Виолетта - Исабель Альенде
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8
Марко Кусанович эмигрировал из Хорватии в четырнадцать лет в конце девятнадцатого века. Прибыл он один, без денег, с клочком бумаги, где было написано имя его родственника, уехавшего в Южную Америку десятью годами ранее. Он в жизни не видел географической карты и не подозревал, какой долгий путь ему предстоит, в каком направлении двигаться, к тому же ни слова не знал по-испански. Он работал за перевозку и прокорм на грузовом судне, чей капитан, тоже хорват, пожалел его и назначил помощником кока. По прибытии он так и не сумел разыскать человека, чье имя было написано на бумажке, потому что перепутал страну: родственник жил в Пернамбуку[15]. Марко был крепок для своего возраста и зарабатывал на жизнь портовым грузчиком, шахтером и так далее, пока не устроился бригадиром на лесопилку Арсе-нио дель Валье. Он был от природы хорошим руководителем, а суровая жизнь в горах ему нравилась. Там он проработал одиннадцать лет, пока лесопилку не закрыли, а затем решил начать все сначала в каком-нибудь другом месте на природе, потому что не любил города. Приглашение Хосе Антонио стало для него судьбоносным.
Договорившись с Кусановичем, брат скрепил сделку рукопожатием; для обоих этого было бы достаточно, но по закону партнерство следовало зарегистрировать у нотариуса в Сакраменто. Подписав бумаги, Хосе Антонио изменил фамилию на Дельвалье, символический жест, помогавший порвать с прошлым, к тому же не лишенный практичности, поскольку под новой фамилией его бы не перепутали с отцом.
Сборные деревянные дома существовали повсюду в мире, Хосе Антонио читал об этом в журнале, однако никому не приходило в голову строить их в нашей стране, где то и дело случаются землетрясения, разрушая основы цивилизации, после чего приходится поспешно возводить все сначала. Марко разбирался в строительстве, а Хосе Антонио взял на себя ссуды, юридические аспекты и организацию производства. Он многому научился у отца и кое-что понял после его окончательного краха.
— Мы будем вести дела честно, — пообещал он Марко.
В первую очередь надо было разработать базовый проект жилья из панелей стандартных размеров; одни панели были гладкими, другие оснащены дверями или окнами. Чтобы увеличить площадь, достаточно было добавить дополнительные модули; таким образом можно было выстроить что угодно, от маленького домика до больницы. Прихватив с собой чертежи, Хосе Антонио отправился в Региональный банк Сакраменто и получил ссуду, необходимую для спасения отцовской лесопилки. Прощаясь, управляющий предложил себя в качестве партнера. Это открывало брату двери в финансовый мирок нашей провинции, где фамилию Дельвалье никто не ставил под сомнение. Так была основана компания «Сельские дома», которая существует по сей день, хотя моей семье больше не принадлежит.
В первый год Хосе Антонио обосновался с Марко в горных лесах, где они восстанавливали пришедшую в упадок лесопилку и организовывали доставку стройматериалов на скромную фабрику по производству панелей, которую открыли на окраине Сакраменто. В следующем году они разделили работу: Марко взял на себя производство, а Хосе Антонио открыл контору по продаже домов. Первые заказы поступили от местных землевладельцев, которым требовалось простейшее жилье для временных работников, а позже домишки для малообеспеченных семей. Никогда прежде не видывали эти места, чтобы работа двигалась так быстро и слаженно. Двое рабочих закладывали фундамент и проводили воду; едва цемент высыхал, появлялся грузовик с модулями, из которых менее чем за два дня возводили стены, а на третий уже укладывали крышу. В завершение жарили праздничное асадо[16] и щедро поили рабочих вином — все это за счет «Сельских домов», что послужило хорошей рекламой.
В первом доме, построенном в качестве образца, вполне можно было жить, но выглядел он как собачья конура — тут наше с Марко и Хосе Антонио мнение совпадало. Они предложили посадить вокруг него растения, но чтобы как-то прикрыть голые стены, потребовался бы целый лес. В порыве вдохновения мне пришло в голову устелить крышу слоем соломы, которую индейцы использовали для своих хижин, чтобы оправдать название «сельский дом» и спрятать гофролист, придававший дому унылый вид. Это была блестящая идея. Фотографии Хосе Антонио печатали в местных газетах рядом с домом-образцом и подписью, что такое жилище не только удобно и экономично, но и очаровательно в своем соломенном парике. Вскоре дело пошло в гору, пришлось расширить фабрику и нанять архитектора.
В том же году я убедила брата взять меня на работу: он был моим должником, ведь это я подкинула идею соломенной крыши. Я задыхалась в тесном мирке Санта-Клары, где прожила столько лет, — мне нужно было увидеть что-то еще, прежде чем навсегда увязнуть в быту, который я собиралась разделить с Фабианом. Ривасы хотели, чтобы я выучилась и стала учительницей, поскольку у меня был явный педагогический талант, а также опыт, но я не люблю детей, с детьми меня примиряет лишь то, что они быстро становятся взрослыми.
Мама и тетушки согласились отпустить меня на год или два в Сакраменто; против был только Торито, который не представлял жизни без меня, а еще Фабиан — по той же причине. Семейство Шмидт-Энглер наверняка обрадовалось такому повороту событий, надеясь, что временная разлука, если повезет, станет окончательной. Наверняка они рассчитывали, что в городе найдется какой-нибудь молодой человек, подходящий для такой девушки, как я, а они бы тем временем подобрали в немецкой колонии более подходящую спутницу жизни для Фабиана.
Подготовка к переезду началась заранее, мне нужно было кое-что купить; не могла же я отправиться в Сакраменто в комбинезоне, деревянных сабо и индейском пончо. Мисс Тейлор прислала нам из столицы выкройки для платьев и материал для шляпок; швейная машинка не умолкала неделями напролет. Даже тетушка Пилар, которая в обычное время целыми днями подковывала лошадей и пахала землю вместе с дядей Бруно, присоединилась к дружному коллективу. Они смастерили вешалку для одежды с железным стержнем, куда мы вешали уже готовые городские наряды — платья, скопированные из журналов мисс Тейлор,
