Газета Завтра 321 (4 2000) - Газета Завтра Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интересно, а читают ли российские политики литературу? Великие властители прошлого читали, находили время. Что, Сталину делать нечего было? А он даже и во время войны читал новые книги... Это должно быть самым важным для лидера: знать культуру своего народа, чувствовать ее направления. Как бы ни был умен философ, художник обладает совсем другим умом, не случайно же все вершители судеб мира все сами пробовали писать или рисовать, осваивая при этом чувственный мир нации. То есть все они были творцами в той или иной степени. Пишущий человек — это особая область духа. Его хотят сегодня загнать в чулан, в резервацию, но великие государственные замыслы не могут обойтись без литературы.
Полагаю, что ХХI станет веком национальных ренессансов всех народов мира. Идея глобализма окажется блефом. Национальный эгоизм, своеобразие и энергия победят унификацию и однообразие Нового порядка. Национальные пожары вспыхнут в Европе и в Азии, и, конечно же, в России. Это будет реакция самосохранения народов мира. Русским подъема национального самосознания не избежать, кто бы какие препоны на этом пути ни создавал. Нас так долго держали в подвале — считай, с конца XVII столетия, — что наше стремление к солнцу русского самосознания будет неудержимо и яростно. Мы чувствовали себя внутри русскими, но выразить свою русскость не могли. И, кстати, спасибо этой самой революции 1991 года, пусть она антинародная и гнусная, зато стали впервые за много лет говорить с гордостью: я — русский человек. Мы стали впервые гордиться русскостью, не унижая этим никого другого. Эта волна национальной самоидентификации катится по всей России, это чувствуют наши ребятишки, наши генералы в Чечне и других "горячих точках", это чувствуют даже наши "новые русские", пытаясь пробиться на западные рынки, куда их никто пускать не собирается... Скоро, скоро волна национального подъема захлестнет Россию.
Мы видим, как сегодня этот треклятый ельцинский режим пытается перехватить национальный напор, народную волну, подмять под себя. Опытные игроки в бильярд на поле величиной с 1/6 часть суши хотят перехватить шар русского национализма у патриотов. Или же выхватить уже забитый из лузы и закричать: это наш шар! Русофобы, западники, ростовщики и жулики хотят выхватить золотой шар русского национализма и присвоить его себе. Но это им не удастся. Потому что рябью по поверхности вод дело не обернется — грянет шторм. Волна национального подъема будет захватывать все слои русского общества — от крестьянина, бабки, до ученого и крупнейшего промышленника и дельца. Ограбленная западниками Россия отторгнет чужое и начнет возвращать свое. Чем закончится это всемирное движение к национальному самосознанию у всех народов мира, я не знаю. Опасностей много, но мы должны смело смотреть в будущее. И русские писатели, естественно, должны всеми своими словами, всеми образами, всем творчеством поднимать русское национальное самосознание. В этом — спасение нашей литературы, в этом — спасение нашего государства. Кстати, я считаю, что русский национализм — это спасение и для малых народов России.
Владимир БОНДАРЕНКО. Но русский человек — всегда вселенский человек. Русская идея — всегда и мировая идея. Русский замысел — это всегда замысел о вселенском счастье и вселенской справедливости. На меньшее русский никогда не согласится. Страдать — так за весь мир. Воевать — так за мировую мечту. Русский вряд ли согласится жить в русском гетто — даже если оно будет размером с континент. Мы — другой народ. Русскому человеку всегда будет интересно, как живет все человечество, он вечно будет тянуться вовне. Спасать Анджелу Дэвис от тюрьмы или балканских славян от турецкого владычества. Как соединить имперскость русского человека и региональный русский патриотизм?
Владимир ЛИЧУТИН. В России еще никогда не было господства русского национального сознания. Мы еще не знаем, что это такое. Видим первые жалкие ростки. И поэтому о нашей всемирности рано говорить. Национализм не препятствует всемирности, и всечеловечности. Он потворствует таковой.
