Застрявший в Великой Пустыне (СИ) - Текшин Антон

Отвратительно, неудобно? Да, вашу мать! Всё именно так, если не хуже.

Меня просто колотило от омерзения, когда касался этого вонючего тряпья. Но, увы, другого способа здесь выжить не предусмотрено. Или ты можешь пересилить себя, или ты труп. Вот в руках у растерянной Маши Ксандиновы осталось лишь несколько жалких обрывков, потому что она не стала с воем выцарапывать их у других, как поступили остальные женщины. Но пока я прикидывал, сколько смогу ей выделить без ущерба для себя, девушка внезапно подсела к шипастому верзиле.

Даже в нынешнем плачевном состоянии она оставалась вне конкуренции среди местных «красоток». И это не могло упустить из виду даже такое страшилище, покрытое костяными струпьями с ног до головы. Хотя я всё равно удивился, когда Арх спокойно поделился с ней доброй половиной своих тряпок. На этот раз у землянки никто не стал ничего отбирать — все вокруг предпочли не замечать находчивой девицы. Маша победно вскинула подбородок и принялась готовиться к путешествию по пустыне, а её новый спутник, сложив один плюс один, снова со злобой уставился на меня.

— Совет вам, да любовь, — отмахнулся я, не забыв перевести это на местный язык.

Тупорылый агрессор изобразил крайнее мысленное усилие на чешуйчатом лице, и после небольшой паузы предупредил:

— Держись подальше, иноземец.

Я предпочёл не уточнять, от кого именно. Мне с ними обоими явно не по пути. С одной стороны, интересно поделиться размышлениями с кем-то образованным и понимающим, но с другой — Маша сама предпочла от меня максимально дистанцироваться. Гоняться за ней, словно ревнивый куколд, я не собирался. Это в романтических произведениях попавшие в неприятности герои сближаются, вплоть до роковой любви, а мы же наоборот — испытывали друг к другу всё большую неприязнь. Если между нами и существовал магнетизм, то строго однополярный.

Увы, но романтика не имеет ничего общего с реальностью.

Глава 8

Я уже далеко не в первый раз путешествовал по пустыням, но раньше предпочитал передвигаться исключительно на комфортабельных джипах. С кондиционером и прочим «фаршем». Единственная моя поездка на самодельном гоночном багги мне совсем не понравилась — пыльно, грязно и душно.

Почти, как сейчас, только в разы хуже.

Мы брели по раскалённому песку в примитивных шлёпанцах с широкой деревянной подошвой, стараясь при этом держаться в тени тягловых животных. Те, кто не поспевал за ними, рисковал заработать тепловой подзатыльник. И если рабовладельцы могли перевести дух в сёдлах, то нам подобная роскошь не светила. Максимум — удар палкой для пущей бодрости.

Местная звезда пекла немилосердно, будто поставила перед собой цель всех нас заживо поджарить. Когда я узнал, что её название переводится как Матерь, у меня едва не случился приступ истерического смеха. Такую горячую мамочку ещё нужно поискать!

Луны, соответственно, именовались как Старшая и Младшая Сестра. Сейчас от них остались лишь бледные полумесяцы у самого горизонта, дрожащего от раскалённого воздуха. В целом же обзор здесь был отменный. Особенно, если взобраться на песчаный гребень повыше. И пока из всех расписанных опасностей присутствовала лишь одна невыносимая жара. Но даже так караван почти со самого старта не досчитался одного из невольников. Во время делёжки мужик попал под горячую руку Арха, пропустив серьёзный удар по голове. И вместо того, чтобы дать пострадавшему отлежаться, его вместе со всеми погнали в пустыню.

Итог оказался предсказуем — ближе к полудню бедолага рухнул на песок без сознания. Какое-то время мы его несли по очереди в самодельных носилках, но он так и не пришёл в себя. Видимо, удар шипастого кулака что-то серьёзно повредил под сводом черепа. Когда стало ясно, что носильщики безнадёжно отстают, сколько их не меняй, Хат приказал раздеть невольника и бросить его прямо здесь. Одежда тут же разошлась на лоскуты, а за лишнюю пару обуви чуть не вспыхнула новая драка. Хотя её последствия наглядно лежали всего в нескольких метрах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Спустя минуту караван снова тронулся в путь, оставив на истоптанном склоне дюны едва дышащего человека в кандалах. Но мучиться ему пришлось недолго — стоило нам чуть отдалиться, как в его сторону рванули три костепса, науськанные опохмелившимся дрессировщиком. Чуть позже они снова нагнали нас, весёлые и перепачканные в крови. Одна псина держала в пасти отгрызенную руку без браслета, а две другие активно пытались её отобрать. У меня от подобной картины пошёл мороз по коже.

