Сказ про волчьи пары. Счастье со второй попытки (СИ) - Герман Мария

Она вырывалась. Звала на помощь. Просила оторвать меня от нее. А я не мог разомкнуть руки. Меня пытались оттащить, а я лишь крепче сжимал ее в объятиях. Напугал сильно. Рычал на всех сразу, еще чуть-чуть и клыки бы выпустил, чтоб отогнать тех, кто к нам приближался.

Укол в шею я почувствовал слишком поздно. Дернулся, но меня тут же скрутили.

— Тише! Тише! Вас никто не обидит. Поспите немного, а потом мы поговорим.

Я увидел лицо этого грубого доктора и оскалился. Получилось жалко. Не так, как должно звучать от грозного альфы. Но сил во мне не было. Я размяк. Начал заваливаться. Вырвался жалобный скулеж и чья-то нежная рука легла мне на лоб. Я прикрыл глаза и провалился в темноту.

Тело ломило, когда я пришел в себя. Содрогнулся. Я слишком хорошо знал эти симптомы. Горло сдавило. Я не мог вдохнуть. В голове застучали тысячи молотков. Паника заполонила сознание. Нет! Нет! Только не это! Я готов был просить, умолять, угрожать. Сделать все что угодно, лишь бы больше не видеть этих безразличных лиц в белых халатах. То, что они называли лечение, на самом деле было издевательством. Так нельзя обращаться с живыми существами. Никто не достоин такой участи, что ждала таких как я.

Я вспомнил лечебницу и то время, что вынужден был в ней находиться. Мы не лечились. Мы выживали. Да, там не все были в здравом уме. Были и буйные. Они не несли опасности для других. А вот с собой могли что-то сделать. Например, биться головой об стену. И последствия таких приступов были страшными. Я таким не был. Но меня все равно привязывали. Я куда-то рвался. Не знаю куда, но мне надо было бежать. Я должен был что-то или кого-то найти. Но я не помнил кого. Сбегал, но меня ловили. Привязывали, кололи успокоительное. Я сопротивлялся. А потом в один момент перестал. что-то во мне перегорело. Рвение утихло вместе с эмоциями. Я все равно не помнил для чего это надо. Ужасно устал и перестал бороться. Врачи сначала не верили, что я утихомирился. По привычке привязывали к кровати. Кололи успокоительное, от которого скручивало все тело в узлы. Со временем уменьшили дозу. А потом и вовсе перестали. Поглядывали одним глазом, но не думали, что со мной возникнул проблемы. Я к тому моменту уже и не думал как либо сопротивляться. Смирился и стал безразличной куклой на долгие десять лет. И вот сейчас все повторяется. Я снова в палате с белыми стенами. Дернул рукой. Нет, не привязан. Как опрометчиво с их стороны. Попробовал подняться. Голову прострелило болью, но меня это не остановило. Надо сбежать, пока весь тот ад не вернулся. Второй раз в лечебнице я просто не перенесу.

Откинул одеяло и начал вставать. Поморщился. Пробрался к двери и выглянул в коридор. Заметил ее на диванчике. Паулина. Что она тут делает? Волчица облокотилась на собственную руку и задремала. Мне хотелось подойти, помочь более удобно лечь, ведь в такой скрюченной позе ни о каком хорошем сне не шло и речи. Но я не смел. Не имел права к ней приближаться. Она была такой привлекательной, трогательной, нежной, но при этом не лишенной внутренней силы. Я залюбовался и упустил время для побега. Волчица разлепила глаза и сонно уставилась на меня. Я улыбнулся.

— Привет.

— Привет. Как ты себя чувствуешь?

— Все нормально. Мне надо уйти.

— Куда ты собрался? Тимофей, у тебя был какой-то приступ или что-то вроде этого. Тебе нельзя покидать больницу. Я сейчас позову врача.

— Не надо. Паулина, не надо этого делать. Прошу тебя. Мне надо уйти. Я не очень хорошо себя чувствую в больнице.

— Хорошо. Мы уйдет, но только если врач разрешит. Подожди минутку.

Я не успел моргнуть, как снова появился тот неприятный врач.

— Пришли в себя? Как себя чувствуете?

— Все хорошо. Доктор, не знаю как вас по имени отчеству…

— Артур Михайлович

— Так вот, Артур Михайлович, составляйте отказ от госпитализации или что вам там необходимо и отпускайте меня. Я не намерен задерживаться в больнице дольше, чем потребуется на заполнение всех бумаг.

