Готический храм - Вероника Ульянова

А Максим верил, что это мрачная удача, что между делом все само собой складывается хорошо. Ну конечно, он сам виноват, нельзя одновременно верить в то, что мир мрачен и жесток, но только к одному тебе он проявляет расположение.

Андрей тяжело посмотрел на Максима:

– Теперь ты видишь, что творишь?

– Но это же не я.

– Это ты, это то, что творится вокруг тебя, твоими мыслями, твоими людьми.

Андрей достал нож и разрезал веревку на ногах Максима.

– Уходи.

– Без сестры я не уйду.

– Разве не видишь, что ей нужна помощь?

– И ты сможешь ей помочь? Не смеши, ты уже когда-то помог.

Андрей скривился, он понял, на что намекал Максим.

– Если не уйдешь сам, тебя вынесут отсюда.

– Уходи, – сказала Алина Максиму, – я не боюсь его.

Максим встал, чуть не шатаясь побрел к двери из подвала, поднимаясь по лесенке он помогал себе руками, держась за перила, постучался, ему открыли, Андрей крикнул:

– Отпустите его.

Максим вышел, дверь за ним захлопнулась.

Андрей остался с Алиной наедине.

– Не думай, что из-за твоих чувств ко мне, я тебя пожалею, – сказал Андрей, – Тут дело не в наших отношениях, а в том, что ты творишь жуткие вещи.

– Во-первых, мои чувства к тебе закончились десять минут назад, а во-вторых, мне не нужна ничья жалость и твоя тоже.

– Ты хоть раскаиваешься в том, что сделала?

– Нет, я всего лишь выношу мусор.

– Что?! Ты людей называешь мусором?

Он смутился, вспомнил разговор с отцом, который говорит точно так же, что есть люди, а есть нелюди, и есть мусор, ну и что же теперь делать, идти на попятную? Слиться? Сказать этой сумасшедшей малолетке: молодец, продолжай в том же духе?!

– Если ты хочешь бороться с преступностью – иди учись в МВД.

– Я не хочу ни с кем бороться, я просто помогаю брату. Расчищаю перед ним дорогу.

– Дорогу куда? К смерти? к тюрьме?

– Дорогу к его мечте.

– И о чем же он мечтает?

– Если бы ты не бросил его, то знал бы.

– Я не могу быть с ним, я не могу объяснить, но поверь хоть ты – я забочусь о нем, как могу.

– Тогда проследи за ним.

– В смысле?

– Тебе нужно узнать своего друга получше, чтобы понять. Тогда, может, ты сможешь лучше ему помочь. Унижая его и портя его репутацию ты только усугубишь ситуацию. Максим не более чем бизнесмен.

– Алина, все это слова, но факт остается фактом: ради него или ради себя ты творишь жуткие вещи, и если не прекратишь – я сдам тебя в полицию.

– Я буду делать то, что считаю нужным, и ты мне не указ.

– Ты пожалеешь.

Она встала с колен и, не смотря на связанные ноги, держалась прямо, не шатаясь.

– Знаешь, я ведь могу и тебя счесть фантиком на дороге брата.

– Ты влюблена в меня с детства, и что бы ты ни говорила про десять минут назад – чувства не могут разом испариться. Ты не причинишь мне вреда.

– Ты прав, женские чувства испариться не могут – слишком сильны, но они могут обратиться ненавистью.

– Ты меня ненавидишь?

Она задумалась.

– Нет, но я хочу сделать тебе больно. Один раз, разочек и тогда смогу окончательно отпустить.

Он подошел к ней ближе, она не двинулась, он подошел вплотную.

– Ты же еще любишь меня.

– Думаю, мы подразумеваем разные вещи под одним словом.

Рядом с ней Андрей попал в некое энергетическое поле, которое продрало его до основания, пробежало искрой по его телу, напрягло его мускулы, оголило нервы. И он сделал для них обоих неожиданную вещь: провел кончиками пальцев по ее шее, теперь ее будто ударило током.

– А это что?

– Желание и любовь разные вещи.

– Раньше ты стеснялась даже смотреть на меня, а теперь отзываешься на прикосновения. Ты уже не девочка. Кто это сделал?

– Кто был моим первым? Угадай. Кто у нас герой любовник на районе? Если не Максим, то Капитан.

Андрей нахмурился, собака на сене, ему претила мысль, что эта красивая девочка, влюбленная в него много лет, досталась не ему. У него никогда не было девственниц, и он даже пожалел, что не воспользовался возможностью. С другой стороны Максим бы тогда точно не простил. Но Капитан… кто угодно, только не он, он везде и во всем первый. Но ничего, зато с ним она будет особенной.

Он поцеловал ее в губы, она его укусила, он швырнул ее на пол, опустился на колени рядом с ней. Ее руки все еще связаны. Он хочет определенной вещи, но чтобы оправдать то, что возможно скоро случится, ему захотелось прочитать ей лекцию, сделать то, что следовало сделать давно, извиниться за прошлое и сразу за будущее.

