Киево-Печерский патерик - Сборник Сборник

По сихъ же множащися братии, и нужа бысть славьному отьцю нашему Феодосию распространити манастырь на поставление келий, множьства ради приходящихъ и бывающимъ мнихомъ. И бѣ самъ съ братиею дѣлая и городя дворъ манастырьскый. И се же разгражену бывъшю манастырю и онѣмъ не стрѣгущемъся, и се въ едину нощь, тьмѣ сущи велицѣ, приидоша на ня разбойници. Глаголаху, яко въ полатахъ цьркъвьныихъ, ту есть имѣние ихъ съкръвено, да того ради не идоша ни къ одиной же келии, нъ цьркви устрьмишася. И се услышаша гласъ поющихъ въ цьркви. Си же, мьнѣвъше, яко братии павечерняя молитвы поющимъ, отъидоша. И мало помьдливъше въ лѣсѣ, таче мьнѣша, яко уже коньчану быти пѣнию, пакы придоша къ цьркви. И се услышаша тъ же глас и видѣша свѣтъ пречюдьнъ въ цьркви сущь, и благоухание исхожаше отъ цьркве, ангели бо бѣша поюще въ ней. Онѣмъ мнящемъ, яко братии полунощьное пѣние съвьрьшающемъ, и тако пакы отидоша, чающе, донъдеже сии съконьчають пѣние, и тъгда, въшьдъше въ цьркъвь, поемлють вься сущая въ и́. И тако многашьды приходящемъ имъ, и тъ глас аньгельскый слышащемъ. И се годъ бысть утрьнюуму пѣнию, и пономонареви биющю въ било. То же они, отъшьдъше мало въ лѣсъ и сѣдъше, глаголааху: «Чьто сътворимъ? Се бо мьниться намъ, привидѣние бысть въ цьркви? Нъ се да егда съберуться вьси въ цьркъвь, тъгда, шьдъше и от двьрий заступивъше, вься я погубимъ и тако имѣние ихъ възьмемъ». То же тако врагу на то острящю я, хотящю тѣмъ святоето стадо искоренити от мѣста того, нъ обаче ни каковъзможе, нъ обаче самъ от нихъ побѣженъ бысть, Богу помагающю молитвами преподобьнааго отьца нашего Феодосия. Тъгда бо зълии ти человѣци, мало помудивъше, и преподобьнууму тому стаду събьравъшюся въ цьркъвь съ блаженыимь наставьникъмь и пастухъмь своимь Феодосиемь и поющемъ утрьняя псалмы, устрьмишасяна ня, акы звѣрие дивии. Таче яко придоша, и се вънезаапу чюдо бысть страшьно: отъ земля бо възятъся цьркы и съ сущиими въ ней възиде на въздусѣ, яко не мощи имъ дострѣлити ея. Сущеи же въ цьркви съ блаженыимь не разумѣша, ни чюша того. Они же, видѣвъше чюдо се, ужасошася и, трепетьни бывъше, възвратишася въ домъ свой. И оттолѣ умилишася никомуже зъла сътворити, якоже и старѣйшинѣ ихъ съ инѣми трьми пришьдъшемъ къ блаженому Феодосию покаятися того и исповѣдати ему бывъшее. Блаженый же, то слышавъ, прослави Бога, спасъшааго я от таковыя съмьрьти. Онъ же поучивъ я, еже о спасении души, и тако отпусти я, славяща и благодаряща Бога о вьсѣхъ сихъ.

К тому времени возросла числом братия, и стало необходимо отцу нашему Феодосию расширять монастырь и строить новые кельи: слишком много стало монахов и приходящих в монастырь. И он сам с братией строил и огораживал двор монастырский. И когда разрушена была монастырская ограда и не сторожил никто монастырь, однажды темной ночью пришли в монастырь разбойники. Говорили они, что в церкви скрыто богатство монастырское, и потому не пошли по кельям, а устремились к церкви. Но тут услышали голоса поющих в церкви. Разбойники, подумав, что это братия поет вечерние молитвы, отошли. И переждав некоторое время в лесу, решили, что уже окончилась служба, и снова пошли к церкви. И тут услышали те же голоса и увидели чудный свет, льющийся из церкви, и благоухание из нее исходило, ибо ангелы пели в ней. Разбойники же подумали, что это братия поет полунощные молитвы, и снова отошли, ожидая, когда они закончат пение, чтобы тогда войти в церковь и забрать все в ней хранящееся. И так еще не раз приходили они и слышали все те же ангельские голоса. И вот уже настал час заутрени, и уже пономарь ударил в било. Разбойники же, зайдя немного в глубь леса, присели и стали рассуждать: «Что же будем делать? Кажется, видение было в церкви! Но вот что: когда соберутся все в церковь, подойдем и, не выпустив никого из дверей, перебьем всех и захватим их богатства». Это враг их так научал, чтобы с их помощью изгнать с этого места святое стадо. Но не только не смог этого совершить, но и сам побежден был братией, ибо Бог помогал ей по молитвам преподобного отца нашего Феодосия. Тогда злодеи, подождав немного, пока преподобное стадо собралось в церкви с блаженным наставником и пастухом своим Феодосием и запело утренние псалмы, двинулись на них словно дикие звери. Но едва приблизились, как внезапно свершилось страшное чудо: отделилась от земли церковь и вместе со всеми бывшими в ней вознеслась в воздух, так что и стрела не могла бы до нее долететь. А бывшие с блаженным в церкви не знали об этом и ничего не почувствовали. Разбойники же, увидев такое чудо, пришли в ужас и в страхе возвратились к себе домой. И с той поры, раскаявшись, никому больше не причиняли зла, и даже главарь их с тремя другими разбойниками приходил к блаженному Феодосию покаяться и рассказать обо всем случившемся. Услышав это, блаженный прославил Бога, спасшего их от такой смерти. А разбойников поучил о спасении души и отпустил их, также славящих и благодарящих за все Бога.

