Болотный кот - Николай Побережник

– Живой еще, чем это ты его? – спросил он и резанул по горлу лежащего.

– Вот, – показал я нунчаку.

– Хм… Ладно, будь осторожен, и кошелем не звени лишний раз.

– Спасибо, – ответил я мужику, который уже развернулся и направился обратно, но остановился, повернулся и спросил:

– Я слышал, ты завтра в каменок отправляешься, мне можно с тобой? Ты же все равно за лодку уже заплатил.

– Хорошо, – ответил я, не сводя глаз с пульсирующей струи крови у бандита на шее, – а зачем ты его?

– Там, откуда я, с разбойниками разговор только такой – ножом по горлу, ну или голову долой. Тут суда нет, и стражи судейской нет… некому наказывать, а он отлежался бы и потом снова за дело.

– Ну да, верно…

– Так что, значит, я завтра с тобой?

– Да, жди утром у лодок.

Пройдя через двор, остановился у бани и, зачерпнув несколько раз воду из бочки, умылся.

– Договорился? – спросил вышедший из дома дед Толий.

– Да, завтра с утра отправляюсь.

– Хорошо, раз так… Ну иди, ложись, я разбужу тебя.

Пройдя в комнату к Дангару, обнаружил его уже спящим. Ну и я разделся и лег спать, с мыслью о том, что с мечом в этом мире лучше не расставаться.

Глава 17

– Вставай, охотник, светает, – сказал Толий, выглядывая из-за шторы и тронув меня за ногу.

– Угу, – ответил, проснувшись и усевшись на лавку.

– Давай собирайся, да завтракать пошли.

Дангара уже не было на топчане. Я подошел к окну, выходящему во двор… да, светает, а вон и Дангар возится с деревяшками у сарая. Оделся и сразу нацепил на пояс перевязь, теперь жилет, собрал вещи и вышел в кухню.

– Садись, ешь, пока горячее, – сказала бабка, указав на миску, в которой были жареные овощи с кусочками мяса, да и на вкус оказалось самое настоящее рагу, съев которое, я запил соком.

– Ты какой дорогой вчера возвращался? – спросил дед.

– А которой туда шли, той и возвращался, – ответил я, вспомнив вчерашние приключения.

– И что? – спросил опять дед, выжидая.

– Ничего, сами нарвались…

– Их двое было только?

– Нет, третий убежал.

– Понятно… вот, возьми, – дед положил на стол стопку золотых монет.

– Что это?

– Награда за убиенных тобой разбойников и душегубов. У нас самих тут не всегда получается за порядком следить.

– Угу, – сделав невозмутимый вид, я ссыпал монеты в кармашек пояса и спросил: – Мне бы воды в бурдюк в дорогу набрать.

– Мать! Набери воды в бурдюк, – обратился дед к бабке, – и поленку вина дай.

Бабка развязала шнурок, которым был привязан бурдюк к торбе, подошла к столу и стала аккуратно переливать воду из кувшина. Затем достала из ящика деревянный цилиндр, напоминающий японскую бамбуковую флягу, на пару литров, вынула со скрипом деревянную пробку и стала наливать туда из винного кувшина вино.

Собравшись и проверив снаряжение, надел на плечи торбу и вышел во двор в сопровождении стариков.

– Благословение Большой Луны тебе в дорогу, – сказала бабка, приложив правую руку к груди и немного наклонившись.

– Спасибо за приют и берегите себя, – ответил я, повторив ее жест, и направился к воротам.

Дангар, отвлекшись от работы, тоже помахал мне рукой.

Со стороны протоки у лодок сидел на мостках и курил трубку мой попутчик. Рядом с ним лежал большой баул, на котором были закреплены колчан с луком и дюжиной стрел и короткое копье с кованым широким наконечником. Увидев меня, он встал и свистнул, после чего из дома вышел водница, все такого же похмельного вида, посмотрел на меня и, кивнув, полез в одну из лодок.

