Клиника: анатомия жизни - Артур Хейли

Глядя на удаляющийся «линкольн», О’Доннелл недоумевал: как она догадалась? Может быть, слышала, как он прощался с Дениз. Он вежливо сказал ей, что надеется ее увидеть, и она ответила: «Я живу с детьми в Нью-Йорке. Почему бы вам не позвонить мне, когда вы там будете?» И теперь неожиданно для себя О’Доннелл решил поехать в следующем месяце на конгресс хирургов, от участия в котором раньше хотел отказаться. Он вспомнил о Люси Грейнджер и — какая иррациональность! — ощутил укол совести, обвинив себя в неверности.

У входа в отель от нелегких мыслей его отвлек чей-то голос:

— Добрый вечер, доктор О’Доннелл.

Он обернулся и узнал одного из резидентов-хирургов, Сед донса. Рядом с ним стояла хорошенькая брюнетка. Ее лицо тоже показалось О’Доннеллу знакомым. Судя по возрасту — медсестра-практикантка. Улыбнувшись обоим, он поздоровался. Потом вошел в стеклянную дверь и направился клифту.

— Кажется, он чем-то встревожен, — сказала Вивьен.

— Сомневаюсь, Ясноглазка, — бодро ответил Седдонс. — Он достиг такого положения, когда все тревоги остаются позади.

Спектакль закончился, и теперь они возвращались в клинику Трех Графств. Мюзикл им понравился. Это было веселое, буйное шоу, и во время представления они не раз от души смеялись. Сидя рядом с Вивьен, Майк держал ее за руку, а пару раз клал руку на спинку ее кресла и пальцами касался ее плеча. Девушка не возражала.

За ужином перед театром они рассказывали друг другу о себе. Вивьен спросила Майка, как он решил стать хирургом, а он поинтересовался, почему она поступила в школу медсестер.

— Не знаю, смогу ли я тебе это объяснить, Майк, — ответила она, — но я всегда хотела ею быть, во всяком случае, сколько себя помню. — Она рассказала Седдонсу, что ее родители сначала были против такого выбора, но потом, видя ее упорство, уступили. — Думаю, что на самом деле мне просто хотелось делать что-то очень полезное, а сестринская профессия казалась мне именно такой.

— Ты и до сих пор так думаешь? — спросил Седдонс.

— Да, — ответила Вивьен. — Правда, иногда, когда устаешь, когда видишь все эти неприятные больничные вещи, то вспоминаешь о доме и временами думаешь, сомневаешься, стоит ли этим заниматься. Ведь есть профессии полегче. Но думаю, такие сомнения приходят в голову не только мне. Но вообще-то я уверена в правильности выбора. — Она улыбнулась и добавила: — Я очень упорный человек, Майк, и я обязательно стану медсестрой.

Да, подумал он, в это можно поверить — она действительно упорная. Глядя на Вивьен, Седдонс не мог не почувствовать ее внутреннюю силу — твердость характера, прячущуюся за фасадом мягкой женственности. Как и пару дней назад, в нем опять вспыхнул интерес к ней как к человеку, но он снова осадил себя. Никаких серьезных отношений! Нельзя забывать, что все чувства — это чистая биология!

Время близилось к полуночи, но Вивьен отметилась в журнале позднего возвращения, и спешить им было некуда. Некоторые старые сестры, руководившие обучением практиканток, завели в школе сестер спартанские порядки, считая, что современные студентки пользуются слишком большой свободой. Ради справедливости надо сказать, что они редко нарушали установленный порядок.

Майк взял девушку за руку:

— Пойдем через парк.

Вивьен рассмеялась:

— Кажется, я и раньше слышала эту избитую фразу. — Но она не стала сопротивляться, когда Майк повел ее к воротам парка. В темноте были видны смутные контуры тополей, под ногами мягко пружинила трава.

— У меня целая коллекция избитых фраз. Это мое страстное увлечение. Хочешь услышать еще?

— Что, например? — Она чувствовала себя вполне уверенно, но голос ее слегка дрожал.

— Например, вот это. — Майк остановился, взял Вивьен за плечи, повернул в себе и поцеловал в губы.

У Вивьен забилось сердце, но не настолько сильно, чтобы она потеряла способность трезво мыслить. Надо ли это прекратить? Она понимала, что если не сделает этого сейчас, то потом будет гораздо труднее.

Майк ей нравился, и она чувствовала, что он может понравиться ей еще больше. Физически он был очень привлекателен, и они оба были молоды. В Вивьен проснулось желание. Они снова поцеловались, и девушка смелее прижалась губами к губам Майка. Кончик его языка оказался у Вивьен во рту. От этого прикосновения по ее телу побежали приятные мурашки. Майк обнял Вивьен, и сквозь тонкую ткань летней одежды она чувствовала, как его ладони гладят ее спину. Потом его правая рука спустилась ниже, скользнула по подолу юбки. Дальше ласки стали еще смелее. Это опьяняло. Как будто глядя на себя со стороны, она подумала, что если хочет остановиться, то надо сделать это сейчас, немедленно, но ощущения были таким сладкими, что хотелось продлить их еще на секунду, еще на один миг.