Сицево же чюдо о цьркви той и инъгда пакы видѣ единъ от боляръ христолюбьця Изяслава. Яздящю тому нѣколи въ нощи на поли, яко 15 попьрищь от манастыря блаженааго. И се видѣ цьркъвь у облака сущу. И въ ужасти бывъ, погъна съ отрокы, хотя видѣти, кая то есть цьркы. И се яко доиде манастыря блаженааго Феодосия, тъгда же, оному зьрящю, съступи цьркы и ста на своемь мѣстѣ. Оному же тълъкнувъшю въ врата, и вратарю отвьрьзъшю ему врата, въниде и повѣда блаженому бывъшее. И оттолѣ часто приходяше къ нему и насыщаяся от него духовьныихъ тѣхъ словесъ, подаваше же и от имѣния своего на състроение манастырю.

Такое же чудо с той же церковью видел потом и один из бояр христолюбца Изяслава. Как-то ночью ехал он по полю в 15 поприщах от монастыря блаженного Феодосия. И вдруг увидел церковь под самыми облаками. В страхе поскакал он со своими отроками, желая посмотреть, что это за церковь. И когда доскакал до монастыря блаженного Феодосия, то прямо на его глазах опустилась церковь и стала на своем месте. Боярин же постучал в ворота, и, когда отпер ему привратник, вошел, и рассказал о виденном блаженному. И с тех пор часто приходил к нему, и насыщался духовной беседой с ним, и жертвовал от своего богатства на нужды монастыря.

И се же пакы инъ боляринъ того же христолюбьця идый нѣколи съ князьмь своимь христолюбьцьмь на ратьныя, хотящемъ имъ брань сътворити, обѣщася въ умѣ своемь, глаголя, яко «аще възвращюся съдравъ въ домъ свой, то дамь святѣй Богородици въ манастырь блаженааго Феодосия 2 гривьнѣ золота, еще же и на икону святыя Богородиця вѣньць окую». Таче бывъшю сънятию и многомъ от бою оружиемь падъшемъ. Послѣже побѣжени бывъше ратьнии, си же спасени възъвратишася въ домы своя. Боляринъ же забысть еже дасть святѣй Богородици. И се по дьньхъ нѣколицѣхъ, съпящю ему въ полудьне въ храминѣ своей, и се приде ему глас страшьнъ, именьмь того зовущь его: «Клименте!» Онъ же въспрянувъ и сѣде на ложи. Ти видѣ икону святыя Богородиця, иже бѣ въ манастыри блаженаго, прѣдъ одръмь его стоящю. И глас от нея исхожааше сице: « Почтосе, Клименте, еже обѣща ми ся дати, и нѣси ми далъ? Нъ се нынѣ глаголю ти: потъщися съвьрьшити обѣщание свое!» Си же рекъши, икона святыя Богородиця невидима бысть от него. Тъгда же боляринъ тъ, въ страсѣ бывъ, таче възьмъ, имь же бѣ обѣщалъся, несъ въ манастырь, блаженому Феодосию въдасть, такоже и вѣньць святыя Богородиця на иконѣ окова. И се же пакы по дьньхъ немнозѣхъ умысли тъ же боляринъ дати Еваньгелие въ манастырь блаженааго. Таче, яко приде къ великууму Феодосию въ манастырь, имый подъ пазухою съкръвено святое Евангелие, и по молитвѣ хотящема има сѣсти, оному не у еще явивъшю Еуангелия, глагола тому блаженый: «Пьрьвѣе, брате Клименте, изнеси си святое Еуангелие, еже имаши въ пазусѣ своей и еже обѣщалъ еси дати святѣй Богородици, ти тъгда сядемъ». Се слышавъ, онъ ужасеся о проповѣдании преподобьнааго, не бѣ бо никомуже о томь възвѣстилъ. И тако изнесъ святое то Еваньгелие, въдасть блаженому на руцѣ, и тако сѣдъ и духовьныя тоя бесѣды насытивъся, възвратися въ домъ свой. И оттолѣ велику любъвь имяаше къ блаженому Феодосию и часто прихожааше къ нему, и велику пользу приимаше от него.