Иван Федоров - Израиль Бас

Царь посещал типографию, сам следил за ходом работ, давал свои указания.

Иван IV на Печатном дворе. С картины С. Штейна.

Так шла работа. Окончив одну книгу, начинали другую. Послесловие уже давно писалось. Макарий вместе с царем смотрели его и исправляли, но все еще не давали в печать. Велели Федорову делать работу еще лучше и тоньше. Федоров с помощниками отливали все новые шрифты, рисунки вырезали на дереве.

На Западе давно уж печатались славянские книги, но Федоров не хотел брать образец с них. Буквы там были непривычные, непохожие на русские письмена. Первопечатник знал, что многие с недоверием ждут его работы, опасаются новизны. Максим Грек и Макарий советовали Федорову не отпугивать народ ненужной новизной, а сделать буквы привычные, писаные. Да и самому Федорову нравились русские письмена. Он старался вырезать такие же самые. Сначала получались они хоть похожие, но не такие красивые, не такие стройные и отчетливые. Бился Федоров и достиг, наконец, своего, — вырезал печатные буквы такие же красивые, как и рукописные, еще красивее, пожалуй, — все одинаковые, тонкие и ровные.

Наконец, работа Печатного двора получила одобрение. Печатникам велели набирать «Апостол» с послесловием к нему.

Настал торжественный день 1 апреля 1563 года, стал Иван Федоров сам к столу и приступил к набору первой страницы книги. Дело шло быстро. Скоро готовы были и первые листы. Федоров носил их старцу Макарию. Тот одобрял, хвалил мастеров, но с грустью слушал книгопечатник похвалы: он видел, как дряхлеет старик. Федоров надеялся показать книголюбу готовый «Апостол» с послесловием, в котором имя Макария увековечено печатными буквами, чтоб весь русский народ знал о его любви к печатному делу, о его помощи печатникам.

Однако не довелось Макарию увидеть печатного «Апостола», не довелось прочесть свое имя, впервые напечатанное. Незадолго до окончания книги, накануне нового, 1564 года Макарий умер.

Федоров понимал, что означает для него смерть Макария. У нового дела были враги. Многие из владык церкви сомневались, можно ли писать святые книги не от руки, с молитвою и благоговением, а печатать непонятной хитростью немецкою, как делают поганые еретики.

Митрополит разрешал эти сомнения, освящая книгопечатание своим авторитетом. С его смертью Федоров лишался крепкой защиты. Конечно, книгопечатание шло по приказу царя, но, если новый митрополит не захочет помогать, то печатникам придется трудно.

Так, грустя и сомневаясь в душе, делясь своими сомнениями только с помощником Мстиславцем, не подавая вида другим, продолжал Федоров трудиться над книгой.

Настал, наконец, праздничный день. 1 марта 1564 года был закончен первопечатный «Апостол».

Первый лист первопечатного «Апостола» 1564 года.

Книга завершалась послесловием, которое Иван Федоров набирал особенно торжественно. Здесь рассказывалась история книгопечатания в России, прославлялось это великое дело, упоминались, и по праву, имена первых книгопечатников. Послесловие начиналось обычной религиозной формулой, но была она на редкость сжатой, не похожей на пышные богословские предисловия и послесловия, принятые в тогдашних книгах; авторы словно спешили, отдав дань церковному порядку, поскорей перейти к сути дела:

«Изволением отца и споспешением сына и свершением святого духа, повелением благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича, всея Великан Русии самодержца, и благословением преосвященного Макария, митрополита всея Русии, многи святые церкви воздвигаемы были в царствующем граде Москве и по окрестным местам, и по всем городам, паче же в новопросвещенном месте, во граде Казани и в пределах его, и все эти храмы благоверный царь украшал честными иконами, и святыми книгами, и сосудами, и ризами, и прочими церковными вещами, по преданию и по правилам святых апостолов и по изложению благочестивых царей греческих, во Цареграде царствовавших, великого Константина, и Устинияна, и Михаила, и Феодоры, и прочих благочестивых царей, в своя времена бывших.

И так благоверный царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии повелел святые книги на торжищах покупать и в церквах класть. Но среди них мало нашлось пригодных, прочие же все растлены от преписующих, ненаученых и неискусных в разуме и не исправлявших то, что писали, И сие дошло царю в слух, он же начал помышлять, как бы изложит печатные книги, как у греков, и в Венеции, и в Италии, и в прочих языках, дабы впредь святые книги излагались правильно; и так возвестил мысль свою преосвященному Макарию, митрополиту всея Русии, святитель же, слышав, зело возрадовался и сказал царю — яко от бога извещение принял и дар, свыше сошедший. И так повелением благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии и благословением преосвященного Макария, митрополита, начали изыскивать мастерства печатных книг в 1553 году, в 30 лето царствования Ивана Васильевича[10].

Царь повелел устроить Дом от своей царской казны, где печатному делу строиться, и щедро давал из своих царских сокровищ делателям — Николы-чудотворца Гостунского дьякону Ивану Федорову да Петру Тимофееву Мстиславцу — на составление печатному делу и к их упокоению (то есть содержанию), пока и на совершение дело их придет. И начали печатать сию святую книгу, Деяния апостольские… в лето 7071 (1563) апреля, в 19, закончили же в лето 7072 (1564) марта, в 1 день при архиепископе Афанасии, митрополите всея Русии».

Послесловие, если отбросить церковную терминологию, имело ясно выраженный светский характер, злободневное политическое содержание. Оно было рассчитано на прославление царской власти, то есть продолжало ту же линию, что и рукописная политическая литература XV–XVI веков. Таким образом, уже первая печатная книга выполняла поставленную Иваном IV задачу возвеличения царской власти и отнюдь не являлась просто церковной книгой, какие были до того. Пусть послесловие занимало в ней малое место, но удельный вес его был достаточно велик.

Характерна откровенность, с какой уже в самой первой фразе бог и царь были поставлены рядом. Нашло себе место и известное стремление представить московского даря продолжателем дела греческих императоров: как указывает послесловие, Иван IV кладет книги в церкви «по изложению» царей греческих, которые с почтением перечисляются, что не мешает, однако, лишний раз напомнить, что их время прошло: «в своя времена бывших»; теперь это дело продолжали уже не греческие цари, а русские.

Язык послесловия прост, достаточно понятен и в то же время торжествен, соответственно всей идее послесловия — возвеличить деятельность Ивана IV.