Галактический патруль - Юрий Гаврилович Тупицын

но передумал - после водки в «Славянском базаре» и двух «Дайкири» с устатку могло развезти, а не возражавший против умеренной выпивки хозяин терпеть не мог пьяных и пьянства. «Кто не умеет пить, пусть ест дерьмо!» - было его любимым присловьем. Когда из кабинета вышел Семен

Григорьевич, Игорь встал из кресла и почтительно раскланялся; поздоровался и старый хитрован, ценивший пронырливость Игоря, но не очень жаловавший его своим вниманием - мелковат. Настоящей замены себе в окружении Вити Семен Григорьевич пока не видел и отнюдь не радовался этому. Он бы с радостью передал свой опыт и знания, которых невозможно получить ни в одной академии мира, достойному молодому человеку лет тридцати-сорока. Но не попадался пока такой человек ему на глаза. Но и после ухода Семена Григорьевича в кабинет хозяин Игоря не допустили - операция, в которую Игорь не был посвящен, продолжалась. Но по ряду отрывочных данных, естественно попавших в поле его зрения, Игорь догадывался, что это операция по захвату Ника и что вовсе не исключено в самое ближайшее время увидеть этого самоуверенного, нагловатого дельца на мягком ковре этой гостиной. Эта приятная мысль побудила Игоря достать из внутреннего, задернутого на «молнию» и обшитого металлизованной тканью кармана пиджака портсигар черного дерева, дабы еще раз полюбоваться на чистые, с голубоватым отливом воды алмазы, за которые знающие ювелиры выложат по меньшей мере полторы цены по сравнению с их обычной, каратной стоимостью.

Открыв портсигар, Игорь испытал нечто вроде удара по темени тяжелым и мягким предметом - алмазов в портсигаре не было. Вместо них на дне виднелись остатки влаги, сигареты подмокли и местами порыжели. Тупо глядя в пустой портсигар, пустой, потому что сигареты были вовсе не настоящим его содержимым, а лишь прикрытием оного, Игорь потрогал влагу пальцем, а потом поднес его к носу, принюхался… Вода, несомненно. Самая обычная вода, настоянная на дорогом, пахучем табаке. Как будто бы рядом с сигаретами были положены не драгоценные камни, а соответствующие им по объему и огранке кусочки льда. Игорь не мог бы сказать, сколько он просидел в своеобразном ступоре, глядя на злодейски-волшебно опустевший портсигар и мокрые, негодные теперь для курения сигареты. Его привел в себя участливый и обеспокоенный голос Илочки:

- Да что такое с вами, Игорек?

Наверное, она задавала этот вопрос уже не в первый раз, пока смысл ее слов наконец-то пробился в оцепеневшее сознание Игоря. Он поднял на секретаршу глаза, они были такие пустые, что Илочка в испуге вскочила со своего вращающегося креслица.

- Вам плохо?

Игорь захлопнул портсигар, неверным движением опустил его в карман и дрожащей рукой провел по покрытому испариной лбу.

- Голова что-то закружилась, - выдавил он.

Игорь, как сквозь туман, видел подбежавшую к нему секретаршу. Как через ватную стену, слышал ее вопросы, рефлекторно отвечал ей, не осознавая толком, что говорит. Он как-то сразу пришел в себя, обнаружив, что в одной руке держит стакан, наполовину заполненный содовой водой, а в другой - таблетку нежно-зеленого цвета. Секунду он тупо, как прежде на злодейски опустевший портсигар, смотрел на эти предметы, а потом протянул их Илочке.

- Не надо… Принеси мне рюмочку рома. Ямайского, шестидесятиградусного.

Он выпил эту легкую, как вода, вовсе не тягучую, сладковатую, обжигающую горло жидкость и окончательно пришел в себя.

- Ну вот, - удовлетворенно сказала Илочка, принимая у него пустую пятидесятиграммовую рюмку, и

матерински потрепала его по волосам. - Совсем другое дело.

- Спасибо, Илочка, - поблагодарил Игорь, откидываясь на спинку кресла.

Механически поддерживая с секретаршей, вернувшейся на рабочее место, разговор, Игорь попытался собраться с мыслями и выработать некую убедительно-оправдательную линию поведения, но из этого ничего не вышло. Что может придумать человек, будь он хоть семи пядей во лбу, если из реальности он попадает в сказку, где безраздельно властвуют злые силы? Примерно так и высказался Игорь, стоя перед хозяином на ватных ногах, после того как тот, полюбовавшись на содержимое портсигара, поднял на него тяжелый, вопросительный взгляд.

Узнав о провале, казалось бы, хорошо продуманной и хорошо организованной операции по захвату загадочного агента, назвавшего себя Ником, Верба не особенно огорчился. Этому было несколько причин. Во-первых, никто не пострадал и не засветился. После того как номер, где сидела засада, проветрили, свалившихся как мешки боевиков удалось привести в себя простым нашатырем. Сон, похожий на обморок, - еще одно очко в пользу технического оснащения этого чертова Ника. Во-вторых, если этот Ник действительно располагает крупной партией алмазов, то никуда он не денется, если только вовсе не уедет из Москвы в другой город, а это маловероятно. Ему нужен покупатель, скорее всего, он сам снова выйдет на связь с Игорьком, ведь куда проще работать по старой, пусть грязноватой, чреватой опасностями линии, чем искать новую, рискуя напороться на сотрудников МУРа и контрразведки или их осведомителей. И в-третьих, как и всегда, когда он имел дело с новыми или просто не очень представительными клиентами, Верба подстраховался. Подстраховался по-мелкому, вовсе не этично по меркам большого бизнеса, но подстраховался - всучил Нику не настоящие, а фальшивые купюры. Фальшивки были сделаны искусно, так что обнаружить их несостоятельность могут лишь хорошие специалисты в хорошей лаборатории, а поэтому стоили довольно дорого, но все равно - алмазы достались ему на порядок ниже своей рыночной стоимости. В нынешних условиях инфляции и непомерно высокой стоимости доллара, а ювелирные алмазы - те же доллары в их лучшем виде, - считай почти даром.

О том, что продавец алмазов получил не настоящие, а фальшивые рубли, знал только сам Верба, больше никто. Он и Семена Григорьевича не посвятил в свою махинацию, тот был ярым сторонником честного бизнеса, хотя не отвергал разных хитростей и махинаций, сопровождающих заключение сделок. До заключения сделки можно творить все, что угодно: водить за нос невыполняемыми обещаниями, запугивать, похищать и даже убивать - в самом крайнем случае, конечно, когда нет другого выхода. Бизнес есть бизнес. Но сама сделка и выполнение всех ее условий должны быть честными. Бизнес есть бизнес! Без этой честности внутри самой себя коммерция превращается в уголовщину, а сам коммерсант неизбежно теряет доверие партнеров и рано или поздно остается в изоляции. Так поучал Семен Григорьевич, тертый калач, сделавший себе нелегальную деловую карьеру еще в ходе хрущевской оттепели, Виктора Вербу, терпеливо выводя его в обойму остающихся в тени информационной шумихи, истинных сильных мира сего. Он не был вполне доволен своим учеником, которому постепенно передал все свои связи в деловом мире и которого никогда