Крымская война - Олег Рудольфович Айрапетов

храбрости». Впрочем, судьба кампании за Дунаем была уже решена. При отсутствии возможности движения за Балканы, Паскевич считал взятие Силистрии абсолютно бесполезным. Еще 1 (13) июня он получил условное согласие императора на снятие осады и в тот же день приказал М. Д. Горчакову отступать. Подготовка к движению проходила, когда Паскевич уже начал получать сообщения о том, что австрийцы готовятся выступать. «Еще раз, дай Бог, — писал он Горчакову 6 (18) июня, — чтобы успели хорошо отойтить». Как всегда, отступление русских войск сопровождалось исходом около 5 тысяч болгарских семейств, опасавшихся резни, которую могли устроить турки. Люди уходили со скотом и пожитками, под прикрытием русской пехоты, защищавшей этот исход. Турки не преследовали.

Илл. 40 Джозеф Шульц. Турецкие войска на защите Силистрии. 1853

Илл.41 Федор Байков. Сражение при селении Кюрюк-Дара в окрестностях крепости Карс 24 июля 1854 года

9 (21) июня 1854 г. Горчаков начал подготовку к отходу. 14 (26) июня русские войска завершили переход на левый берег Дуная. Осада Силистрии обошлась Дунайской армии в 2500 чел. убитыми и ранеными. 15 (27) июля Горчаков начал отвод войск из Валахии и Молдавии. Николай I торопил отход Дунайской армии за Прут. При отступлении нередко случалось, что русские и австрийские пикеты находились один напротив другого. Русским войскам был отдан строгий приказ, запрещавший «ни под каким видом» открывать огонь первыми. На случай, если это сделают вчерашние союзники, были готовы планы активных действий. Как отмечали австрийцы уже после войны, армия, отступая, была постоянно готова контратаковать. Это останавливало от соблазнов. Император всё же опасался вторжения австрийских войск в Подолию, где им абсолютно нечего было тогда противопоставить.

Исчезновение линии противостояния на Дунае автоматически усилило опасность для Крыма. 30 июня (12 июля) Меншиков, ссылаясь на информацию, полученную из Петербурга, Варшавы и Вены, сообщил Горчакову о том, что «главные силы англо-французов направляются против Севастополя как к главной цели войны, состоящей в намерении истребить здешнее адмиралтейство и уничтожить черноморский флот. И приказание, и долг повелевают мне защищать их до последней капли крови, но вместе с тем предвижу, что буду раздавлен, и без успеха, если неприятель высадится в числе 50-ти или 60-ти тысяч человек, не включая сюда турок или тунисцев. Следовательно, главная забота должна быть о том, чтобы не допустить неприятеля с таким силами до Крыма, или же дать мне равносильное подкрепление. Вы можете, любезный князь, содействовать и тому, и другому».

6 (18) июля Горчаков, получив эту просьбу, распорядился направить в Крым 16-ю пехотную дивизию. Она должна была прибыть туда в конце августа. Командующий пошел на этот шаг самостоятельно, не имея на него прав. Николай I одобрил решение Горчакова, несмотря на возражения со стороны Паскевича. Фельдмаршал разделял опасения императора относительно Австрии, но считал, что имеющиеся у Меншикова силы достаточны для обороны Севастополя. Угрозы для всего Крыма он не видел. Когда основные силы русской армии отошли за Бухарест, турки активизировались под Рущуком. Особого успеха в действиях против войск прикрытия они не имели. Выводя войска из княжеств, Паскевич хотел иметь возможность в случае войны действовать против австрийцев. Но в результате отступления изменилась и военная, и внешнеполитическая обстановка.

Уход русской армии из Княжеств существенно ослабил позиции Вены в Германии: «Бамбергеры» и Пруссия приняли его весьма благосклонно и требовали теперь следующего шага для достижения мира, а именно ухода англо-французских сил из Черного моря. Австрия уже не могла претендовать на роль лидера всех германских сил во имя прекращения войны.

В начале июля австрийские воска в основном были разделены на: 1-ю армию (67 тыс. чел, 168 орудий, под Веной), 2-ю армию (117 тыс. чел., 280 орудий, итальянская граница), 3-ю армию (116 тыс. чел., 304 орудия, Трансильвания), 4-ю армию (100 тыс. чел., 260 орудий, Галиция). Это был предел мобилизационных возможностей Австрии, и далее она была не в состоянии значительно увеличивать численность своих вооруженных сил. С другой стороны, Вена уже не могла рассчитывать на решение судьбы войны одним маневром. Готовность к нему пришла с опозданием — на Волыни и в Польше стояла русская армия.

Русско-австрийская граница на участке с Галицией была практически лишена укреплений: единственная русская крепость — Киев — отстояла от нее почти на 600 км. К тому же Киев находился далеко не в лучшем состоянии, в отличие от крепостей в Польше, которые были снабжены значительной артиллерией, запасами продовольствия и боеприпасов и быстро приводились в порядок для обороны. Опасность изолированного положения Киева задолго до войны, еще в 1843 г., ясно понимал император — австрийская армия в два перехода могла отрезать эту крепость от основного опорного пункта в передовом районе — Бреста. Единственным эффективным способом обороны считалось наступление в Галицию. Точно к таким же выводам Николай I пришел и в 1854 г. — за тем исключением, что он теперь считал особо необходимым присмотреться к возможным действиям Пруссии. Неопределенность поведения Берлина исключала возможность нанесения удара по Кракову.

Избежав после отхода угрозы окружения, Паскевич планировал оставить 50-тысячный заслон против Буковины и, имея 150 тыс. чел., осуществить наступление в Восточную Галицию, в направлении Львова. 100 тыс. чел. из состава русской армии в Царстве Польском в таком случае должны были наступать на Западную Галицию, на Краков. Опорой оставшихся стали бы крепости Новогеоргиевск, Варшава и Ивангород, заблаговременно построенные по Висле. Фельдмаршал был готов очистить левый берег этой реки. Этот план был рискованным, но единственно возможным. Итак, оборонять границу с Австрией должны были почти 300 тыс. чел., и опасность столкновения с этими силами вынудила Вену действовать гораздо осторожнее.

Пруссия так и не пошла на мобилизацию своей армии, а за словами «Бамбергеров», к глубокому разочарованию австрийцев, последовали действия. 20–27 июля к австро-прусскому наступательно-оборонительному союзу от 20 апреля 1854 г. присоединились Саксония, Бавария, Вюртемберг, Ганновер, Гессен и Нассау. Большая часть этих государств отнюдь не поддерживала планы войны против России и угрозу «общегерманским интересам» видела прежде всего со стороны Франции. Таким образом, прусская дипломатия, настаивавшая на расширении состава участников соглашения от 20 апреля 1854 г., исключила возможность вмешательства в войну из-за восточного вопроса. Более того, договор стал наступательным лишь по букве, зато он обеспечил охрану нейтралитета границ Германского союза, сорвав планы переброски части французской армии на Дунай через территорию германских государств. Немецкие государства не хотели вести войну с русскими армиями за спасение Турции и, возможно, на своей территории, и уж тем более они не хотели видеть у себя французских солдат, о которых со времен дяди Наполеона III там остались самые