Бунтарка для Альфы - Марго Лаванда

Но хочется большего, чего-то неизмеримо большего, и я беззвучно умоляю Кейсера поторопиться. Он продолжает меня ласкать, и я не замечаю, как одежда испаряется словно по волшебству. Его и моя. Обнаженные, влажные от испарины, тяжело дышим, тела спаяны воедино. Почти. Осталось одно мгновение до точки невозврата.

Я едва способна соображать, дыхание вырывается судорожными хрипами, плоть пульсирует, кажется, умру, если Кейсер не сделает меня своей. Я на грани безумия...

- Прошу... - стону еле слышно и ощущаю, как наступает самый главный момент. Боль мимолетна, но она ничто по сравнению с чувством поистине неземного единения. Замираем и смотрим друг другу в глаза. Слова излишни, тела говорят за нас. Кейсер так осторожен, он бережно ведет меня по неизведанному пути. Но я будто бы знаю, что делать. Мне не страшно и не больно. Меня накрывает могучая волна наслаждения, разбивая в щепки мою сдержанность. Зверь внутри вырывается наружу и показывает свою сущность. Зверь Кейсера с рыком встречает свою укрощенную самку. Бешеный ритм и рваное дыхание. Столкновение плоти и обжигающие поцелуи. Всепоглощающая животная страсть. Маленькая смерть и возрождение в объятиях любимого мужчины.

Потом мы долго лежим молча, нежно ласкаясь. Умиротворенная и счастливая, засыпаю...

Глава 15

Мы забылись, растворившись друг в друге, расслабились и потеряли бдительность. Резкий белый свет ударяет по глазам, как только я просыпаюсь от шума и грохота в комнате. Кто-то намеренно меня ослепляет, и я мечусь по постели, отчаянно уворачиваясь от назойливого свечения. Не соображая, что происходит, пытаюсь рукой нащупать тело Кейсера. Я верю, что он спасет нас, даже ни секунды не сомневаюсь, что в момент опасности он обратится и растерзает нападавших. Он сильнее меня, опытнее, он быстрее сориентируется. Но я не учла одного - эти люди были подготовлены к поимке оборотней. Я ощущаю, как мне в шею что-то вкалывают. Даже не успеваю взмахнуть рукой, чтобы отпихнуть шприц, как уже заваливаюсь назад, словно падая в беспросветную темноту, не в состоянии пошевелить даже пальцем. ***

Сознание возвращается ко мне мучительно медленно, словно продираюсь сквозь вязкую вату. С трудом разлепив веки, кое как фокусирую зрение. Стоит пошевелить шеей, как простреливает боль. Но я не обращаю внимания. Пытаюсь оценить обстановку. Я нахожусь в подвале, чуть поодаль стоят какие-то мужчины, с автоматами наперевес.

Дергаю руками и понимаю, что они туго стянуты железной цепью, сама же я накрепко прикована к полу. Ледяному бетонному полу, на котором сижу голая и даже не могу ничем прикрыться. Спиной ощущаю влажную холодную стену. Во мне нет бесполезного стыда, лишь ощущение катастрофы. Нас готовили к таким исходам. Да и бывало, я проводила в карцере немало времени. Отличие только в том, что из этой тюрьмы выбраться будет куда сложнее, если такое вообще возможно.

Подслеповато щурюсь, в глазах все еще сохраняется болезненное ощущение. Веду взглядом по веренице стоящих истуканами солдат. Их здесь не меньше десяти, среди них я обнаруживаю убийц своего клана. И тут же холодею, поняв, что случилось самое страшное. Нас поймали, разоблачили, миссия провалена. Может быть, если бы мы не поддались страсти, если бы не уснули так беспечно... Кейсер, где же он? Втягиваю носом воздух и пытаюсь ощутить хотя бы малейшие признаки его присутствия. Но смрад, исходящий от людей, мешает мне поймать запах любимого.

Люблю, конечно, люблю. Я запоздало осознаю свои истинные чувства и сокрушаюсь, что не произнесла важные слова. Неужели вот так бесславно закончится моя жизнь? У меня отобрали шанс отомстить, шанс на будущее, в котором есть капелька света. Все отобрали.

Отчаиваться нельзя, всегда есть возможность спастись. Только нужно найти ее. Уверенность в своих силах просыпается во мне. Это робкий росток надежды, но он бесконечно ценен.

По крайней мере, я еще жива, еще дышу. Ищу пути к отступлению, но натыкаюсь только на беспощадные, горящие отвращением глаза, презрительные ухмылки. Эти люди не пропускают ни одного моего движения, следят даже за дыханием. Им явно приказано не спускать с меня глаз. Здесь нет окон. Только одна-единственная стальная дверь, до который мне никак не добраться. Пули изрешетят меня, прежде чем я достигну спасительного выхода. И это явно не обычные пули, а способные истребить наш вид. Как и лекарство, вколотое в шею. Оно не дает мне обратиться, как ни пытаюсь.

Приходится снова сомкнуть веки, затихнуть, чтобы избавиться от десятка дул, направленных прямо в лицо.

Руки вскоре начинают затекать, ноги немеют от холода, зуб на зуб не попадает, и я трясусь, с прискорбием понимая, что теряю волю к сопротивлению. Меня намеренно изматывают. Что они хотят от меня? Какие сведения будут выбивать? Кейсер предупреждал, а я не хотела слушать. Он говорил, что я не должна ничего знать, чтобы не сообщить сведений никому.

Но он знает все? Что делают с ним? Рвано дышу, пытаясь сдержать непрошеные слезы. Плачут слабые, а я не должна сдаваться. Я не какая-то там девчонка, я – агент, я вырвусь отсюда во что бы то ни стало…

Приоткрывается дверь, и я вижу тонкую полоску света, мгновенно пользуясь представившийся возможностью. Вдыхаю запахи снаружи. В ноздри ударяется насыщенный металлический запах крови. Он разлит, кажется, по всему коридору и концентрируется в комнате слева, и я с ужасом понимаю, что это кровь Кейсера. Его истязают, он мучается от боли! Невольно бьюсь в цепях, и они гремят, отдаваясь эхом в гулком помещении.

- Эй, тварь, притихни! – осекает мои попытки вырваться один из солдат, и я съеживаюсь на полу, узнавая того самого человека, который наслаждался убийством моей семьи. Наверняка он точно так же хочет разорвать меня на части, но что-то его останавливает. Пока.

И вдруг я замираю, уловив запах, которого здесь быть не должно. Он никак не может появиться тут, если только…

Поднимаю глаза и натыкаюсь взглядом на стоящую надо мной Дину. Она зло усмехается, уперев руки в боки, будто наслаждается моей беспомощностью и своим превосходством. Ее присутствие здесь наталкивает на определенные мысли, они крутятся во мне хороводом диких жалящих пчел, причиняя боль. Разрозненные, хаотичные, тем не менее они складываются в одну картину.

Дина – предательница. Она предала нас с Кейсером, свой вид, переметнулась к людям и помогла поймать агентов на задании.

- Почему?! – вырывается из меня сиплым криком, сдобренным жгучей ненавистью. Хочется выцарапать ей глаза и вырвать черное поганое сердце. Но пока я могу только плюнуть ей под ноги, таким образом выражая свое