Малыш для стервы и холостяка - Анастасия Градцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пришла, чтобы выпить чаю.
Рита развернулась к Марку и, нагло ему улыбнувшись, села за стол с кружкой, от которой поднимался легкий пар.
— Чтобы выпить чаю со мной? — Марк сел напротив, гипнотизируя ее своими невероятными глазами.
— Чтобы выпить чаю с конфеткой, — ухмыльнулась Рита и потянулась к вазочке с карамельками. Она медленно разворачивала обёртку, прекрасно отдавая себе отчет в том, для кого она сейчас так красноречиво облизывает губы, для кого пробует языком конфету, прежде чем закинуть ее в рот, и для кого говорит протяжное «м-м-м», будто бы наслаждаясь сладостью.
— Вкусно? — бархатно скользнул по ней голос Марка.
— Да, — выдохнула Рита, и он вдруг моментально оказался рядом и впился в ее губы, раскрывая их для себя. Наглый язык ворвался в ее рот, огладил, обласкал, а потом, нежно скользнув по защёчной впадинке, вдруг забрал себе Ритину конфету.
А Марк разорвал поцелуй и, как ни в чем не бывало, сел за стол с совершенно невозмутимым видом.
— Апельсиновая, — сказал он, захрустев отобранной карамелькой. — Жаль, я больше мятные люблю. Так как насчет колыбельной, ты так и не ответила?
Марк как будто издевался над ней. Бросал вызов. И, черт возьми, очень хотелось ответить, потому что так Риту не накрывало никогда в жизни, когда хотелось одновременно и искусать до синяков, расцарапать это идеальное тело, и в то же время расцеловать его, нежно и благоговейно гладить. Ужасно хотелось победить. Но еще больше — сдаться.
Рита встала и медленно, чувствуя прикипевший к ней взгляд Марка, развязала пояс халата и позволила ему соскользнуть к ногам, оставшись в той самой пижаме. Порнографической, как ее назвал Марк.
Рита плавно провела руками по телу, натягивая шелковую ткань так, чтобы простора для воображения не оставалось, а потом ущипнула себя за соски. Марк шумно выдохнул, смотря на нее дикими глазами, и Рита вдруг тоже прерывисто вздохнула, хватая приоткрытым ртом воздух и чувствуя, как сильно колотится сердце.
В эту игру невозможно играть в одного, тут все делится пополам. И чем сильнее провоцируешь партнера, тем сильнее заводишься сам. Рита уже и забыла, как это бывает. Какое это остро щекочущее чувство, щиплющее язык, словно взрывная карамель, которую она любила в детстве.
— Рита, — угрожающе проговорил Марк, поднимаясь из-за стола. — Ты…
Она увидела его красноречиво натянутые впереди штаны, и судорожно сглотнула, только сейчас сообразив, что игры кончились. И да, она была согласна.
В конце концов, это только секс и ничего больше, только животное желание, разделенное на двоих одной темной майской ночью. Завтра утром Рихтер наверняка сделает вид, что ничего этого не было, и, черт возьми, отлично. Риту это полностью устраивает.
— Пойдем, Марк, — она с трудом контролировала свой голос, он был преступно низким и словно не принадлежал ей. — Хочешь колыбельную, будет тебе колыбельная.
— Ты знаешь, что я хочу. И это вовсе не гребаные песни.
Похоже, Марку Рихтеру изменила его хваленая выдержка.
— Знаю, — просто сказала Рита. — Я тоже.
В этот раз свет никто не включал, и, когда Рита закрыла дверь спальни, комната погрузилась в полную темноту. Глаза еще не привыкли, и вокруг был словно плотный черный кокон.
Приближение Марка Рита не увидела, но почувствовала. Сначала горячее дыхание, которое обожгло шею, потом руки, уверенно обхватившие сзади и прижавшие к твердой груди, и, наконец, долгожданное касание губ, которыми Марк вел от плеча к ключице, оставляя за собой цепочку коротких поцелуев. Рите казалось, что каждый из них горит на коже, словно клеймо, которыми Марк помечает ее и присваивает.
— Красивая, — шептал он, — такая красивая… с ума сойти можно…
Рита резко развернулась и больно впилась в его губы, заставляя замолчать. Слова сейчас были лишними. Они превращали удовлетворение физической потребности во что-то большее, а на это Рита не подписывалась.
— Ты меня сюда разговаривать позвал? — хищно шепнула она и не удержалась — укусила Марка за плечо.
— Дикая. — Рита почувствовала, что Марк улыбается, и снова прильнула к нему губами, на этот раз к шее, поставив там внятный засос. Останавливаться не хотелось: вкус его кожи был даже лучше, чем представлялось раньше. Господи, ей и правда хотелось облизать Марка с ног до головы. Ни один мужчина не вызывал раньше такого желания. Обычно Рита предпочитала вначале отправить мужика в душ, чтобы отмылся как следует, а потом уже целовать. Марк же всегда пах так одуряюще, что даже не хотелось забивать этот природный запах искусственными отдушками гелей для душа. Может только слегка подчеркнуть дорогим парфюмом, как он обычно и делал.
Рита снова потянулась к Марку, нащупывая пояс штанов, и потянула их вниз. Его хотелось поскорее раздеть, чтобы потрогать. Наверное, у нее никогда не было такого красивого мужика и не факт, что будет, — надо использовать свой шанс по максимуму.
— Кто-то слишком торопится, — опасно проговорил Марк, легко перехватил ее руки и уронил Риту на кровать. Он явно не планировал отдавать ей инициативу: надежно прижал сверху своим тяжелым сильным телом и медленно, чувственно ласкал ее. Ласкал с желанием — такое невозможно было перепутать.
Рита вся горела. От влажных прикосновений губ и языка, от горячих касаний его крепких ладоней, от того, что он явно любовался ей. Марк заставлял ее выгибаться, стонать и терять всякое соображение, а еще делал все слишком медленно и нежно. Так, что это походило на пытку. И слишком напоминало что-то выходящее за рамки просто секса.
— Быстрее, — зашипела Рита и вцепилась ногтями в спину Марка. А потом жадно поцеловала, скользнула ладонью ниже и приласкала так, чтобы не оставить ни единого шанса на нежное и медленное продолжение.
Марк то ли застонал, то ли зарычал, и от этого звука в крови Риты плеснул огонь. Он накрыл ее своим телом, и она послушно выгнулась под ним. Теперь все могло быть только сильно, яростно и немного грубо. Так, как Рита и хотела. Они соединялись по-животному торопливо, словно боялись не успеть, словно это безумие грозило поглотить их обоих, и