Задорная беготня подняла столько пыли на нашем пути, что кинологу пригрозили отобрать его фляжку. Пришлось ему вмешаться и разогнать резвящуюся стаю.

Я не понимал, зачем этих кровожадных зверюг нужно гнать именно впереди всех, но вопросы решил попридержать до вечерней стоянки. Это выносливые животные могли шагать сутками, а вот люди к вечеру едва волочили ноги. Даже пустынные охотники устали, не говоря уже о нас. Не знаю, сколько мы успели отмаршировать за сегодня, но по ощущениям за спиной осталось никак не меньше половины местного экватора.

Я никогда не считал себя слабаком, но этот переход меня едва не доконал. Ноги всё равно натёрло до крови, а от жажды хотелось грызть даже кактус. Только вот они здесь не росли, как и всё остальное. Кроме проржавевшего непонятного остова за весь день нам ничего так и не попалось. Один лишь бесконечный песок.

Как только стало смеркаться, Хат ко всеобщей радости объявил привал. Температура падала столь стремительно, что изо рта стали вырываться облачка пара. Караван остановился у подножия высокой дюны, где охотники развернули несколько шатров. Невольникам такой роскоши не полагалось, поэтому мы ночевали прямо под открытым небом, кутаясь в тряпки. Особо ушлые прижимались к животным или друг к другу, чтобы не околеть. Женщины при этом пользовались особым успехом.

Огня путешественники не разжигали, поэтому скудный ужин получился ещё и холодным. Но я всё равно съел его с таким удовольствием, какого не получал ни в одном земном ресторане. На этот раз это были хрустящие палочки, напоминающие те, которые дают домашним животным для чистки зубов. В комплекте с комбикормом шла уже знакомая каменная лепёшка и плошка воды, третья за сегодня. Она в пустыне — дороже золота, так что её транспортировку доверили тому самому гигантскому существу, проломившему помост. С его названием тоже пришлось изрядно поломать голову, ведь оно состояло из двух частей, примерно переводившихся как «переносчик» и «клеть». Я прикидывал их и так, и этак, но ничего путного кроме «Клетконосец» выдать не смог. Извилины слиплись от дневной жары и отказывались работать.

Так и отупеть недолго…

Для ночёвки я выбрал себе местечко поблизости одного из гарру, устроившего себе уютное гнёздышко в песке. Помимо меня здесь устроилось ещё три раба, но места хватило всем. Соседи оказались спокойными, моментально захрапев на все лады. По их примеру я частично забрался в пустой рюкзак, словно в спальный мешок, и прижался к тёплому боку инопланетного животного. А куда деваться — вокруг становилось всё холодней, а женщиной я не обзавёлся в силу скверного характера.

Ночью температура рухнула примерно до ноля, так что одиноким часовым приходилось постоянно наворачивать круги по ночному стойбищу, чтобы банально не околеть. Мне и самому пришлось несладко при всей своей запасливости — несколько раз просыпался от того, что конечности начинали замерзать. Противное чувство.

Один лишь Ку не испытывал ни малейшего дискомфорта, улёгшись прямо на ледяной песок. Свой рюкзак он без вопросов отдал мне, позволив скоротать остаток ночи без переохлаждения. Ему и адская жара была нипочём, а уж своими ходульками он перебирал так резво, что мог запросто обогнать весь наш караван. Благо, что его скорость зависела от наиболее тихоходного участника движения, а именно — клетконосца. Так что для выносливого роя это оказалась обычная прогулка, хоть и сопряжённая с риском.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но осознать всю его глубину у меня вышло лишь на следующий день. До этого все россказни об жутких опасностях Великой пустыни встречались мной с изрядной долей скепсиса. Что тут может угрожать, если всё окружающее пространство просматривается на много километров вокруг?