— Вы уверены? Вы были неадекватны…

— Я сам разберусь со своим состоянием. Выпишите меня немедленно.

— Я вас услышал. Паулина, пройдемте со мной, пожалуйста. А вам, Тимофей, всего хорошего. Возможно, еще встретимся. Выписку принесет медсестра.

Я их последних сил приказал себе не двигаться с места. Мне надо было как можно скорее покинуть больницу. План с лечением трещал по швам. Придется искать какой-то другой вариант, чтобы больше не подвергать себя таким вот ситуациям. И чтобы не причинить вред Паулине, если она случайно окажется рядом. А этого я боялся больше всего. За себя не переживал. А вот подвергать волчицу опасности не хотел. Значит надо было держаться от нее как можно дальше. Таков был мой план. И я собирался его реализовать.

Глава 35

Глава 35

Паулина

Как же мне было страшно, просто не передать словами. Когда подлетел Тимофей и сжал меня в своих объятиях, я подумала, что он меня раздавит. Я не могла нормально вздохнуть. Все вокруг пропиталось запахом разъяренного альфы. Там не было желания огородить от всего мира и защищать от любой опасности пару. Им, скорее, управлял животные инстинкт: схватить самку и не подпускать никого близко. Показать всем вокруг, что он самый сильный. Растерзать любого, кто приблизиться. Это оказалось очень страшно, когда звериная сущность берет вверх и голос разума затихает. Я впервые испугалась Тимофея. Не за него, а именно его самого. Того волка, с которым столкнулась. Дикого и непредсказуемого.

Тимофею вкололи успокоительного. Он обмяк, а во мне проснулась жалость. Я не смогла бросить его на произвол судьбы. Пробралась в палату и стала ждать, когда он придет в себя. От нервного напряжения, уснула прям на неудобном диванчике.

Пробуждение Тимофея принесло немного успокоения. Он снова был спокоен и не собирался больше на меня кидаться. Потребовал выписать его немедленно. Я не знала, что делать. Попытаться убедить альфу, что ему нужна помощь специалистов, или лучше оставить его в покое⁈ Кто я такая чтобы лезть в его жизнь?

Артур Михайлович увел меня в свой кабинет, чтобы о чем-то поговорить. Я начала переживать. Не хотелось оправдываться из-за некрасивой сцены, что произошла на виду у всей больницы. Но и оставлять все так как есть, тоже было нельзя. Я присела на стул и просто ждала, когда заговорит врач. Меня практически не удивил вопрос Артура Михайловича:

— Женя сын Тимофея?

— Почему вы так решили?

— Ну…. Они очень похожи и я подумал…

— Вы верно подумали. Но прошу вас не рассказывать об этом Тимофею.

— Он не знает, что у него есть сын? Что это за альфа такой? Как так можно?

— Артур Михайлович, не надо. Вы ничего не знаете о ситуации, в которой мы оказались. И сами видите, что Тимофей не в порядке. Как я могу просить его о помощи, когда он сам в таком состоянии?

— Паулина, я все понимаю. Меня в первую очередь заботит состояние Жени. Он мой пациент и я намерен сделать все, чтобы помочь ему поправиться. Просто подумал, раз нашелся отец, то все может пойти быстрее. Но вы правы. Лучше не привлекать к этому Тимофея. Мы справимся самостоятельно.

— Спасибо вам, Артур Михайлович. Вы правда выпишите Тимофея? В его состоянии?

— Я свяжусь со специалистом, который его обследует и напишет заключение. Если Тимофей вменяем, то мне придется его отпустить. Я не имею права держать его насильно. Вы переживаете за свою безопасность? Считаете, что он снова может напасть?

— Я не знаю. С ним никогда такого не было. Я испугалась. Не знала, как реагировать…

— Паулина, вы все сделали правильно. Позвали на помощь, когда альфа был неадекватен.

— Я запуталась. Не понимаю, что должна была сделать. Вдруг, я могла ему помочь, без уколов успокоительного. Но я запаниковала…

— Так, не думайте об этом. В первую очередь вам нужно беречь и защищать себя. У вас сын, который скоро выпишется из больницы и ему нужна будет вся ваша забота и внимание. С Тимофеем будете решать позже. Он вам так дорог? Как я понял, вы растите сына самостоятельно. Без него. Что изменилось?