Большие надежды (СИ) - Иванов Дмитрий

Утром иду за машиной. У Бейбута вещей немного, но мне сегодня по райисполкомам колесить придётся. Но сначала схожу на две лекции в универе.

— Толя, иди сюда, — грозно позвала меня перед началом занятий наша староста Малкина Аня. — Почему у тебя столько пропусков? Хочешь, чтобы тебя отчислили?

— Не хочу, всё сдам досрочно. А что, у меня много пропусков? — оправдываюсь я.

— Ну, есть люди, у которых ещё больше, но ты же на них не равняешься? — признала Аня.

— Сможешь отмечать, что я бываю на занятиях? — пришла мне в голову гениальная мысль.

— Могу, но не просто так, — неожиданно быстро согласилась Аня.

— Требуй чего хочешь, моя повелительница, — пытаюсь обнять за талию девушку.

— То, что ты кобель, я уже от Риты слышала, но мне от тебя нужно другое. Подтянешь меня по Фортрану?

— С чего ты решила, что я знаю его? — прищурился я.

— Ты не был на нём ни разу, значит, тоже досрочно сдавать хочешь.

— Он был всего один раз! — возмутился я и тут же пообещал: — Подтяну!

Самому бы его вспомнить!

После лекций сажусь за руль и еду к другу, причем трусливо выбираю маршрут через Академ. Там трафика движения почти нет, дорога пустая. Чего так? Сегодня на ГорДК чуть не въехал в «Волгу». Перепугался. Даже испарина на лбу выступила.

— Бывай, братан! — обнимает меня Бейбут на прощанье.

Он едет сначала до Барнаула, потом до Рубцовска и далее на автобусе в казахстанскую свою деревню.

— Что там у тебя с Катюшей вчера было? — спрашиваю я.

— У меня всё хорошо, — лыбится друг. — А вот тебя будут курощать!

— Это как домоправительницу? — вспоминаю мультик про Карлсона.

— Укрощать, я хотел сказать. — Только мне Катя по секрету это сказала, ты не выдавай её, — просит друг. — На Новый год приеду, готовь поляну!

Он улетел, но обещал вернуться.

Поскольку Железнодорожный райисполком совсем рядом с ж/д вокзалом, первый мой визит к ним. Впечатление от работы местных сотрудников самое лучшее. На вахте меня уже ожидали, и, проверив документы, сразу провели к главе райисполкома.

— Времени на раскачку нет, надо успеть запланировать расходы на освещение на следующий год, — поведал мне усатый глава района Исаак Михайлович. — Машину тебе выделю.

— Спасибо, машина есть, — отказываюсь я.

— В любом случае выделю, а от себя инженера-проектировщика выделю и Марину дам, она у нас с компьютером на «ты», планы рисует — глаз не оторвать. Эх, техника сейчас везде!

Итого от ж/д района три человека в комиссии. Марина эта, стокилограммовая красотка лет двадцати пяти, тощий Семён — сорокалетний проектировщик, и водила, имя его пока не знаю и в глаза не видел. Довольный еду в Октябрьский район, с особой осторожностью проезжая оживлённый перекрёсток на ГорДК.

Меня принимает чиновник рангом ниже, но такой же деловитый. Павел Сергеевич.

— От ж/д района свой проектировщик, а от нас свой! У нас свои сети, свои карты, свой расчётный сектор, — заявляет чиновник. — Сейчас подумаю, кого тебе ещё дать для работы с документацией?

— Полоскину дайте, — прошу я.

— Аню? Так она же дуб дубом, хотя ладно, — сначала удивился, а потом сконфузился дядя. — Сейчас её вызову.

Через пару минут троюродная сестра Зои Максимовны была в кабинете. Лет тридцать, пухлая, мордатая, глаза навыкате как у карася. И я сразу понял — такое недалекое создание вряд ли имеет отношение к подставам сестры. То, что у неё одна извилина в голове, понятно было с первых слов.

— Чеготь? Я не знаю же ничё. Пал Сергеич! — завозмущалась женщина.

— Ты экономист, Полоскина! Кому мне поручить расчёты? — сурово отрезал Пал Сергеевич.

— Может зря её взяли? — засомневался я, когда Аня ушла.

— Зря, зря. Бери Карпухина. Если бы не Анин муж, она бы и не работала у нас, — признался начальник.

— А кто у неё муж? — заинтересовался я.

