Дитя дьявола - Джорджетт Хейер

— Да? — удивилась Мери и взяла письмо. — Спасибо. — Она перевернула конверт и тут же узнала четкий почерк Видала. — Но это же… — Мери замолчала. Ведь адресовано письмо мисс Чаллонер. — Ах да! Вспомнила, — спокойно сказала она, опуская письмо в корзинку.

Мери вышла из дома и зашагала вдоль улицы. Почерк Видала, в этом нет никаких сомнений. Как не приходилось сомневаться и в том, что письмо предназначалось Софи.

Неровные буквы неоспоримо свидетельствовали — записка составлена в спешке. Вполне вероятно, что маркиз просто-напросто забыл о существовании старшей сестры, с кривой усмешкой подумала Мери.

Покупки она делала рассеянно, а обратная дорога заняла гораздо больше времени, чем обычно. Записку, разумеется, следует передать сестре. Внезапно Мери поймала себя на мысли, что не собирается отдавать письмо Софи. Более того, она осознала это в тот самый миг, когда послание оказалось у нее в руках.

Все утро Софи пребывала в состоянии едва сдерживаемого волнения, бродила по дому с таинственным и важным видом и пару раз даже намекнула, что впереди ее ждет что-то необычное и чудесное. Но на все расспросы Софи лишь смеялась и отвечала, что это секрет.

Никогда еще Мери не была столь взволнована: письмо — как бы там ни было, адресованное все-таки мисс Чаллонер, то есть ей, Мери — могло пролить свет на секреты Софи.

Письмо и в самом деле раскрыло тайну. Поднявшись к себе в комнату, Мери сломала печать и быстро пробежала глазами послание.

«Любовь моя, — писал маркиз Видал. — Это произойдет сегодня ночью. Моя карета будет ждать вас в конце улицы в одиннадцать часов. Ничего не берите с собой. Видал». Мисс Чаллонер испуганно прижала ладони к щекам. Она снова и снова перечитывала скупые строки. Одним росчерком пера решить судьбу Софи! Боже, как Видал, должно быть, уверен в этой дурочке! Назвать суетную глупышку «любовь моя» и не обмолвиться даже намеком о своих чувствах! Как это похоже на маркиза. Он не просит, не умоляет, не сомневается.

Неужели Видал убежден, что Софи поедет с ним? А если… они договорились! Мери замерла. Именно так все и обстоит! Эти двое условились о побеге. Вчера вечером, в театре!

Мисс Чаллонер вскочила, скомкав письмо. Что-то нужно предпринять — и быстрее! Конечно, можно сжечь записку, но, даже если Софи не встретится с Видалом нынешней ночью, не произойдет ли побег завтра? Мери прекрасно понимала, что маркиз Видал собирается похитить ее сестру. Упоминание о карете означает одно — дальнюю дорогу. Возможно, маркиз уверил Софи, что они отправятся в Гретна Грин[28] и обвенчаются…

Мери снова села, машинально расправив смятый листок.

Матери письмо показывать бесполезно. Девушка отлично понимала, сколь нелепые надежды лелеет миссис Чаллонер.

Зная спесивый характер этой достойной леди, Мери не сомневалась: у той хватит глупости способствовать побегу. Дядя тоже бессилен помешать замыслу Софи, да и не было у Мери никакого желания рассказывать всему свету о сомнительном поведении сестры.

Мери так и не поняла, в какой момент ее осенила шальная мысль. Позже она догадалась, что скорее всего идея эта уже давно зрела в ее сознании. Она снова прижала ладони к щекам.

Мысль была настолько дерзкой, что на какое-то мгновение мисс Чаллонер стало по-настоящему страшно. Нет. Это невозможно!

Мери закрыла глаза.

Но безумная идея уже прочно обосновалась в ее голове. В самом деле, чего ей опасаться? Ну да, у маркиза вспыльчивый характер, но ведь не станет же он срывать свою злость на беззащитной девушке. Мисс Чаллонер невольно улыбнулась. Ну и самомнение!

Что ж, предстоит сыграть роль, позорную роль, но в случае успеха опасное лицедейство положит конец предосудительным отношениям маркиза и Софи. Мери ощутила сильный озноб. «Маркиз наверняка решит, что я столь же легкомысленна, как и Софи!» — грустно подумала она, но тут же одернула себя. Какая разница, что о ней подумает Видал.

А Софи? Что скажет эта дурочка? Какие потоки гнева она исторгнет? Что ж, сейчас это тоже не имеет значения. Лучше терпеть ненависть Софи, чем наблюдать, как гибнет этот очаровательный мотылек.

Мери еще раз перечитала письмо. Встреча назначена на одиннадцать часов. Она вспомнила, что вечером все семейство отправляется с визитом к Симпкинсам. Итак, прежде всего следует составить четкий план действий.

Она устроилась у окна, за небольшим столиком с конторкой, и принялась писать.

«Матушка, — лаконичный стиль его светлости оказался заразительным, — я уехала с лордом Видалом. Письмо Софи попало ко мне. Вы сами убедитесь, насколько безнадежна ваша затея, ибо совершенно ясно, что маркиз и не помышляет о женитьбе. Не тревожьтесь ни за мою безопасность, ни за мою честь. Возможно, мне придется задержаться допоздна». Мери перечитала послание, чуть помедлила и поставила свое имя. Она посыпала лист песком, сложила его вместе с запиской маркиза, запечатала и адресовала матери.

Ни миссис Чаллонер, ни Софи не стали возражать против того, чтобы Мери осталась дома. Правда, миссис Чаллонер немного посетовала, что у дочери разболелась голова именно в тот вечер, когда дядюшка Генри обещал устроить танцы.

Смеркалось. Старшая мисс Чаллонер лежала на кровати, сжимая в руке флакон с нюхательной солью, и наблюдала, как прихорашивается Софи.

— О чем ты думаешь, Мери? — щебетала Софи. — Дядюшка Генри сумел заманить на свой раут Денниса О'Халлорана. По-моему, он ужасно красив, тебе не кажется?

— Неужели ты находишь его красивее Видала? — озадачилась Мери. Неужто Софи предпочитает румяные щеки писклявого мистера О'Халлорана мрачной красоте Видала?

— Знаешь, темные волосы мне никогда не нравились, — призналась Софи, — к тому же Видал очень небрежен. Представь себе, сестрица, он никогда не носит парик! Это просто ужасно! А мушки?! Это же, в конце концов, неприлично!

— Дорогая, ты что, больше не любишь маркиза? — с тревогой спросила Мери.

Софи передернула плечами и рассмеялась.

— Сестрица, ты выглядишь такой сентиментальной со своими проповедями о любви. Позволь тебе сказать, милая моя, что мужа любить вовсе не обязательно. Видал мне нравится. Но любить… я вовсе не собираюсь влюбляться. Так гораздо спокойнее! Как тебе моя новая прическа à la Venus[29]?

Этот разговор внес успокоение в растревоженную душу Мери. После того как миссис Чаллонер и Софи удалились, она еще немножко полежала, предаваясь размышлениям. Бетти принесла в комнату ужин, но Мери было не до еды; она отодвинула поднос в сторону. В десять часов, как только горничная вскарабкалась по крутой лестнице в свою крохотную комнатушку, Мери встала с постели и принялась одеваться.