Единственная для принца. Книга 3 (СИ) - Агатова Анна

 Что-то незнакомое, что-то, чего он никогда не переживал ранее.

 Он чуть нахмурился, пытаясь понять, что же это такое, но так и не смог. Раздеваться не стал.

 Да и некрасиво было бы вот так, перед почти незнакомым человеком, да ещё и женщиной, ни с того, ни сего обнажаться. Вытерся простым полотняным полотенцем, вышитым по краю и поданным теми же тонкими пальцами.

 «Обнажаться...» - слово застряло в голове и зудело там надоедливой мухой.

 - Проходите, садитесь, господин Демьян, - тем временем приветливо улыбалась и всё так же ласково поглядывала на него Валери, поставила на стол кувшин и две большие глиняные кружки.

 Обнажиться...

 Дамиан, садясь за стол, пожалуй, впервые в жизни думал о том, прилично ли он выглядит - не взъерошены ли волосы, не красное ли лицо. Глянул на рубашку и с досадой понял - испачкана, а камзол остался там, возле поленницы.

 Обнажиться...

 И тут он понял, что это было за незнакомое чувство - ему хотелось нравиться этой женщине.

 Он даже прикусил губу изнутри, чтобы не охнуть.

 Почему-то вспомнились все те женщины, которых когда-то близко знал. Они все очень хотели ему нравиться, и ему это льстило, хоть и не нравилось. Не нравилось, потому что он не мог понять, кому они хотели нравиться: ему - принцу или ему кареглазому блондину невысокого роста ли попросту коротышке.

 Ну а сейчас он сам хотел нравиться. Нравиться женщине. Это было непривычно и оттого - неловко.

 Принц сел на длинную лавку, недоверчиво потрогав сероватую поверхность, отполированную множеством когда-то сидевших на ней людей. На чистом деревянном столе перед ним стояла большая глиняная кружка, темная, красно-коричневая. Добротная, чистая, но совсем неизящная. Непривычная, не фарфоровая...

 Хозяйка налила из такого же глиняного кувшина приятно пахнущий напиток, подвинула кружку к нему и села напротив, чуть склонив голову набок.

 Вот она точно вела себя свободно и ни о чём не переживала - не стеснялась своей старенькой блузы из того же простого холста, что и детские платьица, простой старомодной шерстяной юбки в пол, какие даже служанки в маленьком домике Милэды Маструрен не носили, сильно растрепавшейся толстой чёрной косы, перекинутой на грудь. На невысокую, такую заманчивую грудь без нижних рубашек и корсетов.

 Дамиан болезненно сглотнул.

 Он с усилием перевёл взгляд на кружку, взял её в руки, тяжёлую, прохладную, и отпил немного фруктового напитка. Поднял глаза и улыбнулся Валери. Она смотрела вопросительно. Наверное, ждала чтобы он сказал, понравилось ему или нет. Это был не чай, не горячий и ароматный, с редкими горными травами и кусочками фруктов, в тонкой фарфоровой чашечке, как у Милэды возле уютного камина.

 Валери снова улыбнулась и кивнула, увидев его улыбку.

 - Спасибо вам, господин Демьян, вы нам очень помогли!

 Он опустил взгляд в кружку - не было у него мысли помогать им. Помогал он больше себе. И потому честно сказал:

 - Не за что. Это вам спасибо, что позволили.

 И снова опустил глаза на кружку, которую срочно поднёс ко рту. Да и пусть фруктовый отвар, а не изысканный чай. Прочь церемонии! Невозможно на неё смотреть, невозможно видеть, как Несносный Мальчишка своим кошачьим языком лижет её щеку, как тыкается мордой ей в уголок губ, трётся о скулу. И время от времени косит глазом в его сторону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

 Дамиан позволил себе лишь смотреть, как её тонкие пальцы держали ту, другую глиняную кружку. Какие они изящные, какой милой формы её розовые ногти, удивительно ухоженные и аккуратные для селянки.

 Эти пальцы хотелось перецеловать один за другим, тонко-тонко и очень осторожно касаясь их губами, провести по коже запястья, ощутить, как бьётся пульс. Хотелось погладить чёрные локоны, выбившиеся из косы, и саму эту косу хотелось поднести к носу и понюхать - как она пахнет?

 Он снова не мог подобрать слов, чтобы описать чувства, что закрутились в горле. Этот ком медленно, очень медленно спустился в живот, а потом... Когда Дамиан понял, куда сползают это скрученные эмоции, он приковал свой взгляд к кувшину, что стоял чуть в стороне, попытался представить какие узоры можно было бы нарисовать на его боках.

 Его отвлёк звук - тонкий то ли писк, то ли визг. Он поднял глаза с вопросом, но не встретил взгляда Валери - она сидела с закрытыми глазами и побледневшими губами, уставшая, осунувшаяся.

 - Валя, иди ужо, а то опять раскричится, не успокоишь, - грубоватый, встревоженный голос раздался из дальнего угла. Дамиан глянул туда. Невысокая кругленькая старуха, не та, что звала детей, другая, что когда-то открыла ему дверь, сидела тихо в углу и перетирала посуду. Взгляд, устремлённый на Валери, был полон боли и сострадания.

 Принц мимоходом удивился - как эта женщина смогла просидеть всё это время, ни разу не брякнул тяжелыми мисками, но вновь повернул голову к хозяйке дома. А главное - что здесь происходит? Глянул на Валери.

 Она уже поднималась из-за стола, глаза держала опущенными. Помедлив мгновенье, сказала:

 - Простите, господин Демьян. Мне нужно идти.

 И быстро двинулась к лестнице. Не замедляясь ни на мгновенье, поднялась и исчезла за поворотом. Призрачный Мальчишка побежал было за ней, но у лестницы остановился и тоской оглянулся на Дамиана.

 А он остался сидеть, не зная, нужно ли откланяться и уйти или всё же подождать хозяйку. Старуха в тёмном углу отвернулась к своей работе, но время от времени косилась на него. И чувство, что было написано на её лице, вовсе не походило на любопытство.

 Дамиан покрутил в руках чашку, вздохнул одновременно с Несносным Мальчишкой, что стоял в своём обыкновенном мальчишеском виде и, задрав высоко голову, с тоской смотрел на верх пустой лестницы.

 Там тонкий пронзительный звук всё нарастал и вдруг превратился в отчаянный детский плач. Почему-то принцу подумалось, что так может плакать только панически испуганный ребёнок. Но чем малыша можно так испугать в доме?

 Он подумал ещё мгновенье и встал с намереньем пойти наверх и помочь хотя бы просто своим присутствием. Старуха вскочила с удивительной для её комплекции и возраста прытью, кинулась к нему наперерез. Потом вдруг остановилась, будто наткнулась на что-то и заговорила, с трудом подбирая слова:

 - Э... Господин... не ходите! Милосердием Плодородной... прошу!.. Не надо... - и просительно протянула к нему руки. - Не надо, не ходите, а только худо будет! Валя... справится. Сама.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

 За спиной громыхнула дверь, и Дамиан обернулся. С заднего двора зашла та самая девчонка-переросток, Наташка. Растрепавшиеся светлые волосы неаккуратно свисали вдоль лица. Казалось, что вся её фигура излучает неприязнь. И плотно сжатый кривящийся рот, и взгляд исподлобья только усиливали впечатление.