Глава 20

Одного Полоскина я знаю по прошлой жизни. Турист, мастер спорта, судья по туризму, бард, физик. Встречался с ним в Иркутской области в начале своей карьеры в девяностых. Но вряд ли это он, тот из Ленинграда, который мне всё время хочется Питером назвать.

— Да, создали у нас при райкоме Центр научно-технического творчества молодёжи. Слышал, в марте было постановление Совета Министров и ЦК ВЛКСМ? Вот её муж — директор этого центра. Три месяца как Аню к нам пристроил на работу с предпринимателями, и пока не тянет она. Но попробуй у нас выгони кого! — неспешно рассказывает чиновник.

А вот это уже теплее! Про постановление я слышал, конечно, но это было совсем недавно. Этих центров в Москве несколько штук всего, а по стране, дай бог, с десяток-другой наберётся! Вроде Ходорковский, тот самый, уже свой центр НТТМ открыл. Варит джинсы, торгует компами и палёной алкашкой. Читал я его воспоминания в будущем. Согласно уставу средства этих организаций могут вкладываться только в производство. Кроме этого, центры пользовались большими льготами. Они не платили никаких налогов, но отчисляли 3% дохода в общесоюзный фонд НТТМ и 27% — в местные фонды, которыми распоряжались координационные советы центра. При этом государство не получало вообще ничего — средства фондов направлялись на «развитие научно-технического творчества и социальные цели». Очередной шажок в сторону расслоения общества на богатых и бедных. В ВЛКСМ это направление курировал секретарь ЦК ВЛКСМ Сосо Орджоникидзе. Он же курировал и МЖК, и стройотряды, поэтому я с ним общался часто, иногда пару раз за месяц. Правда, вот в августе не успел встретиться — Сосо был в командировке.

Мне вызвали Капустина, и я пообщался с довольно толковым мужиком с брюшком, но весьма энергичным, пообещав ему подумать, кого возьму в свою комиссию по освещению улиц Красноярска. Но всё же загадку по имени «сестра Зои» хотелось решить. Для этого иду в кабинет, где она работает.

— Приветствую вас, девушки! — громко здороваюсь я, попав в настоящий цветник.

На меня особого внимания не обращают, так, мазнули взглядами несколько женщин от двадцати и до… даже и не понять с первого взгляда. Одет я модно, пострижен коротко, но этого едва хватило для первичного интереса. Балованные они тут. Занимаются чем угодно, но только не работой. Одна общается с подругой по телефону, парочка читает журналы, лишь Аня, видевшая мои корочки и знавшая мои полномочия, сделала вид работающего человека. Беру стул и подсаживаюсь к ней.

— Молодой человек, вы что-то хотели? — недовольно спрашивает меня её соседка, самая молодая и самая привлекательная из всех.

Блондинка с густо напомаженным ртом и запахом духов, способным убить всю лётную фауну на расстоянии пяти метров. Мне даже Аню жалко стало — сидит рядом, и деться ей некуда от назойливого парфюма своей соседки.

— Вы своим делом занимайтесь вместо того, чтобы разговаривать на личные темы по телефону. Или вам устроить переаттестацию? — строго шугнул её я.

— Анатолий Валерьевич из крайкома КПСС, начальник комиссии, — пискнула Аня, желая предостеречь подругу. — Ему Федирко поручил создать её.

Вообще-то я заместитель. Или она про комиссию по освещению улиц Красноярска?

— Какое дело КПСС до нашего отдела? — фыркнула красотка.

— Партии до всего есть дело, в том числе и до дисциплины на рабочем месте. А у вас, я вижу, она хромает. Коммунисты в отделе есть? — делаю тон ещё жестче.

— Анатолий Валерьевич, а что у вас за дело, вы скажите, мы вам поможем, — вступила в разговор самая возрастная женщина, очевидно, уже понявшая какой стороной будет падать бутерброд.

«С партией не шутят, а проблем этот непонятный мальчик создать может. Кто знает, кто он, а дети такие обидчивые», — читаю её мысли я.

Осматриваю притихший цветник.

— Не думаю, что в вашем райисполкоме справятся с задачей. Так, наверное, Павлу Стефановичу и доложу. О том, что я вам чай буду мешать пить.

— Это «кофа», — пискнула несильно умная Аня, держа кружку в руках.

Насладившись настороженностью коллектива, даю свою визитку Ане.