Ловец ласточек - Александра Рябова

Наверху хлопнула дверь, и на лестнице показался Лайонел.

— Кстати, а кто предложил заняться озеленением? — он кивнул в сторону лимонного дерева. — Здесь уютнее стало.

— О, это забавная история! — вскликнула Франтишка. — Между прочим, лимон у нас Марта выходила. И даже имя ему дала.

— Имя? В самом деле?

Я выдавила улыбку, пытаясь намекнуть, что эта глупость не стоит внимания.

— Ага-ага. — Франтишка так и пыхала энтузиазмом. — Давай, Марта, скажи, как ты его назвала.

Лайонел смотрел заинтриговано. Я сдалась. Спрятала глаза и ответила:

— Тим.

Несколько секунд в гостиной царила тишина. И вдруг Лайонел рассмеялся. Искренне и так по-доброму, что обидеться на это я просто не могла.

— Очаровательное имя.

Хотя в Тьярне всё ещё стояла тёплая погода, вечера были прохладными, и в нашу старую квартирку сквозь множество невидимых щелей проникал осенний ветер. Я куталась в одолженный Юлианом свитер, утопая в его запахе, и согревалась чаем. В памяти ожили образы родного дома. Невольная тоска по нему, едва заметная, проросла в сердце и как будто ждала дождя.

— Значит, завтра пикник? — Юлиан сел рядом со мной на диван. — Как раз успеваете до похолодания.

— Фани даже из садика отпросилась, чтобы всё подготовить. Надеюсь, ничего не случится.

— А должно?

— Наверное, нет.

Мы помолчали. Рядом с Юлианом молчание всегда было особенно приятным.

— Где-нибудь в Тьярне продают чёрный хлеб?

Он непонимающе посмотрел на меня.

— Чёрный?

— Ну, в смысле ржаной.

Юлиан задумался.

— Где-нибудь продают. Не знаю, я его совсем не ем, у нас он как-то не распространён.

— Жалко. Дома в моём мире всегда был чёрный хлеб. Обязательно. Вспомнила, и мне сразу его захотелось.

— Вспоминаешь дом? — В голосе Юлиана промелькнуло беспокойство. Странное, точно оно не относилось ко мне напрямую.

— Почти нет. Это впервые за долгое время. Раньше я много думала о доме, о своём прошлом. О себе. А теперь совсем перестала. Вроде бы всё ещё хочу вернуть память, а вроде бы и без неё чувствую себя хорошо. Работа отвлекает. Собираюсь покопаться в воспоминаниях, но каждый раз забываю. Сейчас вот опять задумалась над этим, а завтра наверняка забуду снова.

— Может, оно и к лучшему?

Облегчение, звучавшее в его словах, совсем мне не понравилось. Тягучее, похожее на отвращение чувство разлилось в груди.

— Не знаю. Иногда мне кажется, что я превращаюсь в кого-то, кем не являюсь.

— Разве это плохо? Люди меняются, и это совершенно нормально.

У меня не было ответа. Не было оформленных чувств или мыслей. Только беспричинное желание больше не возвращаться к этому разговору.

Когда я приехала в агентство, там уже вовсю шла подготовка. Точнее, Франтишка, как подорванная, делала сэндвичи и нарезала фрукты, остальные же просто наблюдали её суетливые метания по кухне. Кир и Петер сидели на разных концах стола, словно незнакомцы. Лайонел поглядывал то на одного, то на другого, похоже, уловив возникшее между ними напряжение, но ничего не говорил.

— Марта! Ты как раз вовремя, — воскликнула Франтишка. — Сделаешь чай? Я всё объясню, термос вон там.

— А чего никого из мужчин не попросишь?

— Они так заворожённо на меня смотрят, что даже неловко их отвлекать, — театрально произнесла она, всплеснув руками. — А если серьёзно, то Кир ленится, а от Лвичека мы скорее получим золотой термос, чем чай.

— Зато его можно будет дорого продать, — подмигнул он. — А на полученные деньги нанять мастера чайных церемоний, если тут такие есть.

— Сомневаюсь. Да и много ли проку от него будет на пикнике?

— Я бы посмотрел на его лицо, — засмеялся Лайонел и обратился ко мне: — Тебе так не хочется готовить чай?

— Да нет, просто поинтересовалась.

— Есть ещё Петер, может, он согласится тебе помочь.

— О, нет-нет, — запротестовала Франтишка, — давайте без Петера, я не хочу потом вытирать чай с пола.

Кир вздрогнул. В глазах его одновременно отразились негодование и испуг. Но, прежде чем он успел хоть что-нибудь сделать, Петер заговорил:

— Вот, значит, как. — От его ледяного тона по спине у меня пробежали мурашки. — Получается, для вас я совсем беспомощный.

— Петер, я просто пошутила, — спохватилась Франтишка, но замерла под его взглядом.

— В каждой шутке есть доля правды.

Цокнув языком, Петер встал из-за стола и ушёл, хлопнув дверью. Мы лишь молча, в растерянности смотрели ему вслед.

— Фани, твою же мать. — Кир дёрнул её за рукав. — Следить за языком тебя не учили?

— Я не нарочно, — возмутилась она.

— Если бы ты такое сказала специально, будь уверена, я бы без колебаний ударил тебя по лицу.

Оторопев, Франтишка уставилась на Кира круглыми глазами. Лайонел, казалось, приготовился защищать её.

— Расслабьтесь, я утрирую, — махнул Кир рукой. — Поосторожнее со словами в присутствии Петера, забыла? Особенно сейчас.

— Знаю я. Просто вырвалось.

— Вырвалось у неё.