Больше чем счастье - Эмма Ричмонд

— Осторожней, — тихо сказал Чарльз, — тебе лучше какое-то время не двигаться.

Посмотрев на него, она пожаловалась:

— У меня ужасно пересохло во рту!

Приблизившись, он потянулся к ней, будто хотел прикоснуться к ее плечу, но, не решившись, беспомощно уронил руку вниз.

Все еще не гладя в его сторону, Мелли услышала его шаги и, повернув голову, стала следить глазами за тем, как он приблизился к колыбельке. Посмотрел вниз и, осторожно засунув палец под пластиковый купол, приподнял уголок розового одеяльца, чтобы разглядеть личико дочки.

— Такая махонькая, — сказал он нежно, почти с придыханием. — Прелесть. Настоящее совершенство. — Он помолчал, снова осторожно прикрыл личико младенца и взглянул на Мелли. Выглядел он утомленным. Под глазами чернели круги, лицо казалось серым. Он, видимо, долго не брился и, пожалуй, впервые в жизни вызывал жалость.

— Ее по-прежнему можно называть Лоретт? — спросил он с сомнением.

— Да, если ты не передумал.

— Нет. Спасибо. Постарайся еще поспать. Я приду попозже. Жан-Марк передавал привет.

Ничего не отвечая, она смотрела, как он уходит, прислушивалась, как затихают в коридоре его шаги. Не поцеловал на прощание, не порадовался вместе с ней… Стараясь не расплакаться опять, она протянула руку и осторожно попробовала придвинуть колыбельку ближе к изголовью своей кровати. Ей хотелось смотреть на дочку все время. Хотелось подержать ее на руках. Она отчаянно в этом нуждалась. Крохотный сверток стоил волнений, боли, сердечной тоски. Стоил! Крепко вцепившись рукой в спинку колыбельки, она снова погрузилась в сон.

Когда Мелли проснулась, в комнате было темно, а колыбельки рядом не оказалось. Она в панике нажала на кнопку звонка. Сестра явилась через несколько секунд.

— Qu'est-il arrivé?[20] — испуганно спросила она.

— Где мой ребенок? — не меньше волнуясь, воскликнула Мелли.

Сестра засмеялась и вздохнула с облегчением.

— Вébé est en trainde…[21] — Лицо ее стало задумчивым, и, наконец, она произнесла: — Она ест!

— О! — только и сказала Мелли растерянно. Чувствуя себя ужасно глупо, она застенчиво улыбнулась: — Pardon.[22]

— De rien.[23]

— А сколько времени? Э-э…

Пожав плечами, сестра посмотрела с сомнением, почмокала языком и затем с торжеством произнесла:

— Скоро! — и, засмеявшись, ушла выполнять свои обязанности.

Не прошло и пяти минут, как в комнату очень медленно и осторожно вплыл Чарльз, держа на руках ребенка. Лицо его было сосредоточенным, он подошел к кровати и бережно опустил дочку в протянутые руки Мелли.

— Фу! — выдохнул он, состроив комичную гримасу. — Никогда в жизни не подумал бы, что натерплюсь эдакого страха! Чертова сестра заставила меня пронести ее по всему коридору!

Мелли его почти не слушала. Она впервые прижала к себе дочку и должна была как следует прочувствовать, как это бывает. Рассеянно улыбнувшись Чарльзу, совсем не замечая, что он старается отвести от нее взгляд, она посмотрела на маленькое существо.

— Ой, Чарльз, какая она хорошенькая!

— Да. — Заметив, что Мелли трудно, и по-прежнему не смотря ей в лицо, он наклонился и устроил ребенка на одной из подушек.

Чувствуя неловкость, отчего-то стесняясь его, она не отрывала взгляд от девочки.

— Спасибо. Немного трудновато держать ее на руках с моим вспоротым животом.

— Ну ничего, потерпи немного. Подожди минутку.

Он стремительно вышел из комнаты, и она вздохнула с облегчением. «Мы так неестественно говорим друг с другом, будто совсем чужие», — думала с огорчением Мелли, — и, каково же было ее изумление, когда через считанные секунды он прибежал назад с гигантским букетом красных роз.

Устроив розы в ногах кровати, он постоял немного, а затем, нерешительно улыбнувшись, посмотрел на нее и пожал плечами.

Глядя на букет сквозь застилающие глаза слезы, она хотела понять: «Цветы от него? Как узнать? Или просто принять как должное? Лучше просто принять, — решила она, — так, пожалуй, спокойнее».

— Они чудесные, — прошептала она. — Спасибо.

— Ну зачем плакать, — сказал он смущаясь. Все еще продолжая глядеть на нее, он словно пытался найти нужные слова и наконец выпалил: — Мелли, я…

— Bonsoir, — вкрадчиво произнес Жан-Марк, появляясь на пороге, и она так и не узнала, что хотел сказать Чарльз. Ввалившись в комнату с еще одним необъятным букетом в руках, он, походя, поздравил Чарльза, положил цветы в умывальник, искоса взглянул на пустую колыбельку и, сияя, сказал Мелли: — Поздравляю!

Она почувствовала благодарность к Жан-Марку, хотя Чарльз, похоже, был недоволен его вторжением.

Рассмотрев девочку, Жан-Марк боязливо дотронулся до ее ручки.

— Она просто прелесть, — сказал он, почти не дыша. — Можно подержать? Одну минутку?

Без большой охоты Мелли передала ему ребенка.

— Смотрите не уроните, — шутливо предупредила она.

— Ну что вы, не беспокойтесь, — заверил он и в самом деле оказался куда сноровистей Чарльза. Мелли даже подумала, что, наверное, у него есть дети, но не рискнула спросить. — Красавица, — заявил он, — как maman. Сколько весит?

— Около пяти фунтов, — холодно сообщил Чарльз. — И мне кажется, ей лучше вернуться на место, — добавил он с раздражением.

Жан-Марк медленно повернул голову, взглянул на него с удивлением и протянул ребенка Мелли.

— Ну, вижу, я тут сейчас лишний, и потому отправляюсь домой готовить детскую.

— Я и сам могу все сделать… — начал было Чарльз, но увидел, что говорит сам с собой, ибо Жан-Марк уже исчез. — Вечно суется, куда не просят, — грубо бросил он.

Его слова поразили Мелли. Она впервые слышала, чтоб он был невежлив со своим дворецким, к тому же, совсем незаслуженно. Может, он утомился, или в нем проснулся собственник, — и тут ей на память пришли слова, некогда слышанные от него: «Когда ребенок родится, каждый из нас пойдет своей дорогой».

— Мелли? — испуганно окликнул ее Чарльз. — Ты белая как полотно! Ну-ка дай мне девочку. — Торопливо приблизившись к кровати, он забрал ребенка и бережно положил в колыбельку. — Позвать сестру?

Помотав головой, она устало откинулась на подушки.

— Нет, все в порядке.

— У тебя боли, — заявил он со знанием дела. — Они дали тебе обезболивающее? Сейчас выясним!

— Чарльз, все нормально, — взмолилась она устало и вдруг обнаружила, что говорит в пустоту.

Он вернулся вместе с сестрой, которая владела английским. Сестра озабоченно посмотрела на нее.

— Слишком много волнений, слишком много разговоров. Вам надо отдыхать. Боли очень сильные?