Русско-Прусские хроники - Вольдемар Балязин

Жалованная грамота, составленная в ставке великого Московского князя, и была теми самыми «пустыми обещаниями», на которые польстились жители Смоленска.

В иностранных источниках большое внимание уделяется «измене кое-кого из наемников и местной знати», причем все эти источники связывают падение Смоленска с деятельностью агентов князя Михаила Глинского среди гарнизона и населения города.

Сигизмунд Герберштейн, побывавший в Смоленске и в Москве через два с половиной года после его присоединения к России, писал, что «Василий Иванович очень часто и весьма решительно осаждал ее, но никогда однако не мог взять ее силою. В конце же концов он овладел ею через измену воинов и начальника, одного чеха…».

В ливонских источниках прямо указывается на то, что Смоленск был взят благодаря стараниям Глинского, который и сам считал себя единственным виновником падения крепости.

Стрыйковский добавляет в своей «Хронике», что еще во время первого похода агенты Глинского не только вербовали в разных странах наемников для войны с поляками, но и подкупали граждан Польши и Литвы. «Между нашими, пишет Стрыйковский, — также находились некоторые, преимущественно простолюдины, которые тайно брали деньги от Глинского». Зная характер Михаила Глинского, учитывая его связи с местным населением и большие богатства, которыми он располагал, не трудно поверить в то, что в осажденном Смоленске были его агенты.

Однако важно отметить и другое: никаким заговорщикам не удалось бы сдать город, если бы население Смоленска, в массе своей православное и русское, не отнеслось сочувственно к идее перехода под скипетр единоверного им Василия III.

Узнав о падении Смоленска, великий магистр Тевтонского ордена Альбрехт еще более утвердился в намерении начать открытую борьбу с Сигизмундом. К этому моменту он уже отправил к императору Максимилиану еще одного своего посла, чтобы выработать конкретные меры борьбы против Польши и договориться о предоставлении помощи Ордену со стороны Максимилиана.

В середине августа император уведомил Альбрехта о том, что создание антипольской коалиции завершено и что теперь в союзе против Сигизмунда состоят Ливония, Дания, Бранденбург, Саксония, Валахия и Россия. Заметим, что русские послы Ласкарь и Сухов находились в резиденции Максимилиана городе Гмюнде — одновременно с послами Тевтонского ордена; договорная грамота, привезенная ими с собою, была ратифицирована императором 4 августа.

Казалось, что после падения Смоленска для Сигизмунда началась полоса поражении и неудач и на дипломатическом фронте, но 8 сентября 1514 г. переменчивое военное счастье вновь улыбнулось полякам и литовцам. В этот день польско-литовская армия, возглавляемая гетманом Константином Острожским, наголову разгромила русское войско под Оршей, захватив в плен сотни русских военачальников и дворян.

Сигизмунд решил оптимально использовать оршинскую победу для того, чтобы поднять международный престиж Польши и улучшить ее внешнеполитическое положение. Король разослал пышные реляции, во многие страны Европы, но более всего писем было послано им Альбрехту и Плеттенбергу. Сановники ордена, рыцари и купцы, оказавшиеся случайно в России, приближенные короля Сигизмунда, наперебой старались уведомить Альбрехта и Плеттенберга о «великой победе на Днепре», одержанной над русскими. Сигизмунд рассылал не только письма о победе под Оршей. Ко дворам многих государей Европы были отправлены транспорты русских пленных, подаренных Сигизмундом своим союзникам и доброжелателям. Под сильной охраной, закованных в цепи пленных, отправили к Владиславу Венгерскому, князю Яношу Заполяи, герцогу Казимиру Тешенскому, дожу Венеции и папе Льву X. Любопытно, что на польскую охрану, сопровождавшую пленных к папе, во владении императора напали неизвестные люди и силой отбили пленных.

Освобожденных из плена русских через Любек отправили на родину. По мнению многих, это было сделано либо по приказу императора, либо по наущению великого магистра Тевтонского ордена.

Таким образом, усилия Сигизмунда создать впечатление коренного перелома в войне в результате победы под Оршей сказались тщетными. Никто, в том числе и Альбрехт, не изменил прежней политической линии. Получив письмо Сигизмунда от 14 сентября 1514 г. великий магистр письмом от 25 сентября ответил, что он рад победе короля над русскими и просит не верить ложным слухам о том, что он хочет заключить союз с русскими против Польши. Но это был всего-навсего увертливый тактический ход. Уже в следующем месяце Альбрехт направил своего посла в Данию для того, чтобы уточнить действия, которые следовало предпринять Тевтонскому ордену против Польши и Литвы, в связи с созданием антиягеллоновской коалиции.

Таким образом, уже через несколько недель после битвы под Оршей и Сигизмунд, и его противники одинаково хорошо пеняли, что эта победа ничего не изменила в ходе войны. Смоленск по-прежнему оставался под скипертом Василия III, а его войска стояли на берегах Днепра, готовые к дальнейшей борьбе. Обстоятельства требовали решительных действий, способных в корне изменить обстановку. И Сигизмунд предпринял их, на сто восемьдесят градусов изменив свой внешнеполитический курс. Он решил отказаться от соперничества с Габсбургами и все усилия направить на борьбу с Россией.

Внутри страны Сигизмунд встретил резко враждебное отношение к новому внешнеполитическому курсу со стороны примаса Польши Лаского. Еще на Познанском конгрессе Лаский выступил против императора и Тевтонского ордена, потребовав изгнания немцев из Пруссии.

Внешнеполитическая программа партии Лаского предусматривала борьбу с Габсбургами и немцами повсюду, где только возможно. Опираясь на поддержку Литвы и Мазовии, говорил Лаский, следовало изгнать Тевтонский орден с земель Пруссии или же добиться преобладания в нем поляков. Эту же цель Лаский преследовал, требуя заключения союза с Францией и примирения с Турцией.

На Востоке, в борьбе с Россией, Лаский стремился, прежде всего, заручиться поддержкой Ливонии, Швеции и Крыма.

Начал он с того, что в марте 1513 г. выехал в Рим на Латеранский собор. Там он должен был, наконец, добиться от папы подтверждения условий Второго Торуньского мира. Его отсутствием, а также постигшими Сигизмунда неудачами в войне с русскими воспользовались враги архиепископа, объединившиеся в прогабсбургскую партию. Во главе ее встал познанский епископ Ян Любранский, а наиболее активными деятелями были канцлер Кристоф Шидловецкий, занимавший одновременно пост председателя Сената, и подканцлер Петр Томицкий.