– Если ты сделаешь еще хоть что-то, клянусь Богом, я отведу тебя в участок.

– Если бы ты знал реальную цифру убитых мной, то не угрожал бы мне.

– Твой юмор отвратителен, или… ты не шутишь? И все же я посажу тебя, и ты уже никогда не выйдешь из тюрьмы, и это станет концом для тебя, поверь. Я был неправ, что не поговорил с тобой раньше, но сейчас тоже еще не поздно – пожалуйста, прекрати, это очень плохо для тебя кончится, поверь мне.

– Пока что единственное плохое, что с случалось со мной и братом – из-за тебя.

– Пока что.

– Если не отстанешь от Макса, я узнаю, почему ты на самом деле перестал общаться с ним.

– Потому что он стал преступником.

– Да, но тут что-то еще… ты что-то скрываешь, ты приехал тогда из отпуска, четыре месяца, а ты совсем не загорел, ты завязал не только с Максимом, но и с половиной знакомых. Где ты был на самом деле? Если взялся за чужие тайны, убедись, что надежно спрятал свои.

Он смотрел на нее заинтересованно. Она, расслабившись, найдя удобную, относительно связанности и твердого пола, позу, замерла. Такого Андрей никогда не испытывал, будто темный туман заползал в комнату и наполнял ее. Когда стало совсем темно, не в физическом смысле, полумрак и правда был, но мрак завладел его мыслями, он протянул руку и положил ей на лицо, сначала легко прикоснулся, а потом вжал ее голову в пол. У него встал, он убрал руку, и она зависла над ее телом. Алина была неподвижна, смотрела на него, он стал сжимать ее грудь, одну, потом вторую, задрал майку, оголив живот, он исследовал ее тело, фантазируя, что она вся только для него, что она еще девственница, что это подарок от его врага, от темного лорда, может от самого дьявола, который хочет переманить его, Андрея на свою сторону. Такой притягательностью не обладала ни одна из его женщин, хотя может дело не в Алине, а в ситуации, но без Алины не было бы и ситуации. Эта соблазнительная, непохожая ни на кого, любящая его девушка и его лучший друг, деньги, много денег – он может владеть всем этим. Андрей похолодел, неужели он делает то, что делает только потому, что знает правду, только из-за страха перед последствиями, а если бы он не знал о неизбежности скорой расплаты – то был бы как Максим. Почему он тот, кто он есть? Потому что трус или потому что все-таки убежден в правильности пути? Он вскочил и выбежал из подвала, выбрался на свежий воздух, бежал и постепенно очистился – мрак остался там в подвале с Алиной. Он с радостью и облегчением понял, что это был именно его выбор, не из-за страха, он и не боялся особо смерти, он мог бы побороться еще с Максимом бок о бок, или они могли бы вместе пытаться бежать из страны… Но даже если выйдет, что им там делать? – скрываться, жить одними сиюминутными развлечениями, ни идеи, ни цели. Сейчас у него есть мечта, и пусть даже она та же, что и у его отца, но она все же именно его. Им обоим: и ему, и отцу просто повезло быть похожими. Да даже Максим сам не понимал насколько глубоко увяз, Андрей был уверен, что видел в глазах Максима, когда тот узнал про Алину и уходил, что чувствует ошибку – он начинает понимать, и все благодаря Андрею. Значит он, Андрей, прав, и может скоро Максим сам к нему присоединится. Значит это лишь соблазн – Алина там в подвале. Алина там точно на своем месте.

Он вернулся, чтобы развязать ее. Зайдя в подвал, еще толком не рассмотрев ее, сидящую в полутьме на полу, он услышал:

– Уверена, что Капитан трахается лучше, чем ты, хорошо, что он был моим первым.

На этот раз мрак завладел им мгновенно. Он зверем накинулся на нее, больше ее почти в два раза. Он оставлял на ней синяки, просто жадно сжимая части тела или наваливаясь всем весом, ее коленки были стерты об пол почти в кровь. Он оставил лежать ее на полу, дрожащую от возбуждения, от адреналина, от боли и удовольствия от победы. В пылу страсти он разорвал веревки на ее ногах, руки все еще были связаны, он поднялся и смотрел на нее. Он был хорош, ей понравилось, это примерно то, чего она и ожидала: он был напорист и порой даже груб, но не мог скрыть природную нежность и восхищение женским телом. Он был таким большим во всех смыслах, что она чувствовала себя в безопасности, маленькой и слабой.

– Добилась чего хотела?

Она только молча подняла связанные руки вверх.

– Прости, – спохватился Андрей.

Он поднял ее, посадил на стул, развязал руки, накинул ей на плечи свою куртку, валявшуюся на полу неподалеку, оделся.