Восхитительные женщины. Неподвластные времени - Серафима Чеботарь

Согласно брачному договору, Мария Александровна могла остаться православной (для чего в одном из королевских дворцов предполагалось устроить церковь и выписать туда священника из России), но дети супругов должны воспитываться в англиканской вере – государственной религии Великобритании. После решения финансовых вопросов, обсуждения приданого и прочих не менее важных для государственного союза дел, свадьбу решили провести в Петербурге в январе 1874 года.

Конечно, бракосочетание единственной дочери императора и английского принца было событием, к которому было приковано внимание половины мира – от Германии до Японии, от Австралии до Канады. Торжества и предшествующие им церемонии были подробно описаны в прессе, как российской, так и в английской – ведь британскому народу надо было преподнести их будущую герцогиню в самом лучшем свете! Конечно, не обошлось без антироссийских выпадов: например, некий господин Каррингтон, когда-то преподававший в России, прямо перед свадьбой выпустил книгу Behind the Scenes in Russia («За кулисами в России»), где весьма нелестно отзывался о Российской империи. Впрочем, в основном англичане были настроены доброжелательно: критики разругали Каррингтона в пух и прах, газеты были полны хвалебных статей в адрес как страны, так и ее отдельных представителей, как-то связанных с Англией, в Лондоне поставили оперу Глинки «Жизнь за царя», а книгоиздатели предлагали читателям как никогда много переводов русских авторов.

Журнал «Гражданин» писал о приготовлениях к свадьбе: «Следуя обычаю русской семейной жизни, Царская Невеста несколько недель назад говела и удостоилась причащения Святых Таин; за два дня до 11 (24) числа Ее видели, вместе с Августейшим Ее Родителем, отправляющеюся в Петропавловскую крепость, молиться над дорогими Их сердцу могилами… За три дня до свадьбы выставлено было в залах Дворца приданое Великой Княжны. Трудно описать его в подробностях; говорят, что при составлении его руководствовались строго прежними придаными наших Великих Княжон. Особенное великолепие составляют шубы и, как слышно, то, что не было выставлено – бриллианты и серебро. Приданое выставленное заключалось в платьях, в готовых и не сделанных числом до семидесяти, в белье и шубах. Шуб было четыре; одна из них поразительно великолепна – из черного как смоль соболя. К числу замечательнейших драгоценностей приданного принадлежит одно ожерелье из сапфиров и одно из бриллиантов. Императорская Фамилия по обычаю делает подарок совокупно; на этот раз, как известно, подарок Ее заключается в великолепном серебряном столовом сервизе на сорок персон в русском стиле, заказанном в Москве у Овчинникова… Ящики, заключающие в себе приданое – из красной кожи, с бронзовою оправою; если не ошибаемся, их около 40. Ходят нелепые толки о каких-то громадных размерах денежного приданого. «Гражданин» передает, с ручательством за верность слуха, что приданое это, на точном основании закона составляет 1 000 000 из казны и та сумма из уделов, которая приходилась на долю Великой Княжны, так что всего Августейшая Новобрачная будет получать 120 000 р. годового дохода с капиталов, остающихся в России, более половины которых принадлежит уделам. Всего, на английские деньги, Новобрачные будут, как слышно иметь до 65 000 фунтов стерлингов дохода».

Великая княжна Мария Александровна со своей гувернанткой Анной Федоровной Тютчевой

Двадцать третьего декабря 1873 года Альфред с братьями Альбертом и Артуром прибыл в Санкт-Петербург, а через две недели, 11 января, в Зимнем дворце состоялась свадьба. Как писал все тот же «Гражданин», «Августейшая Невеста произвела на всех глубокое впечатление своим чудным выражением благоговейного сосредоточения. На голове Ее был венок из цветов и бриллиантовая Великокняжеская корона; платье-сарафан было из серебряного глазета, на котором вытканы были серебряные букеты, шлейфом и сверх сего Великокняжеская мантия из пунцового бархата, подбитая горностаем, которую держали три камергера и шталмейстер». После православного венчания в домовой церкви молодые перешли в Александровскую залу, где были обвенчаны по обряду англиканской церкви: цветы и молитвенники для этой церемонии были присланы королевой Викторией. Как записал в дневнике статс-секретарь Петр Александрович Валуев, «Великая Княжна, несмотря на бремя бриллиантового венца, бархатной мантии и пр., выдержала оба обряда без изнеможения. В пять часов был обед на 700 кувертов и действительно обедало 690, тогда как до сих пор не случалось, чтобы обедавших за один раз бывало более 500». А английский посланник лорд Лофтус писал: «Ничего нельзя представить более великолепного, чем этот торжественный банкет. Блеск богатейших драгоценностей смешивался с блеском мундиров, золотых и серебряных блюд и роскошного севрского фарфора. Во время всего обеда пели талантливые артисты итальянской оперы – Патти, Альбани и Николини, что придавало еще большее великолепие этой сцене несравненной красоты, которую трудно описать».

После парадного обеда молодожены уехали в Царское Село, где для них были приготовлены покои в Александровском дворце – традиционной резиденции наследника престола и его супруги, – а 16 февраля Мария Александровна и герцог Эдинбургский отбыли в Англию. Император провожал их до Гатчины: он никак не мог привыкнуть к мысли, что его обожаемая Мария больше не будет жить рядом с ним…

Через неделю молодожены причалили к английскому берегу в Грэвзенде, пересели на поезд и вечером прибыли в Лондон. Вдоль всей дороги их встречали восторженные подданные, наслышанные и о красоте русской княжны, и о том, что в брак молодые – редчайший случай – вступили по любви; выражению их радости не помешали ни февральский мороз, ни густой снег. Газета The Times писала: «В столкновениях между политическими и человеческими побуждениями, в Англии всегда одерживают победу человеческие. Многие из англичан, конечно, расположены обсуждать брак герцога Эдинбургского с точки зрения политической и в качестве события, которое может повлиять на наши международные сношения; но здравый смысл большинства нашего народа смотрит на дело проще и вернее… В Грэвзенде англичане просто радовались, что их принц-моряк нашел себе супругу по сердцу… Если при этом англичане и вспоминают об отдаленном отечестве своей новой герцогини, то вспоминают не с политической точки зрения, а просто потому, что дальность поездки, совершенной в зимнюю пору высокими новобрачными, придает ей несколько романтический оттенок».

Великая княжна Мария Александровна, с отцом императором Александром II, братом Алексеем и женихом Альфредом, герцогом Эдинбургским