Однако в следующий момент весь мир вокруг просто исчез, перестал существовать, а время остановилось. Закрыв глаза, Вивьен наслаждалась теплом и нежностью. В последние несколько месяцев их так мало выпадало на ее долю, зато сколько раз приходилось прибегать к самодисциплине, брать себя в руки, сдерживать эмоции и слезы. Как трудно бывает это делать, когда ты молода, неопытна и немного испугана! Сколько всего нового пришлось испытать и увидеть — ночные дежурства в отделении, болезни, смерть, вскрытие, — и нет клапана, который можно было бы открыть и сбросить накопившееся напряжение. Медсестра, даже практикантка, вынуждена все время видеть страдания и дарить больным и страждущим свое сочувствие и заботу. Теперь же ей самой дарили нежность и ласку. Сейчас, когда Майк обнимал ее, она ощущала такое же утешение и облегчение, какое испытывала в детстве, когда ее ласкала мама.

Майк немного отстранил Вивьен от себя.

— Какая ты красавица! — сказал он.

Вивьен спрятала лицо у него на груди. Он приподнял ей подбородок, и они снова слились в поцелуе. Майк провел рукой по груди Вивьен, затем потянулся к застежке ее блузки. На этот раз Вивьен воспротивилась.

— Нет, Майк! Нет, нет! — задыхаясь, прошептала она, хотя желала совсем другого. Забыв обо всем, она обхватила Майка за шею.

Его ладонь скользнула под расстегнутую блузку, пальцы слегка сжали сосок, и Вивьен окатило жаркой волной. Теперь отступать было поздно. Она отчаянно, страстно хотела Майка. Прижавшись губами к его уху, она выдохнула:

— Да! Да! Да!

— Милая, милая Вивьен. — Он был возбужден и взволнован не меньше, чем она. Вивьен чувствовала это по его срывающемуся хриплому голосу.

И все же здравый смысл не до конца изменил Вивьен.

— Только не здесь, Майк. Здесь кругом люди.

Тесно прижавшись друг к другу, они пошли в гущу деревьев. Вивьен дрожала от возбуждения. Как все будет на этот раз? Она уже отбросила всякий страх за последствия, они казались такими не важными. К тому же Майк — врач, он проявит осторожность.

Они вышли на маленькую полянку, обрамленную деревьями и кустарником. Майк поцеловал ее, и она страстно ответила на его поцелуй. Значит, это произойдет здесь. Все будет по-настоящему. Вивьен не была девственницей. Она лишилась невинности еще в школе, а потом была близка с парнем на первом курсе колледжа. Она не получила удовлетворения ни в первый, ни во второй раз, но почему-то знала, чувствовала, что получит его сегодня.

— Скорее, Майк, пожалуйста, скорее.

Ее возбуждение передалось и ему.

— Туда, милая, — хрипло сказал он, и они двинулись к краю полянки.

Внезапно Вивьен ощутила острую боль, такую сильную, что девушка сначала не поняла, откуда она исходит. Потом до нее дошло, что болит в левом колене. Она не удержалась и громко вскрикнула.

— Что случилось? Вивьен, что с тобой? — повернулся к ней Майк.

Она видела, что он озадачен. Наверное, подумал, что это трюк. Иногда девушки прибегают к подобным хитростям, желая выскользнуть из щекотливой ситуации.

Боль немного утихла, острота ее прошла, но она продолжала накатывать волнами.

— Майк, — сказала Вивьен, — кажется, у меня что-то с коленом. Здесь можно сесть? — Она снова вздрогнула от усилившейся боли.

— Вивьен, — отозвался Седдонс, — зачем прибегать к хитростям? Если хочешь вернуться в клинику, то просто так и скажи, я тебя отвезу.

— Поверь мне, Майк. — Она взяла его за руку. — Это правда колено. Оно ужасно болит. Мне надо сесть.

— Пошли туда. — Вивьен показалось, что в голосе Майка прозвучал скепсис, но он безропотно повел ее к скамейке.

Сев на скамью, Вивьен сказала:

— Прости меня, но я не нарочно.

— Ты уверена? — с сомнением в голосе спросил Седдонс.

Она потянулась к его руке:

— Майк, иди сюда. Я очень хотела, не меньше, чем ты, и тут вдруг… — Она снова поморщилась от боли.

— Прости ты меня, — сказал он. — Я подумал…

— Я знаю, что ты подумал. Но это не так. Честное слово.

— Хорошо. Что болит?