Винсент, убей пастора - Винсент Килпастор

Но вот одолел меня как-то зуб, прошлой зимой. Довел его до такого состояния, что все башка в рванную рану превратилась. Не выдержал. Приполз в скорую помощь. У меня зачем-то давление и пульс измерили, потом положили на каталку и в палату. Одноместную, шикарную. С ванной и телевизором. В ванной все бутылочках маленьких, как в хорошем отеле. Телевизор и кровать управляются пультом.

А до пультов ли мне? Концы отдаю, честное слово!

Провалялся в палате минут сорок. Потом пришла медсестра, извинилась, что будет «немного покалывать» десну, хотя мне уже было все равно. Влупила навокаин и говорит: «Вам, батенька, не сюда, вам к зубному надо назначить!». Вот так. Счёт за укол пришел через неделю. Страховки у меня — только усы и хвост, так что 470 баксов, будьте любезны!

Правда шесть таблеток обезболивающего с кодеином, которые она мне дала, пошли с пивком на отлично!

***

Вот я и дома.

А тут ждёт меня новый сюрприз: мадам Бьянка Ибанеску собственной персоной. Дверь открыла своим ключом (пора изымать), и вовсю готовится тут ванну принимать.

Надо бы признаться, хотя и старался это от вас скрыть, названивала она мне каждый день пока я на гастроли ездил. Но как же я мог при Стефане взять трубку?

Смотрел на очередной пропущенный звонок и мечтал, как однажды совсем от мобилы избавлюсь. Да и сильно ли хотелось мне трубку взять? После того как Лил стрельнула в меня пару раз молниями?

Как поступить с Бьянкой — я толком не знал. Мои взаимоотношения со Светом не позволяли попросту послать её куда подальше. Продолжать отношения тоже не было никакой возможности. Но я должен был дать ей шанс и засвидетельствовать о чудесной жизни с Христом. Я ведь теперь солдат его славного воинства.

Мои назревающий роман с Лили и членство в строгой церкви христиан-евангелистов, просто запрещали находиться с Бьянкой рядом, наедине, хотя бы одну секунду.

***

— Бьянчик, милашка, сколько лет, сколько зим! Где пропадала?

Тут лучше сразу — в атаку.

— Это я пропадала, бессовестный, бессердечный русский сволочь! Ын гура та ын пула мя!

Похоже Бьяна немного, как говорят американцы «типси» — под мухой. Мне становится противно. Для нас, пятидесятников, нет ничего противней пьяной богомерзкой серости.

Но свидетельство Господне это моя первоочередная обязанность. Мы есмь Спасённые Кровию Его — и теперь через нас и другим спасёнными быть!

— Бьяночка, ты знаешь в моей жизни настоящее чудо произошло!

— Сучку видно ты помоложе встретил — ты про это чудо? Это головная боль, а не чудо! Чудо было бы, если бы подольше смогла тебя удержать.

— Пожалуйста, перестань ругаться. Это грех. Женщины тут не причём. Я видел Свет! Свет истинный! Представляешь? Бог ЕСТЬ! Есть — и Бог этот живой! И от отношений с ним может в одночасье поменяться вся твоя жизнь. На сто восемьдесят градусов! Знаешь, я тебе ведь рассказывал, я раньше наркотиками увлекался, а теперь даже сигарет не курю! Люди деньги платят за лечение, а я — рррраз, помолились надо мной братья, и всё! Свободен!

— Наркотики? А сегодня ты ничего не понюхал?

Меня всегда выводят из себя реплики экспертов, которые о наркоте не знают ничего. Тех, кому едино будь то гера, кокос, травка или шрумз. Болваны. Не знаешь, так и молчи сиди, не показывай насколько тебе телебачиние мозги промыло. «Чего понюхал!»

Но ради Христа я сдерживаю праведный гнев, и продолжаю:

— Сидела у колодца женщина-самарянка и проходил мимо Учитель. И испросил Он у ней воды напиться. И сказал ей при этом такие слова:

всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек

Мне кажется будто я снова на кафедре с проповедью Слова.

— Понимаешь о какой воде учитель говорит? Вот мы на земле можем пить воду и вино, или вон как ты бэйлиз хлестать, а то и редбулл, а пить то снова захочется. Ведь не хлебом единым — ведь душа есть у человека, а души есть своя жажда, она болит душа-то, без Исуса воды целебной. Понимаешь? Деньги и американское гражданство это для тела все, и не утолить этим жажды! А Слово Божие — вот та вода.

— Ты что с баптистами связался? Затянули что ли в секту свою? Дурачок — у меня пол родни там поклоны бьют.

— Боже, Бьянча, ты разве не слышишь ЧТО я тебе говорю? При чем здесь секта? Баптисты? Баптисты, если хочешь знать заблуждаются в том, что даров Духа Святаго не приемлют. Не молятся на языках, не пророчествуют, не исцеляют больных. Я теперь верующий христианин-пятидесятник. Хочешь к нам в церковь?

