Казнь - Марина Дяченко

Ирена вздохнула. Возможно, настоящие врачи выражаются по-другому, и ее скудные знания о психиатрах слабо соотносятся с действительностью…

«У вас есть совесть? – мысленно спросила она у щуплого господина Столя. – Совесть… хотя бы врачебная? Сколько вам заплатили за то, чтобы вы поинтересовались психическим здоровьем… человека, предназначенного на убой?»

В огромном доме стояла тишина. Крепко заперты двери, за непробиваемыми стеклами царствует темень.

Ирена вспомнила беспокойство в глазах Семироля.

ЗАЧЕМ ему ее психическое здоровье? Или вампир не может потреблять сумасшедших?

Она села на кровати.

Вампир… Скорее. Что она читала? Серебряные пули… Омела… Чеснок… Чушь. Формула крови меняется в связи с психическим заболеванием… Да. Она читала. Давно. Что-то. Рассказ или статью – не важно…

Она засмеялась. Опрокинулась обратно в подушки.

Она СУМАСШЕДШАЯ. Она не годится в пищу… Ее кровь опасна для вампирьего здоровья. Она несъедобна…

Какая удача.

Утром она завтракала в обществе управляющего Сита; ерзала, мялась и наконец обратилась к мордовороту с просьбой:

– А нельзя ли… переселить меня в другую комнату? Сегодня опять открывался люк… ну, посреди комнаты. Приходил юноша с белым лицом, переселите меня, он не дает мне спать…

Управляющий-телохранитель долго и пристально ее изучал. Потом извинился, выбрался из-за стола и отправился в соседнюю комнату, и Ирена слышала, как он разговаривает с кем-то по телефону.

Как она и ожидала, разделить с ней трапезу вскорости явился сам «гуманитарный эксперт». Глаза господина Столя слезились пуще прежнего; интересно, сколько платит ему Семироль за поставленный Ирене диагноз?..

Она перевела дыхание. Спокойствие…

– Вы плохо спали, госпожа Хмель?

Она поморщилась. Провела по глазам тыльной стороной ладони:

– К сожалению. Открывался люк… в полу.

Психиатр мигнул.

– Он мешал мне спать! – выкрикнула Ирена. – Он пришел и стоял над кроватью… Молодой парень с белым лицом!

Глаза гуманитарного эксперта сделались как две железные кнопки в обрамлении воспаленных век. Ирена ощутила давление – но не отвела взгляда.

Он мучил ее вопросами еще почти час. Ирена отвечала. Врала и путала напропалую; временами ей казалось, что она переигрывает и говорит лишнее – но она знала, что смутиться хоть на миг означает провалить всю игру.

Наконец, Столь скорбно поджал губы и удалился. Ирена осталась ждать в обществе управляющего-телохранителя – ждать, как она думала, приговора.

Спустя некоторое время машина гуманитарного эксперта выехала со двора и поползла в сторону единственной дороги, выводящей из горного тупика. Почти одновременно отворилась дверь – и упырь-адвокат, которого Ирена не видела почти сутки, поприветствовал ее широкой отеческой улыбкой.

Господин Семироль снова выглядел здоровым, бодрым, отдохнувшим; от черных теней вокруг глаз не осталось и следа.

– Ирена, какой бес вас надоумил симулировать?

Она молчала.

– Вернее, какой бес надоумил вас симулировать через край? Если бы вы ограничились Анджеем с его МОДЕЛЬЮ – кто знает, как сложилась бы ваша судьба… Но когда вы стали эксплуатировать свои скудные знания о психических болезнях…

Она перевела взгляд на управляющего-телохранителя.

Телохранитель сочувственно скалил зубы.

…Она пришла в себя на цинковом столе. Руки, разведенные в стороны, удерживались ремнями. Такими же ремнями связаны были щиколотки; ее бритый затылок ощущал холод клеенки, и холод металла, и холод просторной комнаты, уставленной цинковыми столами в несколько ярусов…

Она лежала в центре. Прямо над ней стерильным солнцем нависал белый холодный прожектор.

– Я невиновна! Я невиновна! Я…

Ей только казалось, что она кричит. На самом деле губы ее едва шевелились, и голосовые связки не работали.

– Пощадите…

В поле ее зрения вплыла фигура в белом хирургическом костюме, в маске и шапочке – и в клеенчатом мясницком переднике, надетом прямо поверх накрахмаленной униформы.

– Нет…

Человек наклонился над ней, стянул с лица маску, обнажая рот и подбородок.

Его губы полуоткрылись, выпуская на волю зубы. Ирена судорожно зажмурилась, не желая видеть нависших над горлом заостренных костяных ножей…

– А-а-а!!

…За окном стояла темень. Даже силуэты гор еще не обозначились.

У изголовья мерцал светильник, имитирующий свечку на ветру. По комнате прыгали тени – электрические, нестрашные.

Ирена положила трясущуюся руку на круглый пластмассовый абажур – будто на теплый черепаший панцирь.

– …Это что такое?

Управляющий-телохранитель похож был на довольного пса, притащившего хозяину дохлую крысу. Ирена не сомневалась, что именно он, обыскивая комнату, обнаружил ее тайник; теперь, стоя за спиной Семироля, он с готовностью ожидал новых приказаний.

– Что это, Ирена? – удивленно повторил Семироль.

В руках у него была бывшая простыня, разорванная полосами и превращенная в веревку. Поначалу Ирена мастерила лестницу – но на рассвете, отчаявшись, вывязала на конце ее крупную неумелую петлю. Другое дело, что дальше намерений дело не пошло; Ирена рассчитывала, что по крайней мере до следующей ночи тайник ее останется в неприкосновенности…

Зря надеялась.

– С бабами всегда много возни, – с сожалением заметил управляющий.

Она отвернулась. Оба были ей до невозможности противны – и упырь, и его пес.

Подошла к окну.

Горы, подсвеченные солнцем. Далекое блеклое небо. Дорога, до которой уже никогда не добраться.

Жаль Сэнсея, оставшегося ТАМ. Жаль безмозглую черепаху.

И, как ни странно, Анджея тоже жаль. Теперь она может в этом себе признаться…

Она стояла у окна, спиной к своим палачам, и смотрела, как кружится в блеклом небе хищная птица.

– Ирена…

– Оставьте меня в покое. Мне надоело ждать, пока вы меня убьете. Либо убивайте сейчас – либо идите в…

Она никогда не злоупотребляла такими словами. Может быть поэтому они звучали в ее устах особенно убедительно.

Пауза.

– Хорошо, – раздумчиво сказал упырь. – Возможно, вы правы… Не следует дольше тянуть. Идемте.

Она помолчала, лихорадочно пытаясь отыскать глазами птицу; птица исчезла.

Тогда она медленно обернулась, все еще не желая верить собственным ушам:

– Сейчас?!

– Да. Именно… Идем.

– Прямо сейчас?

– Сама не знает, чего хочет, – сказал управляющий.

– Заткнись, Сит!!

Мордоворот отшатнулся к противоположной стене. И замолчал, по-видимому, надолго.

– Ирена… руку.