Газета Завтра 270 (5 1999) - Газета Завтра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
“ЗДЕСЬ НИЧЕГО НЕ ПОКУПАЮТ И НИЧЕГО НЕ ПРОДАЮТ” ( Николай Дмитриев — о Николае Старшинове )
Год назад, 5 февраля 1998 года, умер поэт Николай Старшинов. В череде смертей известнейших артистов, политиков, бизнесменов его уход из жизни не стал трагической сенсацией, поводом для многочисленных откликов в СМИ.
Нелепо было бы негодовать по этому поводу. Ведь и раньше, до их эры, серьезное занятие поэтическим творчеством воспринималось многими сугубо личным делом, чуть ли не чудачеством. А теперь и подавно.
Но и в России, и не только в ней, много людей, которые помнят и любят и еще долго будут помнить и любить Николая Константиновича Старшинова, Человека и Поэта.
Мои заметки не претендуют даже на краткий очерк жизни и творчества Старшинова. Напомню только, что он родился в 1924 году, воевал в Великую Отечественную пулеметчиком, окончил Литинститут, выпустил несколько десятков книг стихов и прозы. Собрал, пожалуй, самую интересную и полную коллекцию русских частушек. Долгое время работал в отделе поэзии журнала “Юность”, когда редактором был Валентин Катаев, потом много лет редактировал альманах “Поэзия”.
Он был патриотом. Конечно, не таким, каким лепит его телевидение: в телогрейке, без зубов, в одной руке портрет Сталина, в другой — бутылка водки. Нет, в одежде и манерах он был элегантен, спиртные напитки в течение последних тридцати лет не употреблял из принципиальных соображений. Сталина не идеализировал.
Ему горько было видеть, что наше общество пытаются переделывать в общество потребителей непотребного. Что люди, готовые умереть за рубли и доллары в подъезде или на пороге родной квартиры, не хотят верить в существование людей, готовых умереть за Родину. А он-то знал таких! Это были его товарищи. К страданиям от последствий тяжелого фронтового ранения прибавились страдания от фальсификации истории борьбы нашей Родины с фашистской Германией.
Он был демократом. Не таким, конечно, каким вошел демократ в сознание общества за последние десять лет: болтливый и вороватый, слабый, но жестокий, любящий транши и презентации, привстающий на цыпочки и глядящий за бугор. “Пускай от пива горько, они без пива вдрызг. Все бредят Нью-Иорком, всех тянет в Сан-Франциск”. Но это Есенин написал о беспризорниках-папиросниках!
Он был демократом в общении с молодыми поэтами, стихи которых знал наизусть. Никогда не навязывая своего мнения, не читая проповедей, он всей жизнью давал пример чистого и безоглядного служения поэзии.
Никто, наверное, после Ильи Сельвинского не занимался столько с молодыми, увлеченно и доброжелательно, терпя эксцентричность и непредсказуемость своих учеников. Не видя от многих “окромя вреда никакой пользы”, он помогал выпускать им первые книги, получать квартиры, выходить из нелепых жизненных ситуаций.
И на должности редактора альманаха “Поэзия” старался “малоимущим” (студентам и другим пролетариям) дать гонорар под верхнюю планку. А когда такие появлялись в издательском буфете — кормил их из своего далеко не катаевского кармана.
Старшинов-человек порой оттеснял Старшинова-поэта на второй план. Многие из не редевшего старшиновского окружения, искренне желая сказать ему приятное, говорили о его прекрасных человеческих качествах, не ощущая, что ему гораздо дороже были бы добрые слова о его стихах.
Попадались, как и в любой другой среде, люди расчетливые: стоило ему не опубликовать очередные их творения — и вот уже Старшинов в их устах из ангела превращался в его противоположность.
Иные, искренне уважая, смотрели на него, значительного русского поэта, в основном как на своего издателя.
Надо было быть поистине стойким человеком, чтобы, все это видя, не выказывать раздражения.
Не прощал он предательства, малодушия, сребролюбия.
