За Тридевять Земель - Игорь Юрьевич Скарбек

редутов, одиночек, миссий Русской церкви были разбросаны по всему северо-западному берегу Чаемой Земли Американской и прилегающим к ней островам. Резиденцию главного правителя Русской Америки давно уже перенесли с Кадьяка на остров Баранова-Ситху, в Ново-Архангельск. В далекой Калифорнии основана была Колония Росс, а в ней: крепость-форт с церковью православной, порт Румянцева, ранни Хлебникова, Костромитинова, Черных... а разных заведений и пажитей — не счесть! Множество славных имен могли бы мы назвать, вспоминая о тех, кто закладывал основы Владений Российских на Матерой Земле Американской... Но прежде всего воспомянем имена Писсаро Росского — Александра Андреевича Баранова и верного его помощника, основателя Колонии Росс, Ивана Александровича Кускова...

IV

Долгий путь. Визит старого Эфраима. Орден Восстановления. Опальный мичман. Еремей Ветка рассказывает о себе

Нежданно-негаданно на другой день, к ночи, с отдаленных гор пришла гроза. На небосклоне то и дело сверкали зубчатые молнии. Оглушительные громовые раскаты гулко разносились по округе. Хлестал проливной дождь. Кинжальные водяные струи без всякого сострадания били по измученным, истомленным лицам путников. К утру дождь перестал, но тучи продолжали все так же низко висеть над омытой землею. Похолодало. В сыром лесу царило угрюмое безмолвие. Над близким, начавшим уже обозначаться Якутатским заливом расстилалась серая мгла.

Погода шла с гнилого угла. Осень кончилась, зима не начиналась...

За валообразными нагромождениями моренных каменных глыб и скоплениями ледниковых обломков показался небольшой, обтянутый шкурами, куполообразный вигвам. Рядом, отступив сажен на сто, высились гигантские туи. Здесь же протекал довольно глубокий ручей с устроенным по-индейски заколом для рыбной ловли. Подле шалаша стояла каменная ступа с толченым мясом, сдобренным квашеными кореньями и нерпичьим жиром. На особом настиле лежали почерневшие ребра лахтаков. Внутри жилища было пусто, хотя по стенам висело довольно много копченой рыбы: сушеные гольцы, сиги, горбуши, а в огне запекалось изысканное лакомство индейской кухни — бобровый хвост. Ждать приглашения к трапезе было некогда...

Плотно закусив и отдохнув, путники совсем уже было собрались уходить, когда на пороге показались наконец хозяева: двое мужчин и женщина. Церемония взаимных вежливых приветствий длилась недолго и тут же сменилась церемонией прощания. Лешек, сунув руку в походную котомку, достал из нее бисеру и несколько корольков, чему индейцы, надо сказать, были весьма обрадованы. Памятуя о безусловно нелегкой предстоящей дороге, гости решили более не задерживаться. Поблагодарив краснокожих обитателей хижины за гостеприимство и отведав по настоянию последние напиток из жира выкидного кита, наши герои тронулись в дальнейший путь.

Продираясь сквозь густые кедровые заросли, минуя водопады и стремнины, перебираясь через бурелом и дурные болота, проваливаясь в вертепы, к ночи не успели пройти и десяти верст. По ходу попадалось множество звериных следов: волчьи, лисьи, заячьи... В пожухлом ковре побуревших мхов мелькнуло извивающееся тело змеи-медянки, сорвался со скалы одинокий, отставший от улетевших к югу собратьев, нетопырь. Протопала подпрыгивающая вереница коротколапых бобров, спустились к водопою грациозные олени-карибу. Что и говорить, славные угодья имела Аляска. Какой только дичи не водилось в лесах, рыбы — в реках и озерах.

...Порывистый северный ветер дул все чаще, небо окончательно заволокло. Тяготы пути усугубились нехваткой провианта. В те дни, когда ружье Лешека по различного рода причинам бездействовало, приходилось взбодрять свои силы лишь последними болотными ягодами: темными мякотными плодами шик-ши, клюквой да морошкой. Изредка по берегам помутневших ручьев находили выкидную рыбу, называемую туземцами чинтагноя, что означает — «под рылом рот».

Расстояние до Якутатской крепости представлялось весьма смутным и относительным. На счисления туземных жителей, отмеряющих путь числом ночлегов или привалов, сходственные с нашими «гаком» да «рукой подать», полагаться было более чем сомнительно. Ибо известно, что индеец, рассказывая о своем пути, ничего не пропустит: места, на котором курил трубку или пил воду, видел какого-либо зверя или птицу. При каждом подобном «происшествии» туземец загибает палец, ведя таким образом счет отдыхам и остановкам. Надобно обладать известной решимостью, дабы, считая загнутые пальцы краснокожего, брать на себя смелость утверждать при этом положительно, что десять становьев составляют десять дней перехода.

Иноки российские во главе с Лешеком Мавром миновали вытянутый полуверстовой разлог и поднялись на невысокий каменистый берег, начисто лишенный, если не принимать в расчет несколько чахлых кустов тальника, какой бы то ни было растительности. Посему в целях подыскания хоть сколько-нибудь приличного ночлега снова пришлось повернуть к лесу. В конце концов расположились на краю подковообразной ровной долины с мягко закругленными склонами, подле небольшой заводи.

За полночь высветлилось. В усыпанном крупными звездами небе повис рыжий месяц. Увешанные мхами ситхинские ели вплотную подступали к крохотному лагерю. В лесу было тихо и покойно, и все бы ничего, кабы не зловредные насекомые, изводившие всех скитальцев этого Дикого Пустынного Края. Не проронить ни слова о комарах и москитах значило бы умолчать об ощутительнейшей муке, которую несчастным героям нашим довелось испытать во время нелегкого своего похода. Никакие тяготы и лишения пути не идут в сравнение с мучениями, испытываемыми от этих богомерзких созданий; мучениями, к которым привыкаешь как к необходимому злу, ибо не имеешь ни средств, ни воли от него освободиться.

Проклятая мошкара исчезла лишь при первых заморозках. Долгая полярная зима с бесконечно длинными ночами, короткими тусклыми днями и трескучими морозами пришла как-то неожиданно и сразу. По утру выпал снег, и мрачный край первозданной дикости оказался весь под легким белым саваном. Снег лежал не только в узких ущельях и по каменистым склонам дальних Скалистых гор, рваными цепями устремленных на север, но и покрывал таинственный молчаливый бор, пустынную, окруженную со всех сторон отвесным иссеченным временем и непогодой гранитом бухту в Якутатском заливе, которую и огибал теперь наш невеликий отряд. Одни только клокочущие, порожистые реки с пенистыми, стремительными водопадами свободны были от снежного покрова.

Зима на сей раз выдалась вьюжной и необычайно суровой. Вот уже несколько суток стоял жуткий холод. Озера покрылись толстым слоем льда. Куда ни глянь, кругом белым-бело. Свирепый ветер, сдувающий снежную пыль со скальных нагромождений, лишь изредка обнажал кое-где их верхушки.

Измученным путникам, прокладывающим себе дорогу на юго-восток, от мыса Святого Ильи к крепости Якутат, через беспрестанные снеговые заносы, день ото дня приходилось все тяжелее. Каждый думал о своем. В едва теплящемся, готовом вот-вот окончательно угаснуть сознании Риммы то и дело проносились жуткие картины, иллюстрирующие, хотя и далеко не полно, впечатления минувших дней и ночей...

...Вот он вместе со своими спутниками обмазывает лицо и потемневшие от ягодного сока руки липкой глиной, пытаясь таким образом хоть как-то защитить себя в