Под гнетом страсти - Николай Гейнце

После отъезда князя она тотчас стала упрекать себя за свои слова, но потом, решив, что ей теперь все равно, что ни будет, — успокоилась.

Войдя в свою комнату, она нашла там Лизу Горлову.

— Что это у тебя такое странное лицо? — целуя ее, спросила Лиза.

— Князь Облонский только что сделал мне предложение.

— Ах, какое счастье! Ты будешь княгиней! Как все удивятся! Как рассердится графиня Лора! Да что же ты не радуешься? — прерывая восторженные восклицания, спросила она.

— Я еще не дала ему решительного ответа, и я думаю, что…

— Да ты с ума сошла, Анжелика? Как? Ты еще можешь колебаться? Вот уж я этого не понимаю! Подумай, как ты будешь счастлива с ним — он так тебя любит…

— Счастлива?!

Анжелика закрыла лицо руками.

— Анжелика, дорогая, что ты? — тревожно спросила ее подруга, обвивая рукой ее талию. — Ты плачешь? Боже мой! Ты… ты любишь кого-нибудь?

Анжелика вскочила.

— Да, я люблю, люблю так, как никто никогда не любил! — страстно воскликнула она. — Ты понимаешь теперь, что я не могу быть счастлива, когда он должен принадлежать другой.

— Анжелика, неужели… это граф?

— Да, Владимир. Я люблю его, и главное то, что я теперь знаю, что и он любит меня…

— Что ты говоришь, Боже мой! — воскликнула пораженная Лиза. — Ты не смеешь… ты не должна его любить. Анжелика, слышишь, ты должна забыть его! Ни ты, ни он не имеете права…

— Ах, что тут за право, мы любим друг друга, и кто нам может запретить? — нетерпеливо воскликнула Анжелика.

Пылкая, страстная натура брала верх, — молодая девушка забыла свои недавние благоразумные доводы. Лиза испугалась.

— Друг мой, опомнись! Вспомни, что интерес твоей жизни заключается не в одной любви, вспомни свое призвание.

— Мой голос только и доставляет мне удовольствие, когда я могу петь для него, — пылко перебила ее Анжелика. — Я знаю, я чувствую, что жизнь без него невозможна, я скорее умру, Лиза, — с мрачным отчаянием повторила она.

Долго убеждала ее Горлова и ушла лишь тогда, когда Анжелика несколько успокоилась.

После страстного порыва любви для Анжелики наступила реакция действительности.

Все сказанные ее при Лизе слова казались теперь несбыточным, бессмысленным бредом.

Через неделю придется дать окончательный ответ князю. Согласиться — значит воздвигнуть вторую стену между ней и Владимиром.

Не согласиться, видеть, как любимый человек обвенчается с другой, продолжать видеться с ним — это пытка, при одной мысли о которой она вздрагивала всем телом, как от физической боли.

Около двух часов сидела она неподвижно, обдумывая свое положение, но ничего не придумала, встала и прошла в гостиную.

Там она застала одну Лору, лежащей на кушетке, и хотела уже уйти, когда та небрежно спросила:

— Князь Облонский был здесь?

— Да, был, а что?

— Так!

Лора повернулась на кушетке.

В передней послышался звонок.

Через минуту до слуха Анжелики донесся голос Ртищева, справлявшегося, дома ли граф Владимир Николаевич.

Получив утвердительный ответ, он прошел к нему в кабинет.

Владимир сидел перед письменным столом и так глубоко задумался, что заметил товарища только тогда, когда он дотронулся до его плеча.

— Как поживаешь, Саша? Садись, пожалуйста.

Он придвинул ему стул.

— Я пришел проститься с тобой; я уезжаю за границу, — проговорил Александр Михайлович, смотря в сторону.

Прежде чем удивленный этим неожиданным известием Владимир успел выговорить слово, из гостиной послышались громкие истерические рыдания графини Лоры.

Молодые люди вскочили.

— Что такое?

— Постой, я пойду узнаю, — и с этими словами Владимир вышел.

Войдя в гостиную, он увидел Лору, лежащую в истерике на кушетке, мать, хлопотавшую около нее, и Анжелику, помогавшую ей.

Увидя Владимира, последняя вышла из комнаты.

— Что случилось, maman? — спросил он. Графиня повернула к нему свое взволнованное, сердитое лицо.

— Бедняжка получила такой удар, поразивший ее в самое сердце! Немудрено, что она в таком отчаянии. Этот низкий, гадкий человек, эта дрянь…

Марья Осиповна задыхалась от злобы.

— Кто такой? — изумился сын.

