впаяно в артефакт для многоразового пользования.

Серый маг показал браслет на правой руке, выполненный в виде акульей челюсти, смыкающейся на запястье.

— Это Рвач! — Предплечье мага окутала паутина магических знаков, а на пальцах появились призрачные акульи челюсти, сотканные из желтоватого свечения. Нижняя челюсть крепилась к большому пальцу, а верхняя — к оставшимся четырем. — Предназначен для перекусывания и разрывания магических нитей. Фактически им можно перекусить любые чары продолжительного действия!

В доказательство своих слов Тобиус выбросил из ладони пучок магических нитей, неосязаемых для материального мира, а затем, орудуя акульей челюстью, как ножницами, за несколько «укусов» разрушил их.

— Интересно. Ваша задумка может пригодиться нашим коллегам, обезвреживающим старые магические ловушки времен Третьего Пламенного. Но для того, чтобы зваться магистром, этого маловато.

— Я бы не посмел отнимать ваше время только с этим. Для демонстрации второго заклинания понадобится противник. Желательно человек, который умеет держать себя в руках и не носит дорогой одежды.

Просьба вызвала некоторое недопонимание.

— Объясните.

— Лучше показывать на практике. Подойдет и голем, хотя не в полной мере.

Бородо Глиняные Ноги кивнул — и по его взмаху на арену вышел простейший истукан без каких-либо изысков, сотворенный из обожженной глины.

— Я поставил себе задачей создать заклинание, — Тобиус поднял жезл, — которое могло бы выводить из строя большое количество вражеской живой силы, не доводя до смертоубийства. Так я придумал Оголитель.

Пульсирующий зеленый луч с белой сердцевиной в мгновение ока оставил от голема одни только ноги. На вид то было Расщепление чистой воды, но вместо красного луча воплощенное в зеленом, и эффект оказался тот же — материя распалась в пыль.

— И чтобы было понятно, — Тобиус направил жезл в свою ладонь и выстрелил, — прошу следить!

Зеленый луч уперся в ладонь, но она не пострадала.

— Не вредит органике, никакой. Если направить Оголитель на вражеского солдата, он останется голышом на поле боя, без оружия и брони. Таким способом можно вывести из боя множество противников без лишнего кровопролития.

Волшебники стали тихо совещаться насчет увиденного.

— Чар Тобиус, — заговорил Гаспарда, — ваши стремления заслуживают всяческого одобрения. Как и ваши таланты. Вы создали любопытное заклинание, и, как мне кажется, вы потратили на это немало сил. Однако как боевой и военный маг с солидным опытом, я должен отметить, что этот Оголитель вы создавали из чувства эгоизма. Я думаю, что вы просто очень не любите убивать людей, и это радует. Милосердный волшебник — редкость в наши дни. Но эта ваша черта толкает вас на бессмысленные поступки. Расщепление, опасное для любой материи, гораздо эффективнее вашего Оголителя. Если враг применит, допустим, бестий, мясных големов или беспокойников, которым не нужно оружие или броня, ваш Оголитель станет бесполезен. К тому же, если применять Оголитель в бою, можно получить слишком много пленных. Пусть это звучит ужасно, но я не понаслышке знаю, какой тяжелой ношей могут быть вражеские пленники. Расщепление решает эту проблему. Если же вам самому понадобятся пленники, вы можете применить на конкретную территорию усыпляющие, оглушающие или болевые чары. Проверенные временем и многими волшебниками до вас. Вы видите свою ошибку, чар Тобиус?

— Вижу, — опустил голову серый волшебник, хотя внутри него кипел котел несогласия.

— Что же до заклинания Рвач, то волшебное сообщество на протяжении веков пользуется проверенными чарами Рассеивания или обратным чтением заклинаний. Улавливаете мою мысль?

— Не надо чинить то, что и так работает.

— Именно, чар Тобиус, именно так. Все еще слишком мало для оправдания нашего доверия. Желаете что-нибудь сказать?

— Желаю оправдаться, ваше могущество, вы совершенно правы относительно бестий, но мясные големы и беспокойники для меня не страшны.

— Любопытно. Прошу, продолжайте.

— Будучи неспособным овладевать приемами некромантии и эффективными заклинаниями против нежити, я всегда опасался столкнуться нос к носу с ходящими трупами. Вообще с трупами. Поэтому я изобрел новое заклинание. Принцип действия избирательный, как и у Оголителя, но целью является уничтожение мертвой материи. Если на поле боя смешаются живые и мертвецы, Солнечное Касание уничтожит мертвую силу противника. Заклинание придумано для боевых и защитных целей, но построено на приемах целительского искусства.

— Вы решили уничтожать нежить, леча ее? — В мелодичном голосе Таурона Правого звучала нота скептицизма, он, как великий целитель, знал об этой ветви Искусства очень многое.

— Да, и это работает! Как известно, часть целительских чар пагубно действует на нежить. Недавно я проделал немалую дыру в вампире. Не могу утверждать с точностью, что он подох, но ручаюсь, что ему было больно. Он очень громко выл.

Управители Академии стали присматриваться к молодому волшебнику несколько внимательнее.

— Вы, чар Тобиус, на своем веку уже встречали вампиров?

— Да, ваше могущество. — Если уточнять, то по всему выходило, что Тобиус в жизни встречал целых двоих вампиров. Правда, первый вел себя относительно сносно, и драться с ним не пришлось. — Тварь хотела проникнуть в жилище, грозилась сломать стены. Я прожег его Солнечным Касанием.

Вокруг правой ладони Тобиуса зажегся мягкий золотистый свет.

— Если хотите, можно испытать его прямо здесь. Нужен только мертвец.

— Академия не практикует приемов оживления покойников! — донесся голос с трибун. — Это противозаконно и аморально! Мне так говорили.

— Да-да, мы знаем, чар Малахай, — согласился Гаспарда, — вы уважаете законы и всячески их соблюдаете.

Ведущий некромант Академии, Малахай Надгробие слыл весьма добропорядочным магом. Будучи под постоянным присмотром Церкви, он и небольшая вотчина его братьев по Дару старались никогда не попадаться на горячем. Конечно, в каком-то смысле они предавали свой Дар, но такую цену назначили слуги Господа-Кузнеца за более-менее спокойную жизнь в Вестеррайхе для некроманта. Опять же когда Джакеримо Шут попытался сбежать и магам пришлось отбиваться от порождений Пекла, Малахай и его некроманты без устали посылали в бой отряды мертвецов, не заботясь ни о каких навязанных рамках закона.