1937. Сталин против заговора «глобалистов» - Александр Елисеев

Это было сделано для того, чтобы вызвать к нему наибольшее отвращение. Одно дело — маршал, готовящий свержение не только Сталина, но и Гитлера. И совсем другое — шпион, работающий в пользу нацистской разведки.

Характерно, что Сталин, выступая на известном заседании Военного совета 2 июня 1937 года, посвященном разгрому заговорщиков, вовсе не утверждал, что они работали на Гитлера. Он указывал именно на армию: «Это военно-политический заговор. Это собственноручное сочинение германского рейхсвера. Я думаю, эти люди являются марионетками и куклами в руках рейхсвера». То есть Сталин явно отделяет немецкое военное руководство от руководства политического, партийного. Он приписывает немецким генералам собственные амбициозные цели, направленные на изменение строя в СССР. Любопытно, что Сталин упорно именует немецкую армию рейхсвером, хотя она с 1935 года именовалась вермахтом. Скорее всего, это оговорка, но оговорка не случайная. В сознании Сталина военная верхушка Германии представлялась чем-то отдельным от нового руководства этой страны. Рейхсвер, в определенном плане, продолжал быть рейхсвером. Кстати сказать, именно во времена рейхсвера и Веймарской республики, то есть в период тесного военного сотрудничества СССР и Германии, Тухачевский, Якир и прочие военачальники активно знакомились с идеологическими наработками некоторых германских военных. Особенное влияние на них оказала концепция генерала Г. фон Секта, бывшего сторонником передачи власти в руки армии. Не исключено, что именно оттуда и появились проекты «красного милитаризма».

Итак, кандидат в красные Бонапарты, планирующий свержение Сталина, поддерживал секретные связи с военной партией Германии, настроенной оппозиционно в отношении Гитлера. (В состав этой «партии» входили начальник Генштаба В. Бек, военный ми- [- 129 -] нистр В. фон Бомберг, главком сухопутной армии В. фон Фрич и др.)

Концепцию «двойного заговора» весьма сильно обогатил А. Б. Мартиросян в исследовании «Заговор маршалов. Британская разведка против СССР». Он пришел к выводу о том, что Лондон «засветил» заговор военных в СССР и в Германии, опасаясь чрезмерного усиления влияния двух стран: «Англия, как гласят ее же секретные документы, ожидала войны, большой войны не позднее 1938 г. Причем войны именно между Германией и СССР, и будучи прирожденным врагом России, буквально жаждала руками именно нацистов задушить гиганта на Востоке. Заговор же, в случае успеха, разрушил бы все ее планы по стравливанию Германии и СССР и развернул бы объединенную мощь двух государств против Великобритании». Вот почему с 1936 года глава абвера (военной спецслужбы Рейха) и агент влияния Лондона адмирал В. Канарис стал сливать информацию о заговоре Сталину. И делал он это через президента Чехословакии Э. Бенеша, который также находился в сфере британского влияния.

Сам же Тухачевский, по Мартиросяну, оказывается завзятым германофилом, который был втянут в тевтонскую орбиту, еще находясь в немецком плену во время Первой мировой.

Тогда он сидел в лагере Ингольштадт, а именно там располагалась изначальная база общества «Туле» — структуры, объединявшей националистов-оккультистов. Мартиросян допускает, что с будущим маршалом уже тогда хорошенько поработали, привив ему «нужные» идеи. В частности, он обращает внимание на следующее высказывание Тухачевского, которое привел П. Фервак (Р. Рур), сидевший в лагере с Тухачевским: «При помощи марксистских формул ведь можно поднять весь мир! Право народов на самоопределение! Вот магический ключ, который отворяет России двери на Восток и запирает их для Англии». По мнению исто- [- 130 -] рика, концепцию «магических ключей» к Востоку (который должен был заперт именно для Англии) он считает принадлежащей мыслителю уровня геополитика и мистика К. Хаусхофера.

Весьма любопытная история вырисовывается с побегами Тухачевского. «Бежать из плена ему удалось только с пятого раза, нарушив честное слово при свободном выходе в город, — замечает Мартиросян. — Есть принципиальное основание предполагать, что все это легенда, иначе его не перевели бы в лагерь, откуда можно было спокойно, под расписку и честное слово, выходить в город на прогулку». Получается, что Тухачевский из лагеря никуда не рвался.

Наконец, Тухачевский все же бежит, однако почему-то проводит целый месяц в Швейцарии, где «действовали мощные резидентуры германской разведки». При этом он не обращается к русскому военному атташе, который обязательно затеял бы проверку.