— Князь, князь Облонский! — почти закричала графиня. — Представь себе, какой подлец! Так ухаживать и увлекать девушку, а потом делать предложение другой! — продолжала она, забывая, что последнее время Облонский не глядел на ее дочь.

— Кому он сделал предложение? — бледнея, спросил он.

— Кому же, как не нашей красавице! Только Анжелике и возможно отбивать женихов из-под носа! Совсем всех очаровала, даром, что дочь какой-то итальянки, — раздраженно, насмешливо говорила Марья Осиповна, примачивая голову дочери одеколоном.

У Владимира помутилось в глазах.

— Она согласилась? — чуть слышно спросил он, хватаясь за спинку стула.

— А Бог ее знает, — с сердцем ответила графиня. — Она всегда была какая-то особенная, но все-таки не думаю, чтобы отказалась от такой партии.

Владимир вернулся в кабинет, с трудом скрывая свое волнение.

— Что там такое? — спросил его Ртищев.

— Так… ничего, пустяки! О чем, бишь, мы говорили? Да, ты хочешь уехать. Это зачем? — переменил разговор граф.

Ртищев не сразу ответил ему.

— Володя, я бы не хотел никому говорить этого, только тебе… Видишь ли, я… сделал предложение Анжелике Сигизмундовне и… и она отказала мне, — тише добавил он.

— Ты, ты тоже любишь ее! Еще один лишний поклонник не мешает! — горько захохотал граф. — Знаешь ли ты, мой бедный друг, что князь Облонский просил сегодня ее руки и получил ее согласие.

— Она сказала мне, что любит другого! — глухо проговорил Александр Михайлович.

— Она это сказала? — воскликнул Владимир, но, сейчас же спохватившись, замолчал и подошел к окну.

Если бы Ртищев сказал ему это сегодня утром, он был бы убежден, что она любит именно его — Владимира. Он слишком хорошо помнит этот взгляд любви на их вечере. Но теперь, теперь он не мог этому верить: она, вероятно, любит Облонского, если выходит за него замуж.

— Прощай, Владимир, — проговорил Александр Михайлович, подходя к нему, — мне надо еще пойти… туда, проститься…

Обняв товарища, он было направился к двери, но вдруг упал в кресло с глухим стоном и прошептал:

— О, как я люблю ее, Володя, как тяжело!

Граф, бледный, молча смотрел на него.

Через мгновение Ртищев вскочил и быстрыми шагами вышел из комнаты.

Он хотел видеть графиню, но ему сказали, что она около больной дочери и не может принять.

Графа не было дома.

Проходя через гостиную, он столкнулся лицом к лицу с Анжеликой.

Она вспыхнула, он побледнел.

— Анжелика Сигизмундовна, я уезжаю на днях из Варшавы и, вероятно, надолго. Прощайте, желаю вам счастья и всего, всего лучшего…

Он взял ее руку и страстно прижал к губам. Она ласково взглянула на него.

— До свиданья, мой друг, благодарю вас за пожелание, только… едва ли оно исполнится, — грустно добавила она, — будьте здоровы и… забудьте меня.

— Никогда, никогда я не забуду вас! — горячо воскликнул молодой человек и, заметив задумчивое, печальное выражение ее лица, уже тревожно спросил:

— Вы несчастливы, Анжелика Сигизмундовна, но мне кажется… я слышал, что вы выходите за…

— Не спрашивайте меня, — быстро перебила она его, наскоро пожала ему руку и прошла мимо.

Он несколько секунд смотрел ей вслед. Две крупные слезы выступили на его глазах… Он махнул рукой и уехал. Елен, вернувшись с прогулки, застала всех в странном расположении духа: Владимир сидел запершись в кабинете, Анжелика с бледным, застывшим лицом была похожа на статую; Лора лежала в постели и не хотела ни с кем говорить, а графиня ходила по комнате скорыми шагами.

XXVI

АМУР И ПСИХЕЯ

Когда через неделю явился Облонский, Анжелика как-то машинально и рассеянно проговорила слова, которые должны были на всю жизнь связать ее с князем. В тот же день все Ладомирские ехали на вечер к Вельским, где молодежь участвовала в живых картинах.

Приехав туда, Анжелика поздоровалась с хозяевами и прямо прошла в комнату, назначенную уборной для нее и Лизы Горловой.

Лиза участвовала в спектакле, после которого должны были быть живые картины.

Анжелике в этот день совсем было не до того.

Ей хотелось уйти подальше от всех этих людей, остаться одной со своим новым несчастьем.

Навсегда, навсегда был потерян для нее Владимир! Она решилась сейчас же после свадьбы ехать за границу. Спектакль кончился. Уже прошли две живые картины, а Анжелика еще не начинала одеваться.

В комнату поспешно вошла княгиня Вельская.