Тимур ЗУЛЬФИКАРОВ. У меня есть такая притча, называется "Вселенский туристический автобус". Ходжа Насреддин остановился у Великого шелкового пути, который уже погиб от того, что Аллаху надоели эти торгаши, и он засыпал этот путь песком. Когда только бизнес господствует в душах людей, только жажда финансовой удачи определяет жизнь человека, только тема жратвы увлекает его, это вскоре надоедает Аллаху. И вот одинокий Ходжа Насреддин, остановившись у этого Великого шелкового пути, увидел шикарный, сверкающий автобус, несущийся мимо него. Он поднял руку, автобус остановился, принял его в свое чрево. Там сидели негры, французы, китайцы, русские, мои таджики — в общем, самые разные люди, самых разных национальностей. А Ходже Насреддину уже тысяча лет, он путешествовал по многим странам, среди многих народов, он прекрасно знал все языки, он заговорил с французом по-французски, с таджиком по-таджикски, с испанцем по-испански, и к своему удивлению обнаружил, что все они не знают своих родных языков, а все говорят на дурном английском. Потрясенный Ходжа обратился к водителю автобуса. Спрашивает человека с черной бородой.
— А ты кто?
Тот тоже повернулся и на английском языке называет себя и свою нацию. И тогда Ходжа понял, что это и есть всемирный туристический автобус общечеловеческих ценностей. Он говорит водителю.
— Останови, я не хочу ехать в таком автобусе. Я хотел услышать от людей их родную речь, их легенды и предания, понять их народную мудрость...
Водитель с неохотой остановился, и Ходжа выскочил на этот забытый и засыпанный Шелковый путь. Ходжа Насреддин говорит:
— Какое счастье! Пусть я буду одиноким, но не в этой страшной компании.
Он понял, что водитель — это Сатана, и автобус несется в ад.
И поэтому я с Володей Личутиным абсолютно согласен. Что такое национальное? Это оперение природы. Это ее смысл. Если ободрать всех чудных птиц — фазана, павлина, соловья, орла, то будут просто бесформенные и похожие друг на друга тушки. Все будут похожи на ободранных куриц в кулинарии.. Конечно, реакция на эту страшную механическую цивилизацию, на эту бойню души — есть бегство в национальный халат, в национальную песню, в национальную культуру. Я написал такое произведение "Горькая беседа двух мудрецов в диких травах...", и там описал эти чувства потери национального в человеке. Я соскучился по русскому костюму, по косоворотке, по сапогам, по наборному ремешку. Когда я читаю описания этих нарядов у Бунина или у Толстого, я плачу. Национальный костюм — это оперение нации. И эти выдранные перья у русских делают их похожими на павлинов в нынешнем заповеднике в Пицунде, где они бродят с выдранными хвостами. А хвосты дельцы пустили на продажу. Так и наши таджикские хвосты пустили на продажу. Эпоха исчезновения национального оперения даром для человечества не пройдет. Личутин прав. За национальной одеждой так же неизбежно исчезают национальная культура, национальная философия.
Мне сегодняшнее собрание очень нравится. Я вспомнил раннее утро, не помню, почему я оказался у резиденции Патриарха где-то в шесть утра, может, кого-то провожал. Я увидел огромную очередь людей (это в шесть утра!). Они стояли на благословение к некоему владыке — митрополиту, приехавшему издалека. Стояли бабушки, офицеры, даже какие-то женщины отнюдь не богомольного вида, как бы покаявшиеся проститутки... Стояли люди, чтобы встретиться с этим владыкой. Да, ключи от русской истории и от русского духа находятся у святых отцов. Я потрясен недавней статьей отца Дмитрия Дудко в "Завтра". Праведники чувствуют, что чаша страданий, чаша горя народа переполнена. Поток слез унес под новый год Бориса Ельцина и унесет еще многих...
Но и писатели демонстрируют дар, данный Господом. И я ждал от Володи Личутина, который из нас, очевидно, наиболее близок к народу, к народному восприятию, — что он скажет. Я преклоняюсь перед простыми деревенскими людьми. Я уверен, что описанные Володей Личутиным русские глубинные люди несут священное знание. При родниках, при истоках решают судьбу устья.
Александр ПРОХАНОВ. Хочется поговорить о ситуации у нас двух культур, которые образовались после слома советского монолита. То, что мы, здесь сидящие, оказались в одном стане, — это тоже очень интересно осмыслить. Почему мы оказались вместе. И почему, например, такой национальный писатель, как Виктор Астафьев, оказался в другом стане. Почему былые друзья — Белов и Астафьев — разминулись, почему наш в прошлом хороший товарищ Володя Маканин абсолютно ангажирован новой властью, встроен в прозападную элиту? Помню, меня поразил Андрей Битов, когда в 1992 году во всеуслышание заявил: "Ну, наконец-то наступило время, когда русская культура находится в союзе с властью".