И вот он со своим тающим на глазах поколением вошел в нашу похабную “новейшую историю”, где политики и экономисты, прямо как Лужин из “Преступления и наказания”, уверяют, что когда жулики разбогатеют, то остальным около них будет сносно жить:
“Наука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо все на свете на личном интересе основано. Возлюбишь одного себя, то и дела свои обделаешь как следует и кафтан твой останется цел. Экономическая же правда прибавляет, что чем более в обществе устроенных частных дел и, так сказать, целых кафтанов, тем более для него твердых оснований и тем более устраивается в нем и общее дело”. (“Преступление и наказание”. Ф. Достоевский.)
В результате “устроенных частных дел” исчез альманах “Поэзия” — единственное в России периодическое издание, целиком посвященное поэзии, главное дело последних лет Старшинова.
С новой силой в наше время, когда почти все покупается и продается — от жвачки до голоса депутата, — зазвучало давнее, еще из 45-го, стихотворение Николая Старшинова о нем и его товарищах-солдатах, готовящихся вступить в бой с фашистами:
Зловещим заревом объятый,
Грохочет дымный небосвод.
Мои товарищи — солдаты
Идут вперед
За взводом взвод.
Идут, подтянуты и строги,
Идут, скупые на слова.
А по обочинам дороги
Шумит листва,
Шуршит трава.
И от ромашек-тонконожек
Мы оторвать не в силах глаз.
Для нас,
Для нас они, быть может,
Цветут сейчас
В последний раз.
И вдруг (неведомо откуда
Попав сюда, зачем и как)
В грязи дорожной — просто чудо! —
Пятак.
Из желтоватого металла,
Он, как сазанья чешуя,
Горит.
И только обметало
Зеленой окисью края.
А вот — рубли в траве примятой!
А вот еще... И вот, и вот...
Мои товарищи — солдаты
Идут вперед
За взводом взвод.
Все жарче вспышки полыхают,
Все тяжелее пушки бьют...
Здесь ничего не покупают
И ничего не продают.
Николай Горбачев ЭПОХА В ЛИЦАХ
В столичном литературном мире — важное и радостное событие. В известном москвичам “доме Ростовых” на Поварской, где сегодня Международное сообщество писательских союзов (прежде — Правление Союза писателей СССР), открылась выставка известного фотомастера Николая Георгиевича Кочнева. Более сорока лет он создает свою фотолетопись, его галлерея составляет несколько тысяч писательских портретов.
В эти дни коридоры старинного особняка украсили работы, на которых запечатлены наиболее известные мастера пера. Примечательно, что каждая работа сопровождается датой съемки. Шолохов, Федин, Тихонов, Леонов, Твардовский... Рядом — представители национальных литератур и, конечно, наши знаменитые современники-россияне: Виктор Розов, Петр Проскурин, Юрий Бондарев, Валентин Распутин, Василий Белов, Евгений Носов и многие другие. Среди героев этой галереи корифеев пера воочию убеждаешься, сколь богата талантами советская литература.
Кочнев все сделал на выставке своими руками: отбирал снимки, монтировал, даже развешивал. А ведь ему в эти дни — 80 лет! Но он и сейчас — весь в своей беспокойной профессии: по-прежнему ездит на бесконечные съемки, в редакции, трудится в лаборатории — день за днем, по сути, без выходных.
Поздравить мастера с юбилеем пришли Владимир Карпов, Сергей Михалков, Тимур Пулатов, Константин Ваншенкин, Сергей Борзунов, представители редакций и издательств, вручившие Михаилу Григорьевичу новые книги с его работами. Если бы можно было собрать все книги, журналы и газеты с опубликованными в них снимками Кочнева, — это была бы, наверное, одна из самых богатых библиотек страны.
Здесь же юбиляру была вручена и почетная писательская награда — золотая медаль имени Александра Фадеева. Ранее он был удостоен писательской медали имени Константина Симонова.
Что можно пожелать такому неутомимому мастеру? Конечно, новых и новых съемок, новых и новых публикаций... А еще — и это было бы самым лучшим подарком — давно уже хочется увидеть объемистый альбом с фотоработами Кочнева. Откликнетесь, спонсоры! Коллекция могла бы получиться редчайшей...
