Застрявший в Великой Пустыне (СИ) - Текшин Антон

— Что ты делаешь? — спросил меня незаметно подошедший Ку.

— Привыкаю, — еле выдавил я из себя.

— К чему?

Ответить я был уже не в состоянии, скрутившись в очередном спазме. Но любопытный рой терпеливо дождался, пока меня немного отпустило. Он ведь тоже в каком-то смысле новичок, просидевший всю жизнь в родном улье.

— Всё просто, напарник, я хочу стать таким же, как и ты.

— Но ты не можешь! «Без-улья» никогда не станут Роем!

— Я образно сказал, успокойся. Просто не хочу терять голову при виде смерти. Пусть даже внезапной.

— Говорю же, ты поступил правильно…

— Да меня парализовало! — злобно прошипел я. — Это ни хера не правильно! Всегда вот смеялся с людей, у которых мозги выключались в экстренной ситуации, а сам оказался таким же… Много ли тут других хищников, которые не кидаются на неподвижную добычу?

— Не знаю, но вряд ли.

— Вот и ответ.

Ругаться сразу на двух языках было куда сложнее, так что я быстро остыл. Пока проговоришь одну и ту же фразу дважды, начинаешь терять запал, вместе с нитью повествования. Отличный аутотренинг получается.

Минут через десять всем раздали по кружечке воды, чтобы помянуть павших, после чего шествие продолжилось. За день рвачи попадались нам ещё четыре раза, но драться пустынникам пришлось лишь однажды, когда за караваном погналось несколько тварей. В основном же мы огибали их скопления, ориентируясь на нюх последнего костепса. Его избитый хозяин теперь чутко прислушивался к каждому движению хвоста, и всё равно к вечеру мы едва снова не вляпались в засаду.

Но тут уже вмешался я, как только Ку снова начал проявлять заметное беспокойство. На моё счастье поблизости оказалась одна из арбалетчиц, которая шустро догнала голову колонны. Хат не стал изображать недоверие и отправил вперёд двух разведчиков. Вернулся обратно лишь один, и то — благодаря быстрым ногам.

Тварей там оказалось гораздо больше, и «легко отделаться» каравану уже не светило.

— Слыхал я про подобное свойство… — задумчиво поскрёб подбородок Хётси, когда мы порядочно отдалились от гнездовья. — Да и жучиные караваны как-то спокойно ходят без лохматых.

— Надо было их побольше брать, — хмуро проговорил Хат. — Кто ж знал, что псы могут так подвести.

— Далеко не все жуки могут слышать пустыню. Да и стоят они недёшево. Ты же захотел потратиться на шеков, из которых дожил всего один.

— Согласен, тут мой просчёт. Думал, они будут работать за четверых, чтобы стать одними из нас.

— Нам всем не хватает Трала, — покачал головой помощник. — Только эти изгои не заменят его. Это слабаки и неудачники. Нужно идти в приличный город и искать свободных наёмников там.

— Согласен, дельная мысль. Но сначала дойдём до места и посмотрим, что там….

Окончание любопытного разговора я уже не услышал, так как меня увели обратно к нашей осиротевшей животине. Из моих соседей по гарру, не считая Ку, в живых остался лишь один смуглый бородач. В тени стало гораздо просторней, но радоваться этому факту отчего-то не тянуло.

Как и горе-кинологу, чья карьера окончательно пошла под откос. И хотя рой значительно уступал любому костепсу по части обоняния, но справляться с обнаружением нехороших мест у него получалось гораздо лучше. Особенно, идя во главе процессии. Моего бывшего напарника тут же перевели в категорию особо ценных работников, и отныне передвигался он под усиленной охраной. Даже спать его положили не вместе со всеми остальными невольниками, а пристроили у клетконосца, где несли службу часовые.

Меня же всю ночь мучили кошмары. Аппетит тоже пропал, и пришлось пичкать себя едой насильно, через «не могу». Но я прекрасно понимал, что без топлива просто заглохну где-нибудь на полпути, как очередной выкидыш отечественного автопрома. А опоздавших здесь не ждут.