Это была для меня большая жертва. Я понял в ту секунду — прими сейчас Бьянка Христа, привиди я ее на собрание, и всё.…Прощай Лиля раз и навсегда. Слишком много срамного обо мне откроется. Но что важней — спасти душу Бьянки, вернуть доброму пастырю еще одну овечку или… ты, Лилечка, Лилюшечка, девочка моя…

Я обратился к Господу с молитвой: «Да вершится воля Твоя святая! Управь, Боже, как считаешь нужным»

— Ага. Я так и поняла, что секта. С нашего села знаешь сколько этих идиётов, педисятников вышло? Все время в свою дурацкую церковь зовут.

— Бьянка, можешь поносить меня лично, сколько угодно. Но поливать грязью пятидесятников и хулу возводить на Господа никак не позволю!

— Вот до сих пор разобраться с тобой не могу, ты или очень-очень хитрый человек или совсем идиёт.

По моему лицу становится видно, что сейчас у меня упадет планка. У меня бывает. Трудная была юность знаете ли, как дешевый приключенческий роман. А Бьянка знает какой я бываю когда впадаю в агрессию — прошлой зимой, перед самым Рождеством, на голодняке эндорфиновом, после очередного кокс марафона, гнал ее через весь промтоварный магазин, до самой машины. Еще и прихватил китайский тесак из отдела «Охота и туризм». Учил в какой манере со мной разговаривать должно. Бьянка опытной рукой начинает швырять в сумочку все свои флакончики, пудреницы и прочий бабский брик-а-брак.

— Я ведь прощаться приходила. Не сможем встречаться в ближайшее время. Я жениха себе нашла. Гражданина. Солидный мужчина. Поляк. У него в северном Рэндалле домища огромный. Так что желаю щастя. Надеюсь у тебя не совсем крыша поехала, и ты в секте в этой тоже чтоб жениться поскорей.

— Еще раз скажи «секта», ну, давай еще разочек!!

— Ладно. Всё. Ну тебя. Совсем озверел. Езуит. Я цепочку заберу. Верни мою цепочку!

— Какую еще цепочку?

Хотя сразу и вспомнил «какую» — дарила мне Бьянка тросяру, витую, безвкусную бандитскую цепь. Потратив с Рафом на спид всю зарплату, я ее сбагрил за полтинник. Нужны были деньги на бензин и жрачку, срочно причём.

— Нету. Нету цепочки. Всё продал. Кушать хотел.

— За сколько продал хоть, свиня? Я за нее почти триста баксов выложила. Тут у них такого золота нету.

— Отдам. Всё отдам в другой раз.

— Да пошшшел ты… свиня и есть. Вы все русские — свинни.

Хлопнула дверью.

Ну и Слава тебе, Господи. Сейчас вот помолюсь, зубы почищу, и спать. Завтра тяжелый день.

***

С утра ждать полдня не было никакой возможности. Сорвался в колледж. Припарковался недалеко от Лилькиной хонды. Жду.

Пятидесятницы выделяются из толпы. Длинные, до пола юбки. Никаких ювелирных украшений или макияжа. Блузка под горло. Я легко нахожу ее глазами в потоке пёстрых муниципальных студентов.

Надо бы вам сказать, что мне очень ненакрашенные девчонки нравятся. Нет кричащей яркости, ну и не надо! Когда нельзя пользоваться косметикой, бабы как-то умудряются выработать естественный румянец и блеск губ. А на Лилькины губы могу смотреть часами. Алые паруса!

Села ко мне в машину. Покраснела и молчит. Да и я тоже что-то размяк от её присутствия в закрытом пространстве машины. Она так близко, что я физически это чувствую, и весь натягиваюсь струной.

— Здравствуй Лиля!

— Hi

— Ты наверное злишься на меня?

— Я? Why? Почему я злюсь? Я не злюсь! Мне очень не по себе как-то после случая с цветами. Я не имею мира с собой. Места себе найти не могу. Я сделала тебе больно?

— Что-ты Лиля! Ты все хорошо сделала, девочка, по уставу церкви.

— Прости меня, ple-a-ase! Я не знала что делать, испугалась, ну вот… так и получилось

— Лил, это ты меня прости, малыш, я мужлан неотесанный, ни какого воспитания! Полез с этими цветами, как медведь косолапый. Ты сейчас куда? Может это? Давай пообедаем вместе? Ты голодная наверно, хочешь чего-нибудь вкусненького?

— С ума сошел!! Вдруг знакомые увидят! В церкви потом знаешь, что будет!

— А мы в другой город поедим обедать, машина же — вот она.

— Нет. И от Хоспода не утаишь. Давай так — я сейчас вперёд поеду, а ты следом, минут через десять к нам домой приедешь. Мама курники испекла. Вкусняшка. Пообедаешь со мной, и я еще тебе на работу свеженьких положу. А?

— А ты весь обед со мной за столом просидишь? Посуду не будешь туда-сюда таскать?

— Просижу весь обед, просижу честно-честно!

Она уже повернулась к двери, как я ее за руку хватаю: «Лиль, дай в щечку поцелую?»