– Как твое имя, охотник? – спросил меня мужик.

– Никитин, – ответил я, снимая с плеч торбу и закидывая ее в лодку.

– Я Тарин, – ответил он, шагнул в лодку и затем стащил с мостков свой баул.

Лодка в длину была чуть больше трех метров, я присел на носу, Тарин посередине, а водница, встав на корме, отвязался и, оттолкнувшись, начал грести, делал он это с очень важным видом и явно со знанием дела, ловко его перекидывая то с одной стороны лодки, то с другой. Лодка легко заскользила по протоке. Каркас лодки был из длинных ровных жердей, связанных веревкой на местах крепления, и обтянут цельным куском толстой кожи какой-то неведомой мне зверюги. Да, если в протоке и было течение, то оно было практически незаметно.

– Чего без ножен? – спросил Тарин, кивнув на мой меч.

– Сломались, – отбрехался я.

– Ну, в каменок прибудем, я тебе покажу, где можно заказать недорого.

– Кстати! – вспомнил я и достал из кармашка десять монет, отсчитал пять штук и передал Тарину.

– Это за вчерашнее?

– Да, я у старосты остановился… вот он с утра и отблагодарил.

– Ну вот, будет на что теперь сапоги починить, – продемонстрировал он мне свои «прошедшие и Крым и Рим» сапоги.

– Мне бы тоже обувь подобрать поудобнее, – подумал я вслух, посмотрев на свои ноги.

Тарин оглянулся на водницу, который, в состоянии похмельной нирваны, методично греб почти с закрытыми глазами, подвинулся ближе ко мне и тихо сказал:

– И сапоги не по ноге, и одежда на тебе как не твоя… Торба из снаряжения ополченской сотни, старый лук и дорогой меч. Мне все равно, Никитин, кто ты и откуда, но мой тебе совет, как придем в каменок, иди сразу в лаку к портному и подбери одежду по себе… ты за нее, надеюсь, никого не убил?

– Нет. Мне ее подарили хорошие люди, – я не стал отрицать очевидное.

– А с твоей одеждой что приключилось?

– Долгая история.

– Так нам еще плыть и плыть… Я по глазам вижу, что человек ты вроде не лютый, но какой-то ты… эм… не из этих ты мест, это уж точно.

Я поведал Тарину свою легенду, придуманную Варасом, пытаясь обойти «скользкие» моменты.

– Ну понятно… – кивнул Тарин, улыбнулся и добавил:

– Но я тебе не поверил.

– Как знаешь, – пожал я плечами.

– Ладно… не мое это дело. Эй, любезный, – обратился он к воднице, – будь добр, разбуди, как солнце из зенита выйдет, на обед пристанем.

– Разбужу, – ответил тот, не выходя из нирваны.

Тарин, оперевшись спиной на свой баул и сдвинув шапку на глаза, сказал:

– Ты тоже поспи, долго еще плыть… водница разбудит, пристанем к берегу да пообедаем.

– Да, наверное, так и сделаю, – согласился я и тоже примостился поудобнее, из-за высокой травы по берегам протоки все равно не понаблюдать за окрестностями.

Я проснулся от того, что длинное весло громыхнуло где-то рядом. Открыл глаза и увидел, что водница стоит на берегу и привязывает лодку к небольшому деревцу.

– Ну что, Никитин, пообедаем? – спросил Тарин копаясь в бауле.

– Да, можно и пообедать, – ответил я, потягиваясь.

Расположились на берегу, в небольшой рощице. На противоположном берегу поле с высокой травой, за которым виднелся лес. Тарин принес хвороста и развел костер, обложив его небольшими камнями, затем, засыпав в котелок каких-то злаков, залил их водой и поставил на огонь. Я же решил удовлетвориться сухомяткой, съев пару яиц и кусок копченого мяса. Водница же, несколько раз приложившись к своей фляге, явно с крепким алкоголем, потом улегся в лодке и сразу захрапел.