На следующий день, как и во все последующие, караван часто петлял и пятился вспять, так что скорость наша редко разгонялась до крейсерских значений. Неудобство представлял только потяжелевший рюкзак, но от большей части груза мне удалось благополучно избавиться. Мясо подвялили на открытом воздухе, а испортившиеся куски скормили всеядному клетконосцу. Остались лишь трофеи с рвачей и кое-какое мелкое барахло, которое я незаметно подкинул нашему гарру. Всё равно аборигены имели весьма смутное понятие об эргономичности, складывая груз как попало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот только встречи с рвачами учащались день ото дня. И не все они обходились без потерь с нашей стороны. Особенно, когда они внезапно выползали из-за соседнего бархана. А пару раз на горизонте мелькали настоящие стада, поднимавшие огромные столбы пыли. В таких случаях каравану приходилось конкретно уходить с курса, чтобы не попасться им на подслеповатые глаза. Вдобавок к уже известной опасности добавились новые кошмарные твари, напоминающие крупных многоножек. К счастью, охотились они в гордом одиночестве, и поэтому им давали отпор.

Ещё одни сутки мы просидели на месте, пережидая пыльную бурю, которая занесла нас песком практически с головой. Двух рабов так и не удалось откопать, а на следующий день одного из воинов цапнула какая-то мелкая ядовитая тварь. Укус он пережил, но из строя выбыл всерьёз и надолго. Боеспособных людей у Хата оставалось всё меньше, поэтому ночные дежурства сократили, а невольников почти никто не охранял. Так, приглядывали вполглаза.

Даже мне, далёкому от местных реалий, становилось понятно, что мы забирались всё глубже в какую-то беспросветную задницу. Пустынники ходили злые и раздражительные, а уж невольники и вовсе пребывали на грани истерики. За чуть больше недели после высадки нас осталось всего девятеро. Сказал бы — человек, но среди них были инсектоид и шек. Маша тоже пока что уцелела, но лишь усилиями своего ненаглядного. Их парочка единолично облюбовала себе одного из гарру, и проводила ночи лишь вдвоём. Я же вёл более аскетичный образ жизни, предпочитая предаваться размышлениям.

Не хватало только бочки и стаканчика чего-нибудь для согрева организма.

На десятый день нашего путешествия в ад горизонт впереди как-то странно побурел. Спустя несколько часов стало окончательно ясно, что к нам приближается обширная горная гряда. Только вершины у неё оказались не острыми, а плоскими, будто у детских куличиков из песка. Эта новость необычайно взбудоражила Хата, ориентировавшегося по звёздам и солнцу, но двинулись мы не к ним навстречу, а параллельным курсом, пока не нарвались на крупную стаю рвачей, в полтора десятка голов. Пока улепётывали, окончательно стемнело, и твари потеряли нас из виду.

По признаниям самих охотников ночью по пустыне не путешествовали даже отчаянные самоубийцы, так что пришлось останавливаться на стоянку. Мало ли, на кого наткнёшься в потёмках. С другой стороны, активность монстров с похолоданием воздуха тоже понижалась, так что выходила ничья. А вот завтра догонялки вполне могли продолжиться.

Перед тем, как устроиться на ночлег я увидел, что Хат вместе с приближёнными людьми и пузатой бутылочкой уединился в центральном шатре. Видимо, обсуждать дальнейший маршрут. Теперь у нас в прямой видимости появился ещё один ориентир, так что навигация должна упроститься. Даже, если караван всё-таки зарулил не туда.

Заснул я без проблем, закутавшись в тряпки не хуже заправского бомжа, а вот пробуждение получилось весьма неожиданным. Рядом со мной каким-то образом очутилась Маша Ксандинова, которая в бледном лунном свете походила на голодную вампиршу. Только не на готическую красотку, а обитательницу подмосковной теплотрассы. Девушка оседлала меня сверху, сжав мои бока крепкими бёдрами, а маленькой ладошкой закрыла мне рот. Последнее оказалось очень кстати, ведь я точно бы не удержался от какой-нибудь сальной шуточки в её адрес.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Уж больно пикантная ситуация получалась с её рогатым парнем…

А потом мне резко стало не до смеха, ведь во второй руке землянка держала короткий нож. Помнится, такими штуками песчаные охотники разделывали туши поверженных рвачей.

Но на этот раз широкое лезвие с зазубринами прижалось к моей шее.