Далее. Блестящая карьера Тухачевского началась в феврале 1918 года, когда он был рекомендован в военный отдел ВЦИК Н. Н. Кулябко, который отвечал там за работу с армейскими кадрами. В апреле того же года Тухачевский вступил в РКП (б). «...А вот рекомендовал его туда старинный друг их семьи, старый «революционер» и... бывший подполковник Отдельного корпуса жандармов, бывший начальник Киевского охранного отделения — все тот же Николай Николаевич Кулябко! — сообщает Мартиросян. — Это одно и то же лицо и именно тот самый подполковник Кулябко, который, по сути дела, оказал максимальное содействие революционерам-террористам в организации убийства премьер-министра Российской империи Петра Аркадьевича Столыпина... После увольнения от должности Н. Н Кулябко работал в Киеве агентом по продаже швейных машин — лучшего прикрытия для подпольщика не сыщешь, а если к тому же учесть, что рынок швейных машин в дореволюционной России был стопроцентно монополизирован гер- [- 131 -] манской фирмой «Зингер», и к тому же принять во внимание, что в те времена излюбленнейшим прикрытием для германской разведки в России служили именно германские фирмы и компании, то тогда на все 100% станет понятно, почему объективные исследователи прямо указывают на то, что первая ступенька в карьере будущего маршала была старательно высечена немцами».

Раскрывая тайные механизмы истории, Мартиросян рисует картину грандиозного «германофильского заговора». В нем оказываются замешаны самые разные деятели. Здесь и теоретик военной диктатуры немецкий генерал фон Сект, выступавший за сближение с советской Россией и ведший переговоры с К. Б. Ра-деком (во время пребывания последнего в немецкой тюрьме в 1919 г.). Здесь и нарком иностранных дел Чичерин (наполовину немец — по матери Е. 3. Мей-ендорф), находящийся в теснейшей связке с первым министром иностранных дел Веймарской Германии (и первым же ее послом в Россию) У. К. X фон Брокдор-фом-Ранцау. Здесь и виднейший геополитик Хаусхо-фер, активно участвовавший в налаживании отношений между советскими и немецкими элитариями. Сам мэтр вспоминал: «И когда после войны один из наших наиболее значительных и страстных политических умов, Брокдорф-Ранцау, захотел вновь ухватиться за нить, и я был причастен к этому, то с русской стороны такую линию распознали две личности, с которыми и пытались готовить для нее почву». (Как считает Мартиросян, здесь указывается на Чичерина и Радека.)

При этом, что крайне важно, Хаусхофер состоял в обществах «Туле» и «Германенорден» — вместе с небезызвестным бароном Р. фон Зеботендорфом (А. Глау-эр), бывшим одним из столпов оккультного «ариософ-ского» движения, основанного на странной смеси древней германской мистики и еще более древних герметических, каббалистических учений. Ну а сам Зеботендорф находился в контакте с упоминавшимся [- 132 -] выше Парвусом, который сыграл важную роль в победе «германофила» Ленина. Вот такая вот выходит занятная германоцентричная «связка» — от Чичерина до Зеботендорфа.

Между тем, как представляется, Мартиросян несколько преувеличивает роль геополитических разногласий между западными странами. Германские «оккультные националисты» из «Туле» и «Германенорде-на», как и военные националисты из генералитета, находились под контролем одного из подразделений «мировой закулисы».

Заговор глобалистов многолик, и мировое Подполье включает в себя множество разных направлений. В принципе все эти направления можно условно сгруппировать в два крыла — «административное» и «революционное». Вот что утзерждает «продвинутый» европейский мистик «брат Маркион» (К. Буше): «В мире существуют две главные ветви масонерии. Одна из них — Мемфис Мицраим — является революционной. Это движение хочет изменить мир, каким бы он ни был. Другая ветвь — регулярное масонство, в том числе — Шотландский обряд — занимается организацией и управлением мира. Своих членов, к собственной выгоде, «шотландцы» стремятся поставить в центр этого управления. Мемфис Мицраим всегда был в контакте с революционными движениями. С Гарибальди, Троцким, итальянскими фашистами, красными бригадами... Между разными масонскими обрядами идет борьба. Большинство современных мировых руководителей — масоны или близки к масонам. Многие американские президенты были «вольными каменщиками». И хотя в уставе «шотландцев» декларируется неучастие в политике, братья этого ордена занимаются ею весьма активно. Кстати, популярная ныне идея нового мирового порядка пришла из недр именно Шотландского обряда. Рациональная организация мира — его формула. Это — нечто противоположное революционному взрыву».